Анастасии Цветаевой
Он был наш ангел, был
наш демон,
Наш гувернер – наш
чародей,
Наш принц и рыцарь. –
Был нам всем он
Среди людей!
В нем было столько
изобилий,
Что и не знаю, как
начну!
Мы пламенно его любили –
Одну весну.
Один его звонок по зале
–
И нас охватывал озноб,
И до безумия пылали
Глаза и лоб.
И как бы шевелились
корни
Волос, – о, эта дрожь и
жуть!
И зала делалась
просторней,
И ýже
– грудь.
И руки сразу леденели,
И мы не чувствовали ног.
– Семь раз в течение
недели
Такой звонок!
======
Он здесь. Наш первый и
последний!
И нам принадлежащий
весь!
Уже выходит из передней!
Он здесь, он здесь!
Он вылетает к нам, как
птица,
И сам влетает в нашу
сеть!
И сразу хочется
кружиться,
Кричать и петь.
======
Прыжками через три
ступени
Взбегаем лесенкой крутой
В наш мезонин – всегда
весенний
И золотой.
Где невозможный
беспорядок –
Где точно разразился
гром
Над этим ворохом
тетрадок
Еще с пером.
Над этим полчищем шарманок,
Картонных кукол и
зверей,
Полуобгрызанных баранок,
Календарей,
Неописуемых коробок,
С вещами не на всякий
вкус,
Пустых флакончиков без
пробок,
Стеклянных бус,
Чьи ослепительные грозди
Clinquantes, éclatantes grappes*
–
Звеня опутывают гвозди
Для наших шляп.
Садимся – смотрим –
знаем – любим,
И чуем, не спуская глаз,
Что за него себя
погубим,
А он – за нас.
Два скакуна в огне и в
мыле –
Вот мы! – Лови, когда не
лень! –
Мы говорим о том, как
жили
Вчерашний день.
О том, как бегали по
зале
Сегодня ночью при луне,
И что и как ему сказали
Потом во сне.
И как – и мы уже в
экстазе! –
За наш непокоримый дух
Начальство наших двух
гимназий
Нас гонит двух.
Как никогда не выйдем
замуж,
– Так и останемся
втроем! –
О, никогда не выйдем
замуж,
Скорей умрем!
Как жизнь уже
давным-давно нам –
Сукно игорное: –
vivat!**
За Иоанном – в рай, за
доном
Жуаном – в ад.
======
Жерло заговорившей Этны
–
Его заговоривший рот.
Ответный вихрь и смерч,
ответный
Водоворот.
Здесь и проклятья, и
осанна,
Здесь всё сжигает и
горит.
О всем, что в мире
несказанно,
Он говорит.
Нас – нам казалось –
насмерть раня
Кинжалами зеленых глаз,
Змеей взвиваясь на
диване!..
О, сколько раз
С шипеньем раздраженной
кобры,
Он клял вселенную и нас,
–
И снова становился
добрый...
Почти на час.
Чревовещание – девизы –
Витийства – о, король
плутов! –
Но нам уже доносят
снизу,
Что чай готов.
======
Среди пятипудовых теток
Он с виду весит ровно
пуд:
Так легок, резок,
строен, четок,
Так страшно худ.
Да нет, – он ничего не весит!
Он ангельски – бесплотно
– юн!
Его лицо, как юный
месяц,
Меж полных лун.
Упершись в руку
подбородком,
– О том, как вечера
тихи,
Читает он. – Как можно
теткам
Читать стихи?!
======
О, как он мил, и как
сначала
Преувеличенно-учтив!
Как, улыбаясь, прячет жало
И как, скрестив
Свои магические руки,
Умеет – берегись, сосед!
–
Любезно отдаваться скуке
Пустых бесед.
Но вдруг – безудержно и
сразу! –
Он вспыхивает мятежом,
За безобиднейшую фразу
Грозя ножом.
Еще за полсекунды
чинный,
Уж с пеной ý рта взвел курок.
– Прощай, уют, и
именинный,
Прощай, пирог!
======
Чай кончен. Удлинились
тени,
И домурлыкал самовар.
Скорей на свежий, на
весенний
Тверской бульвар!
Нам так довольно о
Бодлере!
Пусть ветер веет нам в
лицо!
Поют по-гоголевски
двери,
Скрипит крыльцо. –
В больших широкополых
шляпах
Мы, кажется, еще
милей...
– И этот запах, этот
запах
От тополей.
Бульвар сверкает. По
дорожке
Косые длинные лучи.
Бегут серсо, за ними
ножки,
Летят мячи,
Другие остаются в
сетках.
Вот мальчик в шапочке «Варяг»
На платьице в
шотландских клетках
Направил шаг.
Сияют кудри, щечки,
глазки,
Ревун надулся и охрип.
Скрипят колесами
коляски,
– Протяжный скрип. –
Там мама наблюдает зорко
За девочкой с косой, как
медь.
В одной руке ее –
ведерко,
В другой – медведь.
Какой-то мальчик просит
кашки.
Ох, как он, бедный, не
дорос
До гимназической фуражки
И папирос!
О вейтесь, кудри,
вейтесь, ленты!
Увы, обратно нет путей!
Проходят парами студенты
Среди детей.
Играет солнце по
аллеям...
– Как жизнь прелестна и
проста! –
Нам ровно тридцать лет
обеим:
Его лета.
======
О, как вас перескажешь
ныне –
Четырнадцать –
шестнадцать лет!
Идем, наш рыцарь
посредине,
Наш свой – поэт.
Мы по бокам, как два
привеска,
И видит каждая из нас:
Излом щеки, сухой и
резкий,
Зеленый глаз,
Крутое острие бородки,
Как злое острие клинка,
Точеный нос и очерк
четкий
Воротничка.
(Кто с нашим рыцарем
бродячим
Теперь бредет в луче
златом?..)
Над раскаленным,
вурдалачьим,
Тяжелым ртом, –
Уса, взлетевшего высоко,
Надменное полукольцо...
– И всё заглядываем
сбоку
Ему в лицо.
А там, в полях
необозримых,
Служа Небесному Царю,
Чугунный правнук
Ибрагимов
Зажег зарю.
======
На всём закат пылает
алый,
Пылают где-то купола,
Пылают окна нашей залы
И зеркала.
Из черной глубины рояля
Пылают гроздья алых роз.
– «Я рыцарь Розы и
Грааля,
Со мной Христос,
Но шел за мной по всем
дорогам
Тот, кто присутствует и
здесь.
Я между Дьяволом и Богом
Разорван весь.
Две правды – два пути –
две силы –
Две бездны: Данте и
Бодлер!»
О, как он по-французски,
милый,
Картавил «эр».
Но, милый, Данте ты
оставишь,
И с ним Бодлера,
дорогой!
Тихонько нажимаем
клавиш,
За ним другой –
И звуки – роем пчел из
улья –
Жужжат и вьются – кто
был прав?! –
Наш Рыцарь Розы через
стулья
Летит стремглав.
Он, чуть ли не вселенной
старше –
Мальчишка с головы до
пят!
По первому аккорду марша
Он весь – солдат!
Чу! – Звон трубы! – Чу!
– Конский топот!
Треск барабана! –
Кивера!
Ах, к черту ум и к черту
опыт!
Ура! Ура!
Он Тот, в чьих белых
пальцах сжаты
Сердца и судьбы, сжат
весь мир.
На нем зеленый и помятый
Простой мундир.
Он Тот, кто у
кремлевских башен
Стоял во весь свой малый
рост,
В чьи вольные цвета
окрашен
Аркольский мост.
======
Должно быть, бледны наши
лица,
Стук сердца разрывает
грудь.
Нет времени
остановиться,
Нет сил – вздохнуть.
Магическою силой руки
По клавишам – уже летят!
Гремят вскипающие звуки,
Как водопад.
Цирк, раскаленный, как
Сахара,
Сонм рыжекудрых королев.
Две гордости земного
шара:
Дитя и лев.
Под куполом – как царь в
чертоге –
Красуется британский
флаг.
Расставив клетчатые
ноги,
Упал дурак...
В плаще из разноцветных
блесток,
Под говор напряженных
струн,
На площадь вылетел
подросток,
Как утро – юн!
– Привет, миледи и милорды! –
Уже канат дрожит тугой
Под этой маленькой и
твердой
Его ногой.
В своей чешуйке
многозвездной,
– Закончив резвый
пируэт, –
Он улыбается над
бездной,
Подняв берет.
======
Рояль умолкнул.
Дребезжащий
Откуда-то – на смену –
звук.
Играет музыкальный ящик,
Старинный друг,
Весь век до хрипоты, до
стона,
Игравший трио этих пьес:
Марш кукол – Auf der Blauen Donau*** –
И экосез.
В мир голосов и
гобеленов
Открылась тайная тропа:
О, рай златоволосых
венок!
О, вальс в три па!
Под вальс невинный,
вальс старинный
Танцуют наши три весны,
–
Холодным зеркалом
гостиной –
Отражены.
Так, залу окружив
трикраты,
– Тройной тоскующий
тростник, –
Вплываем в царство белых
статуй
И старых книг.
На вышке шкафа, сер и
пылен,
Видавший лучшие лета,
Угрюмо восседает филин
С лицом кота.
С набитым филином в
соседстве
Спит Зевс, тот
непонятный дед,
Которым нас пугали в
детстве,
Что – людоед.
Как переполненные соты –
Ряд книжных полок.
Тронул блик
Пергаментные переплеты
Старинных книг.
======
Цвет Греции и слава
Рима, –
Неисчислимые тома!
Здесь – сколько б солнца
ни внесли мы,
Всегда зима.
Последним солнцем
розовея,
Распахнутый лежит
Платон...
Бюст Аполлона – план
Музея –
И всё – как сон.
======
Уже везде по дому ставни
Захлопываются, стуча.
В гостиной – где пожар
недавний? –
Уж ни луча.
Все меньше и все меньше
света,
Все ближе и все ближе
стук...
Уж половина кабинета
Ослепла вдруг.
Еще единым мутным глазом
Белеет левое окно.
Но ставни стукнули – и
разом
Совсем темно.
Самозабвение – нирвана –
Что, фениксы, попались в
сеть?! –
На дальних валиках
дивана
Не усидеть!
Уже в углу вздохнуло
что-то,
И что-то дрогнуло
чуть-чуть.
Тихонько скрипнули
ворота:
Кому-то в путь.
Иль кто-то держит путь
обратный
– Уж наши руки стали льдом –
В завороженный,
невозвратный
Наш старый дом.
Мать под землей, отец в
Каире...
Еще какое-то пятно!
Уже ничто смешное в мире
Нам не смешно.
Уже мы поняли без слова,
Что белое у шкафа –
гроб.
И сердце, растеряв
подковы,
Летит в галоп.
======
– «Есть в мире ночь. Она
беззвéздна.
Есть в мире дух, он весь
– обман.
Есть мир. Ему названье –
бездна
И океан.
Кто в этом океане плавал
–
Тому обратно нет путей!
Я в нем погиб. –
Обратно, Дьявол!
Не тронь детей!
А вы, безудержные дети,
С умом, пронзительным,
как лед, –
С безумьем всех
тысячелетий,
Вы, в ком поет,
И жалуется, и томится –
Вся несказанная земля!
Вы, розы, вы, ручьи, вы,
птицы,
Вы, тополя –
Вы, мертвых Лазарей из
гроба
Толкающие в зелень лип.
Вы, без кого
давным-давно бы
Уже погиб
Наш мир – до
призрачности зыбкий
На трех своих гнилых
китах –
О, золотые рыбки! –
Скрипки
В моих руках! –
В короткой юбочке
нелепой
Несущие богам – миры,
Ко мне прижавшиеся
слепо,
Как две сестры,
Вы, чей отец сейчас в
Каире,
Чьей матери остыл и след
–
Узнайте, вам обеим в
мире
Спасенья нет!
Хотите, – я сорву повязку?
Я вам открою новый
путь?»
«Нет, – лучше расскажите
сказку
Про что-нибудь...»
======
О Эллис! – Прелесть,
юность, свежесть,
Невинный и волшебный
вздор!
Плач ангела! – Зубовный
скрежет!
Святой танцор,
Без думы о насущном
хлебе
Живущий – чем и как – Бог
весть!
Не знаю, есть ли Бог на
небе! –
Но, если есть –
Уже сейчас, на этом
свете,
Все до единого грехи
Тебе отпущены за эти
Мои стихи.
О Эллис! – Рыцарь без
измены!
Сын голубейшей из
отчизн!
С тобою раздвигались
стены
В иную жизнь...
– Где б ни сомкнулись
наши веки
В безлюдии каких пустынь
–
Ты – наш и мы – твои. Во
веки
Веков. Аминь.
15 февраля – 4 мая 1914
____________
*Звенящие, лопающиеся
гроздья (фр.).
**Да здравствует! (лат.)
***На голубом Дунае (нем.).