Сидит
Царь в нутре земном, ус мокрый щипет,
Озирается
кругом – чего бы выпить?
Уж
питó-питó, – полцарства прóпито!
А
все как быдто чегой-то не дóпито.
Как
боярышня пред грозным пред отцом,
Вкруг
него всé чарочки кольцом.
Тут
и турецкие, тут и немецкие,
Архиерейские
да венецейские…
«Быстрее
глоточки моей,
Ей-ей,
вы сохнете!
Пью
не напьюсь, лей не жалей,
А
все пустёхоньки!»
Ровно
милочки – плясать перед купцом –
Вкруг
него бутылочки кольцом.
Уж
и горластые, цветные, красные,
Уж
и бокастые, и ярлыкастые!
Летáми-плесенью
седой захватаны,
Как
леший, царь лесной, – гляди – мохнатые.
Узнать-то
надобно, что в них скрывается,
Что
цветом-радугой переливается!
***
Лей-лей,
не жалей,
Все
равно перельешь!
Пей-пей
сколько хошь, –
Все
равно не перепьешь!
Лоза
наша полная,
Погреба
просторные,
Бочкарь
наш испытанный,
Бочонки
не считаны.
Как
мальчоночки пред старым пред бойцом –
Вкруг
него бочоночки кольцом.
Каким
кольцом?
Сплошной
стеной!
Какой
стеной, –
Война
войной!
Плеснешь
– не выплеснешь!
Хлестнешь
– не выхлестнешь!
Гляди,
Царь-хитростник,
Как
строй осилишь наш!
Промеж
винных рек, бочоночных гор
Свой
бахромчатый раскинул шатер.
«Людям
– море синее,
Мое
море – винное.
Люди
спят на берегу,
А
я – так всю ночь гребу!
Мое
море тихое,
И
гребу без смены.
А
зато мне ихние
Моря
– по колено!
Их
вода – не сладкая,
А
моя – с накладкою.
Не
щадя ни рук, ни плеч,
И
гребем мы бесперечь.
В
своем море мы гребцы,
В
своем море мы пловцы.
Придет
час идти ко дну –
В
своем море потону!»
–
Да ну?
«Кто
ж тебя схоронит?
Раз
пьешь – неженатый,
А
коли женатый,
Кругом
виноватый!
Кому
я нужен – старый,
Пятиалтынный
– пара,
Вином
лишенный сану,
Кому
я нужен – пьяный?»
***
Сидел,
сидел Царь наш – инда устал!
Ручкой-ножкой
себе путь распростал.
Хочет
нá ноги – ан нет, тянет вниз!
–
Эй, дорогу, мелкота, сторонись!
Попытался
было с левой ноги –
Снова
навзничь повалили враги!
Разгасился
– что индюк-кохинхин!
Д’как
вцепился тут в шатер-балдахин!
Был
кумач тот не сменен – с коих пор!
Царю
на голову и рухнул шатер!
Как
пошла тут дребедень стеклянной пылью!
Как
тут чокаться пошли бутыль с бутылью!
***
Шатер
Царя душит,
Вино
Царя топит,
Уж
не лужи – а реки,
Уж
не реки – потоки…
Взошел
бы кто с воли,
Всяк
диву б дался!
Шатер
царский воет
На
все голоса.
Как
черт – красным машет,
Шатер
царский пляшет.
Аль,
может, в нем слон какой?
Аль,
может, дракон какой?
Аль,
может, всё сон какой?
Чтоб
в умишке нам самим не порешиться,
Мы
пройдем пока на половиночку к Царице.
Пройдем-ка
к красавице,
–
С вином спорить – зря! –
Посмотрим,
как мается,
Слезой
обливается,
Как
с ночью справляется
Страна
– без Царя.
***
Прежде
чем засов раздвинем,
Ты
скажи, душа, – отколе
Ты
сама-то к нам: с мужской ли,
Али
с женской половины?
Коль
с мужской – так брось тревогу:
Нянек
корочкой задобрим,
Коли
с женской – врозь дороги,
Влево
путь держи, час добрый!
Так.
– Засим, дружок, дай руку.
Не
робей, – плечом не трону!
Это
– детская наука,
Я
китайской обучёна.
Если
ж сердце (грудь-то ящик!)
Хрусталем
об стенки чокнет, –
Ничего,
дружок! – тем слаще
На
крыльце подружку чмокнешь!
Не
води, дружок, певицы
Потаенными
тропáми!
Мы,
поющие, – что птицы:
Разве
что перо на память!
Да
и то, коль не скупиться:
Тебе
– малость, ему – малость…
Всем
по перышку – Жар-Птица
Вовсе
б без хвоста осталась!
–
Так. –
***
Отстегни-ка
мне монисто –
Нянек
не обеспокоить!
Семь
небес у Девы Чистой,
У
Царицы – семь покоев.
(У
тебя ж, паренька,
Как
ледышечка – рука!)
Стены
всé в сетях-тенётах,
Колокольчиках-звоночках.
Честь
жены – Царю веночек:
Недостаточно
замочков!
(А
со мной, коль пригож,
Сквозь
иголочку пройдешь!)
Быстро
– руки, вниз – ресницы:
В
одной юбке легкой, летней –
То
плетуньи-кружевницы
День
и ночь сплетают сплетни.
(Только
вкось поглядев,
Оплетем
без кружéв!)
Глянь-ка:
под семью замками,
Чтобы
вора позабавить,
С
семью смертными грехами
Целых
семь укладок бабьих.
(Подари
нитку бус, –
Без
отмычки обойдусь!)
Что
за звон такой комарий,
Что
за звон такой претонкий?
То
чесальщицы Камарин-
скую
шпарят на гребенках!
(Лишь
бы не было плеши, –
И
без гребня расчешем!)
С
утиральничками в лапах,
(Во
всé очи, мальчик, пялься!)
То
семь чертовых арапок,
Семь
царицыных купальщиц.
(Может,
семь моих сестер:
Ты
мне спинки не тер!)
В
кухню женского обману
Поспешай,
Самсон с Далилой!
Здесь
из зорь творят румяна,
Из
снегов творят белила…
(Без
белил, без румян
В
очи пустим туман!)
Так
из кухоньки – да в кузню:
Кто-то,
молот взявши в руки,
Из
стекла кует союзы,
Из
свинца кует разлуки.
(Не
скажу наперед –
Чего
нам с тобой скует!)
Рука
óб руку два брата,
Мухи
не обеспокоив,
Ровно
жар в руке – pyкa-то!
Позади
все шесть покоев…
(Перед
главным, седьмым,
Прижми
губы к моим!)
Сердце
к сердцу, устье к устью…
Окунуться
в реки эти –
Всех
Цариц с тобой упустим,
Всех
Царевичей на свете!
(Отпусти!
Оторвись!
Мы
рассказывать взялись!)
Перед
главным ее входом,
Пред
седьмым ее покоем,
Вот
тебе, дружочек родный,
Слово
я скажу какое:
(Да
чтоб голос был свеж,
Дай
воды напьюсь допрежь!)
Коль
опять себе накличешь
Птицу,
сходную со мною,
Знай:
лишь перья наши птичьи,
Сердце
знойное, земное…
(Площадной
образец,
Каких
много сердец.)
И
еше, дружок, запомни:
Мы
народ вдвойне пропащий!
Так,
коли поем краснó мы, –
Так
еще целуем слаще…
(Запиши
себе в грудь.
Говорившую
– забудь.)
***
Няньки
спят, мамки спят,
Пуховик
не смят.
Лишь
лампадочки в углах дымят.
Ах,
так вот каков – покой ее – покой седьмой!
Ах,
так вот каков – покой ночной!
Где
ж она? – Нету.
Где
ж она? – С ветром.
Не
спится – так плачется,
Так
к милому скачется –
От
мамок, от мужа,
От
риз от жемчужных,
От
рож скоморошьих, –
От
дел наших тошных!
Из
спаленки выкралась,
На
лесенку выбралась,
Ступень
за ступенечкой –
Лишь
выйти трудненечко!
А
там уж – вольней, вольней,
Ногам
уж верней, верней,
Как
будто из гробика
Восстав,
мчишь по воздуху:
Не
к птицам на кровельку, –
На
вышнюю звездочку!
(Ветер,
ветер, вор-роскошник,
Всем
красавицам – помощник,
Ревности
– служитель,
Верности
– губитель,
Даровой
рабочий –
Ветерочек
мой!)
Стоит
полоняночка
На
башенной вышечке.
Связалась,
беляночка,
С
тем самым с мальчишечкой,
Кто
цепь нашу грубую
Раньше
всех расклепал,
Кто
прежде супруга нам
Шейный
плат растрепал.
И
мастер он ластиться!
Потягается
с кошками!
Сорвал
ей запястьице,
Играет
сережками.
Своею
жемчужинкой
Зовет
– дорогой…
Да
нужен-то, нужен-то
Ей
мальчонок другой!
***
–
Шаги! –
Матерь
Божья, помоги!
Оттого
что эти чудные – шаги!
Я
свечу тебе в три пуда засвечу,
Оттого
что эти знаю – сапоги!
То
не стон –
Струнный
звон.
То
не сон –
Он.
***
–
Ты здесь зачем?
«А
ты зачем?»
–
Небось, уйду.
«Сама,
уйду».
Стоит
смиренник юный,
Пощипывает
струны.
Нет
слов у мачехи-красы,
Покусывает
хвост косы.
А
ветер между ними –
Как
вьюн – между двоими.
Гусляр
по стрункам: щелк да щелк,
А
сердце в грудь ей: толк да толк, –
Вот
в щепья расколотит!
Тот
спиночку воротит.
Вот-вот
уйдет! – Святой Исус!
И,
косу выхлестнув из уст,
Как
зверь нечеловечий –
Хвать!
– сына за заплечье!
«Стой,
погоди, так не уйдешь!»
–
Брось, баба, что за речь ведешь?
Ты
мне сукна не комкай!
Ай
девка с моряком ты? –
И
хочет плечиком повесть, –
Не
может ручек ей развесть:
За
шейкой за любезной
Свились
– как круг железный.
–
Я сын тебе, а ты мне – мать.
Взошел
я ветром подышать,
Морскую
речь послушать…
А
ты – веревкой душишь! –
«Ты
баб до времени не старь!
Царица
я, а ты мне – Царь!»
А
месяц между ними –
Как
меч – между двоими.
«Три
года завтрашней зарей,
Как
я на персик восковой,
Как
нищий на базаре, –
На
нежный лик твой зарюсь!
Три
года эту ночь ждала!»
Легонечко
– как два крыла –
Ослабшие
от муки
Он
ей разводит – руки.
Вдоль
стана бережно кладет,
Сам
прямо к лесенке идет,
И
на гортанный окрик
Вдруг
голову воротит.
Стоит
на башенном зубце,
Как
ведьма в месячном венце,
Над
бездной окиянской
Стоит,
качает стан свой.
Покачивает,
раскачивает,
Как
будто дитя укачивает,
Большие
глаза незрячие
К
мучителю оборачивает.
А
ветер – шелка горячие
Как
парусом разворачивает.
«Введешь
в беду!
Уйдешь
– уйду:
Ты
– с лесенки,
Я
– с башенки!»
Качается,
качается,
Шелк
вкруг колен курчавится.
Как
есть – дитя-проказница
Страх
нагоняет, дразнится.
«Что
пошатнулся? Ай – струхнул?»
Царевич
к ней на шаг ступнул.
«Теперь
ко мне – ни шагу!»
Царевич
к ней – два шага.
Качается:
– помру за грош!
Качается:
– и ты помрешь!
Качается:
– ан нет, не трожь!
Не
след! – Негоже! – И как горсть
Горошин
тут жемчужинных –
Из
горлышка – смех судорожный!
«Прощай,
мой праведник-монах!»
Всё
яростней разлет-размах,
«Мой
персик-абрикосик!»
Как
змеи, свищут косы.
Так
разошлась – в глазах рябит!
Так
разошлась – луну дробит!
Тут
страшным криком нутряным –
Как
вскрикнет! тот кольцом стальным
На
всем лету – как сдавит!
Как
нá ноги поставит!
***
Аж
пóтом высыпал испуг. –
Она
смирней ребенка. –
Стоит,
не разжимая рук,
Стоит
и дышит громко.
***
Тут
речи нежные лились:
«Теперь
не страшно с башни вниз…»
И
– дрожью соловьиной –
Смех
легкий, шаловливый.
«Моя
исполнилась – вся сласть!
Моя
исполнилась – вся страсть!»
Из
бахромы курчавой
Глазок
глядит лукаво.
«Ты
на руках меня держал,
К
своей груди меня прижал…
Добилась,
– вновь смеется, –
Как
твое сердце бьется!
Железом
ты в меня впился,
Как
огневая полоса
Под
красными щипцами –
След
твоих рук – на память!
Хотенье
женское мое –
Вот
всё именьице мое.
Иди!
– Теперь уж, друг мой,
Вниз
головой не рухну!»
***
Ух!
– Кто ж это так ухнул вдруг?
Чья
кошачья меж зубцов – голова?
То
пророчица великих разлук:
Сова-плакальщица,
филин-сова.
Охорашивается,
чистит клюв.
Глаза
желтые – янтарь шаровой!
Красе
на ухо шепочет, прильнув:
«За
булавочкой к тебе я второй!»
Сотворила
тут краса крестный знак,
Сваво
гостя дорогого узнав.
«Весь-то
слышал я ваш спор боевой,
Всё-то
филином-летал я-совой!
Дважды
в грудь свою – булавку отправь!
Дважды
филину – уста предоставь!»
Крылами
руку ей с рукой,
А
клювом губку ей с губой
Разводит
пакостник рябой:
–
Ты не противься, рот тугой!
Покорность
с бабой родилась!
Льни,
тонкоствольная лоза!
Чтоб
не увидеть желтых глаз –
Закройтесь,
черные глаза!
***
Закроешь
– и легче!
Пол-зла,
пол-обиды…
Обидчика
чуешь хотя –
А
не видишь!
И
легче уж губы
Свой
жар отдают.
Не
ветер, а певчие
Ровно
поют.
Уж
разное шепчешь,
Рот
жадный ощеря.
Уж
грудь – без приказу
Вгребается
в перья.
Всё
легче – всё крепче –
И
вот уж с тобой –
Не
филин твой старый,
А
лебедь младой!
***
Видят
сквозь кисейку-дымку
Месяц
с ветром-невидимкой:
Ведьма
с филином в прижимку!
Ведьма
с филином в обнимку!
Месяц
– слезку смахнул,
Тот
– березкой тряхнул…
А
от губ – двойной канавой –
Что
за след такой за ржавый?
–
Бог спаси нашу державу! –
Клюв
у филина кровавый!
Ветер
рябь зарябил,
Месяц
лик загородил…