Федор Сологуб. ЗМИЙ. Стихи. Книга шестая



МЕДНЫЙ ЗМИЙ


Возроптали иудеи:
«Труден путь наш, долгий путь.
Пресмыкаясь, точно змеи,
Мы не смеем отдохнуть».

В стан усталых иудеев
Из неведомой земли
Вереницы мудрых змеев
Утром медленно ползли. 

Подымался к небу ропот:
«Нет надежд и нет дорог!
Или нам наш долгий опыт
Недостаточно был строг?» 

Рано утром, в час восхода,
Голодна, тоща и зла,
В стан роптавшего народа
Рать змеиная ползла. 

И, раздор меж братьев сея,
Говорил крамольник злой:
«Мы отвергнем Моисея,
Мы воротимся домой».

Чешуёй светло-зелёной
Шелестя в сухой пыли,
По равнине опалённой
Змеи медленно ползли. 

«Здесь в пустыне этой пыльной
Мы исчахнем и умрём.
О, вернёмся в край обильный,
Под хранительный ярём». 

Вдруг, ужаленный змеёю,
Воин пал сторожевой, –
И сбегаются толпою
На его предсмертный вой. 

И, скользя между ногами
Старцев, жён, детей и дев,
Змеи блещут чешуями,
Раззевают хищный зев, 

И вонзают жала с ядом
В обнажённые стопы
Их враждебно-вещим взглядом
Очарованной толпы.

Умирали иудеи, –
И раскаялись они.
«Моисей, нас жалят змеи! –
Возопил народ. – Взгляни: 

Это – кара за роптанье.
Умоли за нас Творца,
Чтоб Господне наказанье
Не свершилось до конца». 

И, по слову Моисея,
Был из меди скован змей,
И к столбу прибили змея
Остриями трёх гвоздей. 

Истощили яд свой гости
И, шурша в сухой пыли,
Обессиленные злости
В логовища унесли. 

Перед медным изваяньем
Преклоняется народ,
И смиренным покаяньем
Милость Божию зовёт.



АЛМАЗ


Легкою игрою низводящий радугу на землю,
Раздробивший непреклонность слитных змиевых речей,
Мой алмаз, горящий ярко беспредельностью лучей, 
Я твоим вещаньям вещим, многоцветный светоч, внемлю. 

Злой дракон горит и блещет, ослепляя зоркий глаз. 
Льётся с неба свет его, торжественно-прямой и белый, – 
Но его я не прославлю, – я пред ним поставлю смелый, 
Огранённый, но свободный и холодный мой алмаз. 

Посмотрите, – разбежались, развизжались бесенята, 
Так и блещут, и трепещут, – огоньки и угольки, –
Синий, красный и зелёный, быстры, зыбки и легки. 
Но не бойтесь, успокойтесь, – знайте, наше место свято, 

И простите бесенятам ложь их зыбкую и дрожь.
Злой дракон не знает правды и открыть её не может.
Он волнует и тревожит, и томленья наши множит, 
Но в глаза взглянуть не смеет, потому что весь он – ложь. 

Все лучи похитив с неба, лишь один царить он хочет.
Многоцветный праздник жизни он таит от наших глаз,
В яркой маске лик свой кроет, стрелы пламенные точит, –
Но хитросплетенье злое разлагает мой алмаз.



* * *


В предутренних потьмах я видел злые сны. 
         Они меня до срока истомили.
Тоска, томленье, страх в работу вплетены, 
         В сиянье дня – седые космы пыли.
Предутренние сны, безумной ночи сны, –
         На целый день меня вы отравили. 

Есть белый нежный цвет, – далёк он и высок,
         Святая тень, туманно-голубая.
Но мой больной привет начертан на песок,
         И тусклый день, так медленно ступая,
Метёт сухой песок, медлительно-жесток.
         О жизнь моя, безжалостно-скупая!

Предутреннего сна больная тишина, 
         Немая грусть в сияньи Змия.
Святые ль наизусть твердишь ты имена, 
         Ты, мудрая жена седого Вия,
Предутреннего сна больная тишина,
         Но где ж твои соперницы нагие?

Иль тусклой пеленой закроется закат, 
         И кто за ним, то будет Тайной снова,
И, мёртвой тишиной мучительно объят, 
         Сойду к Иным без творческого Слова?
Мучительный закат, безжалостный закат,
         Последний яд, усмешка Духа Злого.



* * *


Восходит Змий горящий снова,
И мечет грозные лучи.
От волхвования ночного
Меня ты снова отлучи.

Труды подъемлю, – на дороги
Пойду безумен, зол и мал,
Забыв полночные чертоги,
Где я словам твоим внимал.

Но из земли возникнут снова
Твои холодные ключи, –
Тогда меня, всегда земного,
Ты в тихий сумрак заключи.



* * *


Столкновение бешеных воль,
Сочетание воплей и стона...
Прокажённого радует боль,
Как сияние злого Дракона. 

Он лицо поднимает к лучам,
Острупелые тянет он руки,
И смеётся жестоким бичам,
И приветствует дикие муки. 

Утешает несносная боль,
Голос бешеной жизни отраден, –
И просыпалась жгучая соль
На сплетенье бесчисленных ссадин.



* * *


В недосягаемом чертоге
Жила Царица красоты,
И с нею были только боги
И легкокрылые мечты. 

Озарена святым блаженством,
И безмятежна, и ясна,
Невозмутимым совершенством
Сияла радостно она. 

Легко сотканные одежды
Едва касались нежных плеч.
Отрадным веяньем надежды
Приветная звучала речь, 

И только лёгкие мечтанья
К ней возносились от земли,
А люди, бренные созданья,
Её достигнуть не могли. 

Катилось кроткое светило
Над тихим плеском горних рек,
Дневное ж солнце не всходило
Над миром радостным вовек.

Но злой Дракон, кующий стрелы,
Свою и здесь насытил злость.
Однажды в дивные пределы
Вступил нежданный, странный гость. 

Смотрел он дико и сурово,
Одежда вся была в пыли.
Он произнёс земное слово,
Повеял запахом земли, 

И пред Царицею смущённой,
Охвачен вихрем злых тревог,
Мольбами страсти исступлённой
Он огласил её чертог. 

Смутились радостные боги,
Померкли светлые мечты,
Всё стало призрачно в чертоге
Царицы дивной красоты, – 

И в тяжкой муке отвращенья
Вкусила смерть Царица грёз,
И Змей в безумстве злого мщенья
Свой лик пылающий вознёс. 



* * *


Трепещет сердце опять.
Бледная поднялась заря, –
Бедная! Пришла встречать
Злого, золотого царя.

Встал и пламенем лучей
Опалил, умертвил её.
Ропщет и плачет ручей, –
Усталое сердце моё. 



* * *


Опять в лазури ясной,
Высоко над землёй
Дракон ползёт прекрасный,
Сверкая чешуёй. 

Он вечно угрожает,
Свернувшись в яркий круг,
И взором поражает
Блистающих подруг. 

Один царить он хочет
В эфире голубом,
И злые стрелы точит,
И мечет зло кругом.



* * *


Безумием окована земля,
Тиранством золотого Змея.
Простёрлися пустынные поля,
В тоске безвыходной немея,
Подъемлются бессильно к облакам
Безрадостно-нахмуренные горы,
Подъемлются к далёким небесам
Людей тоскующие взоры.
Влачится жизнь по скучным колеям,
И на листах незыблемы узоры.
Безумная и страшная земля,
Неистощим твой дикий холод,
И кто безумствует, спасения моля,
Мечом отчаянья проколот.



* * *


Я любви к тебе не знаю,
Злой и мстительный Дракон,
Но, склоняясь, исполняю
Твой незыблемый закон. 

Я облёкся знойным телом,
Зной лучей твоих во мне.
Раскалён в каленьи белом,
В красном часто я огне. 



* * *


Благословлять губительные стрелы
И проклинать живящие лучи, –
Вот страшные и тесные пределы.
К иным путям затеряны ключи. 

В мучительных безумствуя хуленьях,
В бессмысленной безумствуя хвале,
Живи в безвыходных томленьях,
Влачись на бедственной земле. 

Отравленной стрелы вонзилось жало, –
Лобзай её пернатые края:
Она – твоя, она тебя лобзала,
Когда померкло солнце бытия. 



* * *


О лихорадочное лето!
То ветра холод, то солнца зной.
Холодной мглою земля одета,
Ручей смеётся в тени лесной. 

Он притаился в долине тесной.
Ему забавно, что много туч.
Ему противен Змей небесный, –
Как меч разящий, – блестящий луч. 



* * *


Два солнца горят в небесах,
Посменно возносятся лики
Благого и злого владыки,
То радость ликует, то страх.
Дракон сожигающий, дикий,
И Гелиос, светом великий, –
Два солнца в моих небесах. 

Внимайте зловещему крику, –
Верховный идёт судия.
Венчайте благого владыку,
Сражайтесь с Драконом, друзья.



* * *


Высоко я тебя поставил,
Светло зажёг, облёк в лучи,
Всемирной славою прославил,
Но от склонений не избавил,
И в яркий жар твой я направил
Неотразимые мечи. 

Горишь ли ты над небосклоном,
Иль утомлённый клонишь лик,
Мои мечи с тяжёлым звоном
Тебя разят, – и долгим стоном
Моим ответствуя законам,
Ты к алым областям приник. 

И уж напрасно хочешь целым
Остаться ты, надменный Змей,
Святым, торжественным и белым, –
Я волю дал восстаньям смелым.
Стремись же к пламенным пределам,
И, тяготея, пламеней.



* * *


Алой кровью истекая в час всемирного томленья, 
С лёгким звоном злые звенья разжимает лютый Змей. 
Умирает с тихим стоном Царь полдневного творенья. 
Кровью Змея пламенея, ты жалеть его не смей. 

Близок срок заворожённый размышленья и молчанья. 
Умирает Змей багряный, Царь безумного сиянья.
Он царил над небосклоном, но настал печальный час,
И с протяжным, тихим стоном Змей пылающий погас. 

И с бессильною тревогой окровавленной дорогой, 
Все ключи свои роняя, труп Царя влечёт Заря,
И в томленьи грусти строгой месяц бледный и двурогий
Сеет мглистые мечтанья, не грозя и не горя. 

Если страшно, если больно, если жизни жаль невольно, –
Что твой ропот своевольный! Покоряйся, – жить довольно.
Все лучи померкли в небе и в ночной росе ключи, – 
И опять Она с тобою. Слушай, слушай и  молчи.



* * *


Мечи отчаянья свергаются с небес,
Наряжены чарующим сияньем,
И говорят, что древний Змий воскрес,
Что он царит и жжёт своим дыханьем.
Он сотворил, чтоб поглотить,
Он равнодушно беспощаден, –
Равно любить, равно губить
Превозносящихся и гадин.
Мечи отчаянья! Стремительное зло!
Весь свет похитивши от мира,
Ты царствуешь спокойно и светло,
И говоришь: «Не сотвори кумира!» 



* * *


Злой Дракон, горящий ярко там, в зените,
Протянувший всюду пламенные нити,
Опаливший душным зноем всю долину, –
Злой Дракон, победу ты ликуешь рано!
Я из тёмного, глубокого колчана
Для тебя стрелу отравленную выну. 

Пред тобою с луком стану без боязни
Я, свершитель смелой беспощадной казни,
Я, предсказанный и всё ж нежданный мститель.
Лук тугой стрела покинет с медным звоном.
Ты на вызов мой ответишь тяжким стоном,
Ты померкнешь, ты погибнешь, злой губитель!



* * *


Я один в безбрежном мире, я обман личин отверг. 
Змий в пылающей порфире пред моим огнём померк.
Разделенья захотел я – и воздвиг широкий круг, 
Вольный мир огня, веселья, сочетаний и разлук. 
Но наскучила мне радость переменчивых лучей, 
Я зову иную сладость, – слитность верную ночей. 
Темнота ночная пала, скрылась бледная луна, 
И под сенью покрывала ты опять со мной одна.
Ты оставила одежды у порога моего.
Исполнение надежды – радость тела твоего.
Предо мною ты нагая, как в творящий первый час. 
Содрогаясь и вздыхая, ты нагая. Свет погас. 
Ласки пламенные чую, вся в огне жестоком кровь.
Весть приемлю роковую: «Ты один со мною вновь».





Печатается по: Сологуб Федор. Змий. Стихи. Книга шестая. СПб., 1907.