I
ОН
Хотя он похож на Огонь,
он незрим.
Он был, когда не было
жалобы: – «Было».
Века перед ним – как
молитвенный дым.
А Солнце и Звезды и
Месяц – кадила.
Он смотрит в сердца
замолчавших людей,
Где страшные вдруг
восстают вереницы.
В зрачках он у тигров, в
улыбках детей,
И в малом он горле
распевшейся птицы.
II
МЕСТО МОЕ
Место мое – на пороге
мгновенья,
Дело мое – беспрерывное
пенье,
Сердце мое – из огня,
Люди, любите меня.
Счастье мое – в
светловзорной измене,
Сказка моя – и в глубинах,
и в пене,
Голос мой манит, звеня,
Звезды, любите меня.
III
ПО-МОРСКОМУ
В Море, с Морем,
по-морскому,
Только грому помолясь,
Я баюкаю истому,
Радость знать перунный
час.
Было, будет только это,
Радость лета и весны,
Брызги взрывчатого света
С бурно-взрытой вышины.
Радость молний
преломленных,
Пир стозвонных павших
плит,
Алый храм в морях
бездонных,
И в пожаре – Световит.
IV
МИНУТКА
Дать,
Взять,
Угадать.
То как друг,
А то как тать.
Вечно дева,
Вечно мать,
Звук напева,
Луч мечты,
Крылья молний,
Это ты.
V
АТОМ
Атом – Ангел, вспышка в
Море,
Человека не хочу,
Я огонь в немом узоре,
Лучший возглас в
разговоре,
В мире битв – молюсь
мечу.
Дай мне вечность –
опрокину,
Я есмь я, и каждый – я,
Не хочу входить в
картину
Как черта, и, вольный,
стыну,
Но моя мечта – моя.
VI
ОТ АТОМА
От атома – до человека,
От человека – до богов,
И в долгий век
Мельхиседека
От звона мигов и часов.
От неподвижности – в
самумы
Взметенно-зоркой
быстроты,
От тиши – в грохоты и
шумы,
В разломы цельной красоты.
Да будет. Это все
приемлю.
Отец мой – Ум, и Воля –
мать,
Но я слепил из точек
землю,
Чтоб снова точки
разметать.
VII
АТОМЫ
ВРЕМЕНИ
Мы в извивных
Вспевах взрывных,
Мы втекаем в Да и Нет.
Мы в Безликом
Лик за ликом,
Иней звуков, прах
примет.
Мы свеченье,
Зыбь теченья
В Океане мировом.
Дрожь в намеке,
Малость, строки,
Буквы в рунах, песнь в
немом.
Мы забытость,
Глянцевитость
Всеокружного жерла.
Миг живем мы.
Но поем мы,
И звучат колокола.
Мы снежинки,
Паутинки,
В капле влаги – миллион.
Он рыдает,
Не считает.
Но творим мы Небосклон.
Он смеется,
В тайнах вьется,
Все же знаем мы, кто Он.
В лик – от лика,
В песнь – от крика,
В хороводности Времен.
VIII
НАЧЕРТАНИЯ
Круговой полет планет,
Их сплетенья в темноте,
Полосой идущий свет
Метеоров и комет,
Ужасающих примет
В говорящей пустоте.
Это все – мои черты,
Начертанья вещих рун,
Это – я, я это – ты,
Чтоб над бездной пустоты
Были звездные цветы
В нескончаемости струн.
IX
ОГНЕННАЯ
ЖАТВА
Клокочет огненное море,
Горят зловещие румянцы,
На Солнце рушатся в
просторе
Вскипанья чувств,
протуберанцы.
Что в Солнце в этот миг
боролось?
Узнать ли нам, теням
пожара!
Но в нем горел гигантский
колос,
Свершилась жатвенная
чара.
X
СУХОЙ ПЕРУН
Сухой туман, когда
цветенье нив –
Проклятье дней, хлебов
плохой налив.
У нив зарницы даже – на
счету,
Сухой Перун – сжигает
рожь в цвету.
Сухой Перун – роняет в
травы ржу,
И чахнет цвет, что
радовал межу.
Перун желает молний – из
зарниц,
Небесных – должен он
пьянить девиц.
XI
ПОЛОНЯННИК
– Почему ты, дух
свирельный,
Вечно носишься,
кружишься,
Ни на миг не отдохнешь?
На качели ты метельной,
Вправо, влево, к дали
мчишься.
– Я – плененный. – Это
что ж?
– Надо мной обряд
крещенья
До святого завершенья
Не был доведен.
Потому что поп был
пьяный,
Был он рваный и румяный.
Опрокинул свечи он.
Разукрасил крест
цветами,
Говорит: «Веселье с
нами.
Благовестье бытия».
И вина он налил в воду:
«Это душам даст погоду».
А погода, это – я.
– Что же дальше? – Я –
влюбленный,
Дрожью звуков
полоненный,
В брызгах, в прихотях
Огня.
Раб себя, страстей
свободных,
Полонянник Чернородных,
Носят Дьяволы меня.
Посижу – и вдруг
соскучусь,
Погляжу – совсем
измучусь.
Где я? Что я? Запою.
Все по-новому о старом.
Все бы дальше, все бы к
чарам.
Вею, рею, вею, вью.
XII
МАК
Кто маки срывает,
Тот гром вызывает,
В Брабанте сказали мне
так.
И вот почему я
Весь вздрогну, ликуя,
Дрожу, заприметивши мак.
XIII
ДВЕ РЕЧИ
Есть обиходная речь,
Это – слова,
Которыми жизнь в
ежедневном теченье жива.
А для единственных
встреч
Двух озарившихся душ,
или тел,
Есть и другая, напевная
речь.
Ветер ее нам однажды
пропел,
Видя в лесу,
Между трав,
Как в просветленности
нежных забав
Любовь целовала красу,
Ветер ее прихотливо
пропел,
И закружился, и прочь
улетел.
В этот же час
Сад был от яблонь
влюбляюще-бел,
И по Земле, в отдаленный
предел
Сказка любви понеслась,
В трепете белых, и
всяких цветков,
В пении птиц, и людей, и
громов.
XIV
СТРЕЛА
Говорят – полюби
человеков.
Хорошо. Только как же
мне быть?
Ведь родителей должно
мне чтить и любить?
Кто ж древнее –
Атлантов, Ацтеков,
Ассириян, Халдеев,
Варягов, Славян?
Коль закон – так закон.
Нам он дан.
Человеков люблю – в
ипостаси их древней,
Глаза были ярче у них, и
речи напевней,
В их голосе слышался
говор морей,
Луной серебрились их
струны,
О богах и героях вещали
им руны,
И клинопись им возвещала
о мощи великих царей.
Но руны, и клинопись –
стрелы,
Острия,
Бьющего метко, копья.
Уходите же вы, что в
желаниях бледных не смелы,
Человеки, в свои
удалитесь пределы.
Лук дрожит. Догони их,
вестунья моя.
XV
ПЕРЕВАЛ
Справа – горы, слева –
горы,
Справа, снизу, там узоры
Задремавших сел.
Слева – кручи, слева –
тучи,
Слева слышен зов
певучий,
То прорвался ключ
гремучий,
И завел,
Мысль повел он по
извивам,
В беге срывном и
счастливом
Пляшет он по склонам
скал,
Вот запал,
Вот юркнул,
В царстве камня потонул,
Снова, ящерицей, глянул,
Залукавил, промелькнул,
Снова скрытности
оставил,
Вырос, поднял целый гул,
Закурчавил
Гребни скал,
И отсел,
Миновавши перевал,
Влево – влево он ушел,
И рокочет, не устал,
И от выси в самый дол
Свеже-брызжущую влагу
лентой светлою провел.
XVI
НЕБЕСНЫЙ
БЫК
На золотых рогах
Небесного быка,
В снежистых облаках,
Где вечная река, –
В лазури высоты,
Слились живым венком
Багряные цветы
Над сумрачным быком.
Возрадовался бык,
Возликовал, стеня,
Любить он не привык
Без громного огня.
Он гулко возопил,
И прокатился гром,
Как будто омут сил
Взыграл своим жерлом.
Прорвались облака,
Небесный глянул луч,
Три сотни для быка
Коров стоят вокруг.
И в празднике огня
До каждой есть прыжок,
И каждая, стеня,
Любовный знает срок.
И сладостен разрыв
От острия любви,
И много влажных нив
В заоблачной крови.
А к вечеру вдали
Зажглась в выси звезда.
И на ночлег пошли
Небесные стада.
XVII
ВЕДОГОНЬ
У каждого есть ведогонь.
Когда ты заснешь, он
встает,
В крылах его дышит
полет,
Осмотрится, дунет, идет,
Окреп, улетает, не
тронь.
Он волен, когда мы во сне.
И разный нам видится
сон.
Вот птица, лазурь,
небосклон,
Не мы это видим, а он,
И тонем мы с ним в
вышине.
Вот ветер бежит по
цветам.
Красивый с красивой, их
два,
Бессмертная сказка жива.
Целует. И дышит трава.
Заснувшим так сладко
устам.
Вот ссора, чудовищный
вид.
С ножом ведогони, беда,
Открылась и льется руда,
Ты спишь, ты уснул
навсегда.
Смотри. Ведогонь твой
убит.
XVIII
ЕДИНО-РАЗНЫЙ
Мы вносимы
В светы, в дымы,
Мы крутимы
Без конца.
В светозарный
Гром ударный,
В мрак сердец и в свет
лица.
Но покуда
Есть Иуда,
Есть и чудо
Для людей.
Светлый мститель,
Искупитель
Омрачающих страстей.
И покуда
Нам отсюда
Изумруда
Светит свет,
Мчит нас белый
Бог – в пределы
Красных солнц и всех
планет.
XIX
СЕМЬ
Из дыханья – камень
красный,
Из воздушного – ужасный
По громоздкости
бесстрастной.
А из камня, из забвенья,
Из земли, отяжеленья –
Изумрудное растенье.
Из растенья, из ночлега
Тайно-жаркого побега –
Зверь, взглянуть – так
это нега.
А из зверя, встал из
зверя, –
То богатство, иль
потеря, –
Человек, всебожность
меря.
Из него, из человека, –
То силач, или калека, –
Бог растет в века из
века.
Бог встает, за богом
боги,
Бесконечные дороги,
Многи мраки, звезды
многи.
Это – шесть, но семь –
священно,
Выше бога, неизменно,
Что на Вечном – в миге
пенно.
XX
ВСЕБОЖИЕ
В водах есть рыбы, – и
боги есть рыб.
В воздухе птицы, – есть
боги крылаты.
В травах свернулась змея
вперегиб, –
Вещий есть Змей, бог
любви, хоть проклятый.
Боги лесные – как волки
глядят.
Боги ночные – как враны.
Боги дневные – как солнечный
взгляд,
Боги бесчасья – слепые
туманы.
Люди всегда о богах
говорят,
Им отдают все несчетные
страны.
Сами богами над Миром мы
здесь
Будем, – он наш будет
весь!
XXI
ВЫЗОВ
Бряцать на кимвалах –
умерших религий,
Вериги носить –
отошедших веков,
И вечно быть в букве, и
вечно быть в книге, –
Довольно. Я в бунте.
Довольно оков.
Я только оставлю, там в
сердце лелея,
Зелено – Перистого Змея
себе,
Волшебного Фея,
цветистого Змея, –
И вызов бросаю Судьбе!
XXII
ПЕСНИ
БЕСОВСКИЕ
Песни бесовские, песни приязные,
Мысли мирские,
плесканья, плясания,
Были вы прокляты, звезды
алмазные,
Подслеповатость гнала
вас в изгнание!
Гнали вас, пляски Весны
хороводные,
Вот и загнали в леса
изумрудные,
Любо скликаться вам,
птицы свободные.
Сколь вы прелестные,
сколь многочудные!
XXIII
ДЖЭЛАЛЬЭДДИН
РУМИ
Тот, кто знает силу
пляски,
В том, как в вихре,
светит Бог,
Ибо смерть он знает в
ласке.
Алла – гу!
В дальнем, в близком, в
вышнем, в низком,
В миге Вечность, в буре
вздох,
Знает он любви
смертельность.
Алла – гу!
1907. Золотой Сентябрь. Зеленый Океан
Souiac-sur-Mer
Villa Ave Maria