Александр Блок. РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ. Часть вторая, 1900-1902 (Сб. СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В ОСНОВНОЕ СОБРАНИЕ)




* * *

Веселые годы,
Счастливые дни,
Как вешние воды,
Умчались они!..


Что было год назад? все то же:
Все та же мертвенность души;
Но та душа была моложе, –
Я плакать мог в ночной тиши.
Теперь открылся мир тревоги,
И ум трезвей на жизнь взглянул,
Открылись новые дороги,
Но я по старой повернул...
Она одна – мой путь привычный,
Быть может, трудный и больной,
Но я пойду стопой обычной,
А там – и отдых, и покой.

3 января 1900



* * *


Как мимолетна тень осенних ранних дней,
Как хочется сдержать их раннюю тревогу
И этот желтый лист, упавший на дорогу,
И этот чистый день, исполненный теней, –

Затем, что тени дня – избытки красоты,
Затем, что эти дни спокойного волненья
Несут, дарят последним вдохновеньям
Избыток отлетающей мечты.

5 января 1900



* * *


О, не смотри в глаза мои с укором,
Не призывай к безмолвию и сну!
Я знаю, друг, за этим темным взором
Таится страсть за прежнюю весну...

Весна была! В небесных сферах дальных
Горели звезды; их затмила ты
Сверканьем глаз веселых и печальных,
Что ярче звезд, превыше красоты...

О, не смотри в глаза мои с укором
И дай вкусить былого торжества!
Ты знаешь, друг, за этим гордым взором
И жизнь, и смерть, и облик Божества!

5 января 1900



* * *


Усталым душам вдруг сдается,
Взглянув на лоно прошлых дней,
Что жизнь приниженно смеется
Над отраженьем их теней;

Посмотрит в те воспоминанья, –
И отшатнется, и замрет,
Почуяв скудное желанье
Отбросить жизни прошлой гнет...

Но те желания – не живы,
И прежней искренности нет
Там, где так глухо, некрасиво
Истлела жизнь, погаснул свет...

6 января 1900



* * *


В часы недавнего паденья
Душа внезапно поняла
Всю невозможность возвращенья
Того, чем ты тогда влекла;
Всю невозможность прежней силы,
Что так давно обоих нас
В одну мечту соединила
И обняла в последний раз...
Увы! притворство невозможно,
И ты, как я, должна понять,
Что все волненье будет ложно,
И остается – вспоминать...

16 января 1900



* * *


Я умирал. Ты расцветала.
И вдруг, взглянув на смертный лик,
В чертах угасших угадала,
Что эта смерть – бессильный крик...

Смири же позднюю тревогу;
И я под осень дней моих,
Как лист, упавший на дорогу,
Смешаюсь с прахом остальных...

27 января 1900



* * *


Приветный Лель, не жду рассвета,
Но вижу дивный блеск вдали;
Скажи мне, Лель, не солнце ль это
За краем мертвенной земли?
Зачем же, Лель, ты будишь рано
Нас, не готовых в сонный час
Принять богиню, из тумана
Зарю несущую для нас?
Еще не время солнцу верить;
Нам, бедным жителям миров,
Не оценить и не измерить
Его божественных даров.
Оно взойдет, потоком света
Нас, полусонных, ослепит,
И лишь бессмертный дух поэта
К нему в объятья отлетит...

29 января 1900



* * *

Ты не даешься и не исчезаешь...
Так ты неуловим? Так ты доступен
Одним глазам, виденье роковое!?..


Нисходит сумрак ночи бледной,
Но сон – тревожен. Мой покой
Какой-то образ, лик победный
Тревожит песнью молодой...
Исчезни, вставший из могилы,
Едва забытый бледный лик!..
Но – нет!.. Он манит... нежный... милый...
Бросает в ночь призывный клик!..
Он мне протягивает длани,
Он мой!!.. К нему спешу, стремлюсь,
Сейчас схвачу одежды ткани
И с ним в объятьях понесусь...
Манит...
               Напрасные усилья!..
Неуловимый, он скользит,
Слабеют разум, сердце, крылья...
…………………………………...
Ночная мгла, как прежде, – спит.

31 января 1900



* * *


Прощай. В последний раз жестоко
Я обманул твои мечты...
Мое раскаянье глубоко
Затем, что мне простила ты...

Когда бы ты, как прежде было,
О муках сердца своего
В своем посланьи говорила, –
Я не сказал бы ничего...

Но эти строки прóсты, кратки,
Влекут меня, как всякий раз,
Решить лазурные загадки
Твоих неотразимых глаз...

3 февраля 1900



* * *


Утро брезжит. День грозит ненастьем.
Вечер будет холоден, но ясен.
Будет время надышаться счастьем,
Чуять все, чем Божий мир прекрасен...

Одного не даст душе природа,
И у Бога нет довольно власти,
Чтоб душа почуяла свободу
От прошедшей, вечно сущей страсти...

12 марта 1900



* * *


В ночи, исполненной грозою,
В средине тучи громовой,
Исполнен мрачной красотою,
Витает образ грозовой.

То – ослепленная зарницей,
Внемля раскатам громовым,
Юнона правит колесницей
Перед Юпитером самим.

20 марта 1900



* * *


Мы все уйдем за грань могил,
Но счастье, краткое быть может,
Того, кто больше всех любил,
В земном скитаньи потревожит.

Любить и ближних и Христа –
Для бедных смертных – труд суровый.
Любовь понятна и проста
Душе неведомо здоровой.

У нас не хватит здравых сил
К борьбе со злом, повсюду сущим,
И все уйдем за грань могил
Без счастья в прошлом и в грядущем.

1 апреля 1900



* * *


До новых бурь, до новых молний
Раскройся в пышной красоте
Все безответней, все безмолвней
В необъяснимой чистоте.

Но в дуновеньи бури новом
Укрась надеждой скучный путь,
Что в этом хаосе громовом
Могу в глаза твои взглянуть.

14 апреля 1900



* * *


Он шел на отдых. Новый день
Развеял утреннее знамя,
Но медленно сходила тень
На потухающее пламя.

Он шел бледнеющей стезей
На смерть, – и новый день навстречу.
Они сошлись, вступили в бой,
И долго, долго длилась сеча.

Святое пламя унеслось
В отдохновенную обитель,
Победы знамя развилось, –
Но пал со страхом победитель.

Затем печальна и грустна
Восходит новая денница:
В победном дне затаена
Им побежденная десница.

16 апреля 1900



* * *


Мы не торопимся заране
Огни ненужные зажечь.
Уже милее прежних встреч –
В вечернем встретиться тумане.

И пусть докучливая мать
Не будет наших разговоров
Дозором поздним нарушать.
Уйдем от материнских взоров.

И пусть прервется речи нить.
Так сладко в час очарованья
Твои волненья и молчанья
И тайные мечты следить.

29 апреля 1900



* * *


Когда отдамся чувствам страстным,
Меня влечет на знойный юг
Слагать стихи к ногам прекрасным
Твоим, далекий, нежный друг...
Забвенью вечному, быть может,
Ты все былое предала,
И страстный вздох не потревожит
Давно спокойного чела...
Или грустишь с тоской бывалой
И предаешь наедине
Слезам ответ мой запоздалый
И часто плачешь обо мне?
Ужели в страстных сновиденьях
Ни разу прежний образ мой
Не восставал тебе виденьем
В тиши томительной ночной?..

Апрель 1900



* * *


На юге Франции далекой
Встречая пышную весну,
Лелей мой образ одинокий,
Тебя лелеющий – одну.

1900



ПОСЛЕ ГРОЗЫ


Под величавые раскаты
Далеких медленных громов
Встает трава, грозой примята,
И стебли гибкие цветов.

Последний ветер в содроганье
Приводит влажные листы,
Под ярким солнечным сияньем
Блестят зеленые кусты.

Всеохранительная сила,
В своем неведомом пути,
Природу чудно вдохновила
Вернуться к жизни и цвести.

3 июня 1900



* * *


Облит последними лучами,
Чудесно вечереет день.
Идет с вечерними тенями
На душу пламенная тень.

Кто вознесет ее из тени,
Пока огонь горит в крови,
В твои тоскующие сени,
На чистый жертвенник любви?

17 июня 1900



* * *


Была пора – в твоих глазах
Огни безумные сверкали:
Ты обрела в моих словах
Свои заветные печали.

Теперь их смысл тобой забыт.
Слова воскреснут в час победный,
Затем, что тайный яд разлит
В их колыбели заповедной.

20 июня 1900



* * *


Пророк земли – венец творенья,
Подобный молньям и громам,
Свои земные откровенья
Грядущим отдавал векам.

Толпы последних поколений,
Быть может, знать обречены,
О чем не ведал старый гений
Суровой Áнглийской страны.

Но мы, – их предки и потомки, –
Сиянья их ничтожный след,
Земли ненужные обломки
На тайной грани лучших лет.

21 июня 1900



* * *


Они расстались без печали,
Забыты были счастья дни;
Но неутешно тосковали
И снова встретились они.

Над ними плакал призрак юный
Уже увядшей красоты;
И эти жалобные струны
Будили старые мечты.

Но были новые свиданья
Так безмятежно холодны;
Их не согрел огонь желанья,
Ни говор плачущей струны.

Меж ними тайны не лежали,
Все было пусто и мертво;
Они в скитаньи угасали
И хоронили божество.

10 июля 1900



* * *


Новый блеск излило небо
На небесные поля.
Мраком древнего Эреба
Преисполнена земля.

Вознесясь стезею бледной
В золотое без конца,
Стану, сын покорно-бедный,
В осиянности Творца.

Если тайный грешный помысл
В душу скорбную слетит,
Лучезарный Бога промысл
Утолит и осенит.

Вознесусь душой нетленной
На неведомых крылах.
Сердцем чистые блаженны –
Узрят Бога в небесах.

25 июля 1900



* * *


Порою вновь к твоим ногам
Меня влечет души смиренье.
Я с благодарностью отдам
Избыток властного презренья.

Не доверяйся страстным снам:
Пройдет короткое мгновенье –
Я с новой силою воздам
И власть, и должное презренье.

18 августа 1900



ΣΟΦΊΑ*


В Дельфийском храме новый бог
Над камнем Пифии священной
Возвысил голос, – и не мог
Развеять пламень сокровенный.
Великих тени без числа
Могилы вскрыли на дороге,
И мудрость древняя легла
На незапятнанном пороге.
Великим теням пробил час,
И храма рухнула святыня,
Но древний пламень не погас,
Хранимый мудростью поныне.
Века прошли, – и не могла
Повергнуть в прах чужая сила
Того, что мудрость создала
И сединами убелила.

21 августа 1900

__________
*Мудрость (греч.). – Ред.



* * *

Revertitur in terram suam,
unde erat,
Et spiritus redit ad Deum,
qui dedit illum.
Amen.*


В седую древность я ушел, мудрец.
Эллада холодна. Безмолвствует певец.
Эллада умерла, стяжав златой венец
      И мудрости, и силы, и свободы.

Ту мудрость я передаю уму.
Ту силу я провижу и пойму.
Но жизнь души свободной не уйму –
      Затем что я – певец природы.

В холодном мраке эллинских могил
Я ум блуждающий напрасно укрепил.
      Но пролил в сердце жар глубокий.
И первый зов души мне будет приговор.
Седеющих веков меня покинет взор,
И в мир вернусь один – для песни одинокой.

27 августа 1900
Шахматово

__________
*Вернется в землю свою, которою был,
И дух отдаст Богу, который даровал его.
Аминь (лат.). – Ред.



СМЕРТЬ


Прислушайся к земле в родных полях:
Тебя овеет чуждыми странáми,
Но вместе родственный обнимет некий страх:
Ты ощутишь шаги, следящие за нами.

О, друг мой, не беги родной своей земли,
Смотри: я жду таинственной пришлицы
И каждый час могу следящую вдали,
Но близкую всегда, принять в мои темницы.

13 сентября 1900



* * *

In nova fert animus mutatas
dicere formas corpora...
Ovidius. Metamorphoses*


Вложив безумство вдохновений
В холодный разум мудреца,
Я шел в толпе, бесстрашный гений,
Миры познавший до конца.

Моей природой вдохновляясь,
Олив и рощи и сады,
Ветвями до полу склоняясь,
Роняли влажные плоды.

И вновь рожденный смертным – ныне
Я смутно помню блеск венца
В моей тюрьме, в моей пустыне,
В моем бессильи – до конца.

14 сентября 1900
С.-Петербург

__________
*Вдохновение влечет меня воспеть
преобразование тел в новые формы.
Овидий. Метаморфозы (лат.). – Ред.



* * *


Под вечер лет, с немым вниманьем
В былое смутно погружен,
Я буду жить воспоминаньем,
Лелея жизни прошлой сон.

И вновь мне будет близко время,
Когда, в предчувствии беды,
Ума живительное семя
Взрастило смелые плоды.

На молодых весенних грезах
Подстережет меня недуг,
Для опочившего на розах
Сомкнется жизни светлый круг.

18 сентября 1900



АМЕТИСТ

К. М. С.


Порою в воздухе, согретом
Воспоминаньем и тобой,
Необычайно хладным светом
Горит прозрачный камень твой.

Гаси, крылатое мгновенье,
Холодный блеск его лучей,
Чтоб он воспринял отраженье
Ее ласкающих очей.

19 сентября 1900



АРТИСТКЕ


Позволь и мне сгорать душою,
Мгновенье жизнь торжествовать
И одинокою мечтою
В твоем бессмертьи ликовать.

Ты несравненна, ты – богиня,
Твои веселье и печаль –
Моя заветная святыня,
Моя пророческая даль.

Позволь же мне сгорать душою
И пламенеть огнем мечты,
Чтоб вечно мыслить пред собою
Твои небесные черты.

15 октября (?) 1900



* * *


Там жили все мои надежды,
Там мне пылал огонь земной,
Но душу осенил покой, –
Смежились дремлющие вежды...

Где грозовые тучи шли,
Слеза последняя иссохла.
Душа смирилась и заглохла
В убогом рубище земли...

А прежде небом ночи звездной
Она росла, стремилась в даль,
И та заветная печаль
Плыла, казалось, лунной бездной.

22 ноября 1900



* * *


Была и страсть, но ум холодный
Ее себе поработил,
И, проклинающий бесплодно,
В могильном мраке я бродил.

И час настал. Она далеко.
И в сновиденьях красоты
Меня не трогаешь глубоко,
Меня не посещаешь ты.

О, я стремлюсь к борьбе с собою,
К бесплодной, может быть, борьбе...
Когда-то полная тобою
Душа тоскует – о тебе!

9 декабря 1900



ПОЭМА ФИЛОСОФСКАЯ

Первые три посылки

Ты еси Петр, и на сем камени
созижду церковь мою.
Еванг. Матфея, XVI. 18

Introibo ad altare Dei.
Ad Deum, qui laetificat
juventutem meam.

Мне сердце светом озарил
Ты, мой задумчивый учитель,
Ты темный разум просветил,
Эллады мощный вдохновитель.
А ты, певец родной зимы,
Меня ведешь из вечной тьмы.


I

Здесь, на земле, единоцельны,
И дух, и плоть путем одним
Бегут, в стремленьи нераздельны,
И Бог – одно начало им.

Он сотворил одно общенье,
И к нам донесся звездный слух,
Что в вечном жизненном теченьи
И с духом плоть, и с плотью дух.

И от рожденья – силой Бога
Они, исчислены в одно,
Бегут до смертного порога –
Вселенной тайное звено.


II

Вечный дух – властитель вышний тела –
Божеству подвластен, как оно.
Их союз до смертного предела –
      Власти тайное зерно.

Вечен дух – и преходящим телом
Правит, сам подвластный Божеству:
Власть в общеньи стала их уделом,
      В ней – стремленье к естеству.

Их союз – к природной духа власти,
К подчиненью тела – их союз.
И бегут в едино сплоченные части
      Силой вышних, тайных уз.


III

Дух человеческий властен земное покинуть жилище,
Тело не властно идти против велений души.
Сила души – властелин и могучий даятель закона,
Сила телесная вмиг точно исполнит закон.

Так-то объемлемый дух его же обнявшему телу
Властно законы дает, тело наполнив собой.
Тело же точно и вмиг души исполняет законы,
В жизненной связи с душой, вечно подвластно душе.

9-10 декабря 1900



Е. А. БАРАТЫНСКОМУ

Так мгновенные созданья
Поэтической мечты
Исчезают от дыханья
Посторонней суеты.
Баратынский


Тебе, поэт, в вечерней тишине
Мои мечты, волненья и досуги.
Близ Музы, ветреной подруги,
Попировать недолго, видно, мне.

Придет пора – она меня покинет,
Настанет час тревожной суеты,
И прихоть легкая задумчивой мечты
В моей груди увянет и застынет.

16 декабря 1900



ПОСЛЕ БИТВЫ


Я возвращусь стопой тяжелой,
Паду средь храма я в мольбе,
Но обновленный и веселый
Навстречу выйду я к тебе.

Взнеся хвалу к немому своду,
Освобожденный, обновлюсь.
Из покаянья на свободу
К тебе приду и преклонюсь.

И, просветленные духовно,
Полны телесной чистоты,
Постигнем мы союз любовный
Добра, меча и красоты.

16 декабря 1900



* * *


Не нарушай гармонии моей –
В ней все светло и все духовно.
Когда и ты душой ответишь ей,
С тобой мы связаны любовно.

Но если ты погасишь свет,
Смутишь на миг затишье моря,
Тогда – прощай. Любви меж нами нет –
Одно сухое, горестное горе.

18 декабря 1900



* * *


Когда я одинок и погружен в молчанье,
Когда чужая речь давно мне не слышна,
Я чувствую в груди немое трепетанье,
И близким прошлым полнится она.

Когда я одинок, и голоса чужие
Не слышны, не нужны, и чужды, и темны,
Я чувствую в себе призвания былые,
И прошлого изгибы мне видны.

Не нужно мне грядущих, настоящих –
Всех пошлых сил, истраченных в «борьбе».
Я полн заветов дней моих давящих,
Подобных прошлой, может быть, судьбе.

3-4 января 1901



* * *


Я никогда не понимал
Искусства музыки священной,
А ныне слух мой различал
В ней чей-то голос сокровенный.

Я полюбил в ней ту мечту
И те души моей волненья,
Что всю былую красоту
Волной приносят из забвенья.

Под звуки прошлое встает
И близким кажется и ясным:
То для меня мечта поет,
То веет таинством прекрасным.

17 января 1901



* * *


Ты – думы вечной, вдохновенной
Суровый блеск в вечерней мгле,
С твоей улыбкой сокровенной
На незапятнанном челе!

Ты, откровение и тайна!
В вечерний час тебя мне жаль,
О, подаривший мне случайно
Живую радость и печаль!

Первоначальных лет счастливых
Остывший жар, потухший свет!
Ты все еще на темных нивах
Огнистый оставляешь след!

20 января 1901



* * *


Благоуханных дней теченье
Сменяют тяжкие года,
Но этих прошлых дней значенье
Неизгладимо никогда...

Пускай зима снега покоит
На омертвелых лепестках, –
Мечта пророчески откроет
И в зимний день – цветистый прах.

22 января 1901



* * *


Часто в мысли гармония спит
И не льется словесной волною.
И молчанье бесцельно таит
Непонятный упрек над собою.

Только чувствовать, верить, узрев,
Но сказать, – не услышишь ответа...
Точно песня, весь мир облетев,
Возвратилась, ничем не согрета.

23 января 1901



* * *


Я сходил в стремнины горные,
Видел долы и леса.
Над мечтой моей упорною
Загорались небеса.

Ночи шли путями звездными,
Ярким солнцем дни текли
Над горами и над безднами,
Где томился я в пыли.

Где сходил в стремнины горные,
Где в долинах и лесах
Воскрешал мечтой упорною
Давней жизни мертвый прах...

7 февраля 1901



* * *


Я понял смысл твоей печали,
Когда моря из глубины
Светила ночи возвращали
В их неземные вышины.

Когда внезапным отраженьем
Небесных тел в земных морях
Я был повержен в изумленье, –
Я понял твой заветный страх.

Ты опечалена природой –
Общеньем моря и светил,
И без надежды на свободу
Устрашена согласьем сил.

11 февраля 1901



ПОСЛЕДНЯЯ ЧАСТЬ ФИЛОСОФСКОЙ ПОЭМЫ


Ты, о Афина бессмертная
С неумирающим Эросом!
Бог бесконечного творчества
С вечно творящей богинею!
      О, золотые родители
      Всевдохновенных детей!

Ты, без болезни рожденное,
Ты, вдохновенно-духовное,
Мудро-любовное детище,
      Умо-сердечное – ты!

Эроса мудро-блаженного,
Мудрой Афины божественной,
В вечном общеньи недремлющих,
      Ты, – золотое дитя!

11 февраля 1901



* * *


Так – одинокой, легкой тенью
Перед душою, полной зла,
Свои благие исцеленья
Она однажды пронесла.

7 марта 1901



* * *


Пять изгибов сокровенных
Добрых линий на земле.
К ним причастные во мгле
Пять стенаний вдохновенных.
Вы, рожденные вдали,
Мне, смятенному, причастны
Краем дальним и прекрасным
Переполненной земли.
Пять изгибов вдохновенных,
Семь и десять по краям,
Восемь, девять, средний храм –
Пять стенаний сокровенных,
Но ужасней – средний храм –
Меж десяткой и девяткой,
С черной, выспренней загадкой,
С воскуреньями богам.

10 марта 1901



* * *


Вчера я слышал песни с моря
И плески волн о южный брег,
Душа, в смятеньи песням вторя,
К полудню направляла бег.

Так – невозможного искала,
И лишь далеко ввечеру
Сознаньем поздним разгадала
Волны певучую игру.

Но вновь перед вечерним светом
Она болит из глубины
И чует в сумраке согретом
Загадку песни и волны.

19 марта 1901



* * *


Вечерний свет заутра снова
В сияньи дня прольется мне.
Его пророческое слово
Находит отзвук в старине.

То старый раб в чертогах ясных
Находит признаки теней
Победоносных и прекрасных
Во всем величии царей.

19 марта 1901



* * *


Отзвучала гармония дня –
Замирают последние песни...
Ты, душа, порожденье огня,
В наступающем мраке воскресни.

На границе печалей дневных,
На границе вечерних веселий,
Загорайся огнем новоселий
По краям облаков грозовых.

Март 1901



* * *


Он уходил, а там глубоко
Уже вещал ему закат
К земле, оставленной далеко,
Его таинственный возврат.

8 мая 1901



* * *


Завтра рассвета не жди.
Завтра никто не проснется.
Ты и мечты не буди.
Услышишь, как кто-то смеется.
Только с дороги сойди.

Жалобным смехом смеется.
Громко кричит: «Отойди!»
Он – сумасшедший. Не жди
Завтра рассвета. Никто не проснется.
Ты же и в спящей мечте
Разгадку найди.

8 мая 1901



* * *


Ты ли это прозвучала
Над темнеющей рекой?
Или вправду отвечала
Мне на крик береговой?

13 мая 1901



<ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ>


I

Не часто, не всегда, с мольбой и чутким страхом
Смотрю в твои глаза и чую прошлый день...
Тоскую и молюсь над погребенным прахом,
А все объемлю лучшей жизни тень...
Не часто, не всегда, но, верь, душа не лживо
Поет твои мечты, к твоим стопам плывет...
И знай, о знай тогда, что трепетно и живо
Она тебя манит, тоскует и зовет...
Ответь единый раз болезненному крику,
Послушай только раз безумный бред ночной, –
И ты поймешь душой, зачем темно и дико
Грядущий день зарю выводит за собой...


II

Поверь, – и я, далекий света,
Давно мечтавший об ином,
К тебе приближусь до рассвета, –
Мы ночь в объятьи проведем.

В одном объятьи и молчаньи...
Когда заря начнет вставать, –
Исчезнем в смертном содроганьи,
Чтоб дня грядущего не знать.

И будут души неразлучны,
И будут сплочены тела,
Как будто вдруг – светло и звучно
Дышала песнь – и умерла.

13 мая 1901



* * *

И к мидианке на колени
Склоняю праздную главу.
Владимир Соловьев


Через песчаные пустыни,
Лелея долгую мечту,
Я нес в далекие святыни
Мою духовную лепту.
Ни человек, ни зверь, ни птица
Не помешали мне идти.
Одно дитя – отроковица
Мне повстречалась на пути.
И вечно-женственным прикован,
Смущен, – и брошена лепта,
И ослеплен, и очарован,
И власть прияла красота.
Но за блаженными брегами
Еще белеет некий храм.
Туда приду, горя мольбами,
И там явлюсь, в ряду с богами
И сопричисленный богам.

20-21 мая 1901



* * *


Вечереющий день, догорая,
Отступает в ночные края.
Посещает меня, возрастая,
Неотступная Тайна моя.

Неужели и страстная дума,
Бесконечно земная волна,
Затерявшись средь здешнего шума,
Не исчерпает жизни до дна?

Неужели в холодные сферы
С неразгаданной тайной земли
Отошли и печали без меры,
И любовные сны отошли?

Умирают мои угнетенья,
Утоляются горести дня,
Только Ты одинокою тенью
Посети на закате меня.

11 июля 1901



ВИДЕНИЕ

Предтечи вечного сиянья,
Неугасимого огня.
Ал. Гиппиус


      Розы в лазури. Пора!
      Вон пламенеет закат.
Поздно. До завтра простимся, сестра.
Будь же счастлив. До завтра, о, брат.

      И разошлись. В вышине
      Розы с лазурью слились.
Смотрит он: в темной лесной глубине
Тени недвижно и странно сплелись.

      Кто-то вблизи пролетел –
      Лес зашатался вокруг,
      Он крикнул, – и он онемел.
      Слышится: – Здравствуй, друг.

      Внемлет он. – Ты ли, сестра?
      И зрит – заалело вокруг.
      Вздрогнули тихо листы:
      – Нет, не сестра, а друг.

      И жалкий, жалкий познал
      Силу лазурных роз.
      Он долго в лесу ликовал,
      И призрак в мечтах возрос.

Назавтра: – Здравствуй, сестра.
Был ли ты счастлив, брат?
      Розы в лазури. Пора!
      Вон пламенеет закат.
И ныне, будто вчера,
      Увижу, как розы горят.

1 августа 1901
Поляна в Прасолове



* * *


Нас старость грустная настигнет без труда,
Мы немощны теперь, и нет у нас желанья.
С тех пор, как умерла подруга, – никогда
Не полнится душа тревогой ожиданья.

Та жизнь прошла для нас, чудес и бед полна,
Оставив по себе одни воспоминанья.
Печальная наш мир покинула она,
И в этой пустоте все памятна весна,
Где каждый вздох хранит ее существованье.

5 августа 1901



ПРЕОБРАЖЕНИЕ


Разверзаются туманы,
Буревестник на волне,
Пролетают ураганы
В бесконечной вышине.

В светлый день Преображенья
Дух безумца поражен:
Из неволи, из смятенья
Голос Твой услышал он.

Ныне скорбный, ныне бедный,
В лоне Вечного Отца,
Близ Тебя, в лазури бледной
Жаждет нового конца...

Лишь одна страна в тумане
(Буревестник на волне) –
Беспокойное желанье
Вместе с Богом – в вышине.

6 августа 1901



* * *


Наступает пора небывалая:
В освященные ризы одет,
Вознесу я хвалы запоздалые, –
Не раздастся ли свыше ответ?

Пламя алое в сумраке носится,
Потухают желанья в крови.
Вижу – к вышнему небу возносится
Безначальная дума Любви.

17 августа 1901



* * *


Все бесконечней, все хрустальней
Передо мной синела даль.
Я различил за нивой дальней
Мою осеннюю печаль.

Но, как тогда она витала,
В моей душе рождая сны,
Так ныне мирно отдыхала
Вблизи от милой стороны.

И я мечтал, уже свободный
Былой печальной суеты,
В другой душе, с моею сродной,
Смирить печальные мечты.

21 августа 1901



* * *


Синие горы вдали –
Память горячего дня.
В теплой дорожной пыли –
Призрак бегущий коня.
Церковь в лесистой глуши –
Только листы шелестят.
Стоны ли бедной души
Успокоенья хотят?..

2 сентября 1901
Поляна в Прасолове



* * *


Внемлю голосу свободы,
Гулу утренней земли.
Там – вдали – морские воды
Схоронили корабли.

Но душа не сожалеет,
Все сомненья далеки:
На востоке пламенеют
Новой воли маяки!

Снова жду, надежды полный!
Солнце, светлый лик яви!
Пламенеющие волны
Расступились для любви!

4 сентября 1901



* * *


Глушь родного леса,
Желтые листы.
Яркая завеса
Поздней красоты.

Замерли далече
Поздние слова,
Отзвучали речи,
Память все жива.

5 сентября 1901
Шахматово



ОЖИДАНИЕ


Дни текут молчаливо,
Непонятные дни.
Жду речного разлива,
Притаившись в тени.

В отдаленные страны,
В сероватую высь,
Все былые обманы
Без следа унеслись.

Но наутро чудесней
Вновь предстанут они:
Вслед таинственной песне
Светозарные дни.

9 сентября 1901
С.-Петербург



* * *

Смерть и время царят на земле –
Ты владыками их не зови.
Вл. Соловьев


Знаю, бедная, тяжкое бремя
Ты от века устала нести.
Ропщешь ты на бездушное время, –
Я с открытой душою в пути.

Здесь бушуют неверные бури,
Злые сны пролетают, звеня.
Над тобою – всевластность лазури,
Нет в тебе – лучезарного дня.

Но у тайны немого виденья
Расцветешь, обновленьем горя.
Все мечты мимолетного тленья
Молодая развеет Заря.

15-16 сентября 1901
С.-Петербург



ПОСВЯЩЕНИЕ

К непосланной книге


Встали надежды пророка –
Близки лазурные дни.
Пусть лучезарность востока
Скрыта в неясной тени.

Но за туманами сладко
Чуется близкий рассвет.
Мне – мировая разгадка
Этот безбрежный поэт.

Здесь – голубыми мечтами
Светлый возвысился храм.
Все голубое – за Вами
И лучезарное – к Вам.

18 сентября 1901



* * *


Ходит месяц по волне,
Ходит солнце в синей зыби,
Но в неведомом изгибе
Оба зримы не вполне.

Странно бледны лики их,
Отраженья их дробимы.
Ты равно ль с другой палима,
Или пламень твой затих

И неверным отраженьем
На волнах моей мечты
Бродишь мертвым сновиденьем
Отдаленной красоты?

7 октября 1901



АЛЛЕГОРИЯ

Посвящается


Бежали сны – сиял рассвет,
И пламенеющие росы
В исходе полунощных лет
Покрыли медного колосса.

Кумир вставал в лучах зари,
К нему стекались поколенья;
Уже воздвиглись алтари,
Звучали рабские моленья,

Колена всех преклонены...
Один – мудрец – подъемлет очи,
И в них рабы, поражены,
Узрели знак прошедшей ночи...

Он – в исступлении жреца
И вот, измученный и важный,
Коснулся влажного венца,
И глас послышался протяжный,

И ожил мертвенный колосс.
А над пустыней – без предела –
И страх, и крик, и гомон рос;
И красота небесных роз
Покрыла жертвенное тело.

13 ноября 1901



* * *

Militat omnis amans.
Ovid. Amores*


Любовник, вышедший для брани,
Оставил тирс коснеть в цветах,
Не одолеть прозрачной ткани
С одной небридой на плечах.

Но дрогнул тирс – и песни страстной
Повиты таинством слова,
И у любовницы прекрасной
Уже кружится голова.

И тирсоносцу глянул в очи
Один вакхический экстаз,
Дохнул навстречу шорох ночи,
И дрогнул тирс в последний раз... –

С тобою тирса не забуду
И, в брань вступая, не солгу,
Поверив будущему чуду
Еще на этом берегу.

16 ноября 1901

__________
*Сражается каждый любовник.
Овидий. Песни любви  (лат.). – Ред.



ВОРОЖБА


Я могуч и велик ворожбою,
Но тебя уследить – не могу.
Полечу ли в эфир за тобою –
Ты цветешь на земном берегу.
Опускаюсь в цветущие степи, –
Ты уходишь в вечерний закат,
И меня оковавшие цепи
На земле одиноко бренчат.

Но моя ворожба не напрасна,
Пусть печально и страшно «вчера»,
Но сегодня – и тайно и страстно
Заалело полнеба с утра.
Я провижу у дальнего края
Разгоревшейся тучи – тебя.
Ты глядишь, улыбаясь и зная,
Ты придешь, трепеща и любя.

5 декабря 1901



* * *


Недосказанной речи тревогу
Хороню до свиданья в ночи.
Окна терема – все на дорогу,
Вижу слабое пламя свечи.

Ждать ли поздней условленной встречи,
Знаю – юная сердцем в пути, –
Ароматом неведомой встречи
Сердце хочет дрожать и цвести.

В эту ночь благовонные росы,
Словно влажные страсти слова,
Тяжко лягут на мягкие косы –
Утром будет гореть голова...

Но нескáзанной речи тревогу
До свиданья в ночи – не уйму.
Слабый пламень глядит на дорогу,
Яркий пламень дрожит в терему.

6 декабря 1901
С.-Петербург



* * *


Смотри приветно и легко
В глаза суровые разврата.
В них – бесконечно далеко
Горит душа – и ждет возврата
В жилище прежних благ и бед,
В миры молитвенных созвучий,
Где всем таинственный ответ
Дает Безвестный и Могучий,
Кому покорны мы, жрецы,
И те, кто проще, суеверней...
Те – бедняки – из наших терний
Себе плетущие венцы.

16 декабря 1901



* * *


Черты знакомых лиц,
Знакомые огни
Уходят от меня.
Мне памятны одни
Те, бедные мои,
Задумчивые дни,
Когда ты, притаясь,
Ждала меня в тени,
И путь бежал, виясь,
И были мы одни...

Таков он был тогда –
Мой сумрачный рассвет,
Начало всех блаженств,
Всех небывалых бед.
Когда же мне блеснет
Тот – настоящий свет?
Когда же мне сверкнет
Тот – пламенный рассвет?
Когда ж он пропоет
Тот – радостный ответ?

28 декабря 1901



* * *


Туман скрывает берег отдаленный.
Ладья бежит – заметней и смелей.
Кто на руле – прекрасный и влюбленный
Тебе поет и гладит шелк кудрей?

Смотрю я вдаль без воли и без плена,
Мой берег пуст, но ясно вижу я –
Поет и блещет розовая пена,
В лучах зари бегущая ладья.

И внятен крик тоскующий и страстный,
И даль нема, и взор еще немей.
И на руле – влюбленный и прекрасный
Тебе поет и гладит шелк кудрей.

12 января 1902



ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ


I

Из царства сна выходит безнадежность –
Как птица серая – туман.
В явь ото сна умчит меня безбрежность,
Как ураган.

Здесь – все года, все боли, все тревоги,
Как птицы черные в полях.
Там нет предела голубой дороге –
Один размах.

Из царства сна звенящей крикну птицей,
Орлом – в туман.
А вы – за мной, нестройной вереницей,
Туда – в обман!

17 января 1902


II

Озарен таинственной улыбкой
Проводил он дни земли.
Шел на берег – и на глади зыбкой
Льдистый призрак виделся вдали.

Открывались красные ворота
На другом, на другом берегу.
И там – прекрасное что-то,
Казалось, пело в лугу.

Озарен таинственной улыбкой,
Последние проводил он дни –
Не в дневной надежде зыбкой,
Не в ночной приветной тени.

17 января 1902


III

Но прощай, о, прощай, человеческий род!
Ты в тумане свои переходишь моря –
Через Красное Море туман поползет,
Я покинул туман, предо мною – Заря!
Я смотрю ей в глаза, о, народ, о, народ,
Думы нет, мысли нет, только льдина плывет,
Голубая, холодная, – прочь от земли!
Озаренная солнцем смеется вдали!

17 января 1902



НА МОГИЛЕ ДРУГА


Удалены от мира на кладбище
Мы вновь с тобой, негаданный мертвец.
Ты перешел в последнее жилище,
Я все в пыли, но вижу свой конец.

Там, в синеве, мы встретим наши зори,
Все наши сны продлятся наяву.
Я за тобой, поверь, мой милый, вскоре
За тем же сном в безбрежность уплыву.

22 января 1902



* * *


Целый день – суета у могил.
В синеватом кадильном дыму
Неизвестный уныло бродил,
Но открылся – лишь мне одному.

Не впервые встречаюсь я с ним.
Он – безликий и странный пришлец,
Задрожали бы все перед ним,
Мне же – радостен бледный мертвец.

Мглистый призрак стоял предо мной
В синеватом куреньи кадил.
Он владеет моею душой,
Он за мною тогда приходил.

Январь 1902



* * *


На небесах горят Ее престолы,
Их на земле не суетны лучи.
Ее блаженств громóвые глаголы
Для слуха чуткого мерещатся в ночи.

Январь 1902



* * *


...И были при последнем издыханьи.
Болезнь пришла и заразила всех.
В последний раз в прерывистом дыханьи
Боролись жизнь, любовь и смертный грех.
Он, озарен улыбкой всепознанья,
Нашел удушливый голубоватый смех...

Январь 1902



* * *


Они говорили о ранней весне,
О белых, синих снегах.
А там – горела звезда в вышине,
Горели две жизни в мечтах.

И смутно помня прошедший день,
Приветствуя сонную мглу,
Они чуяли храм, и холод ступень,
И его золотую иглу.

Но сказкой веяла синяя даль,
За сказкой – утренний свет.
И брезжило утро, и тихо печаль
Обнимала последний ответ.

И день всходил, величав и строг.
Она заглянула в высь...
В суровой мгле холодел порог
И золото мертвых риз.

1 февраля – 28 сентября 1902



У ДВЕРЕЙ


Я один шепчу заклятья,
Двери глухо заперты.
Смутно чуятся объятья,
В голове – Твои цветы.

Неизведанные шумы
За дверями чужды мне,
И пленительные думы –
Наяву, а не во сне.

Наяву шепчу заклятья –
Наяву со мною Ты.
Долгожданные объятья –
Не обманы, не мечты.

Февраль 1902



* * *


Всю зиму мы плакали, бедные.
Весна отворила двери.
Мы вышли – грустные, бледные,
На сердце – боль и потери.

И шли навстречу томлению,
Полны предчувствий нестройных.
И было нам дуновение
Весенних струй беспокойных.

В порыве ветра летучего –
Мечта иль воспоминание
Чего-то смутного, чего-то жгучего:
Не этой весны дыхание.

Февраль 1902



* * *


Боги гасят небосвод.
Жадно молится народ.
Мы же, близки смутной тени,
Призываем юных жриц
На тенистые ступени
Остывающих теплиц.

Вот они – идут рядами
Благовонными садами...
………………………...

Февраль 1902



* * *


Успокоительны, и чудны,
И странной тайной повиты
Для нашей жизни многотрудной
Его великие мечты.

Туманы призрачные сладки –
В них отражен Великий Свет,
И все суровые загадки
Находят дерзостный ответ –

В одном луче, туман разбившем,
В одной надежде золотой,
В горячем сердце – победившем
И хлад, и сумрак гробовой.

6 марта 1902
С.-Петербург



* * *


Мы шли заветною тропою
Сегодня ночью в светлом сне.
Ты в покрывало голубое
Закуталась, клонясь ко мне.

И, наяву не знавший ласки,
Всегда томившийся от ран,
В неизреченной, сонной сказке
Я обнимал твой милый стан.

Как бесконечны были складки
Твоей одежды голубой...
И в сердце больше нет загадки:
Да, ты и наяву – со мной.

22 марта 1902



* * *


Ты – злая колдунья. Мой вечер – в огне.
Багрянец и злато горят.
Ты светишься денно и нощно во мне,
Но твой презираю наряд!

Я царь еще в жизни, – твоих багряниц
Не страшен ни звон мне, ни свет:
Воспряну в отчизне, поверженный ниц!
Исторгну последний ответ!

30 марта 1902



* * *


Тянет ветром от залива,
В теплом ветре – снова ты.
Широко и прихотливо
Покачнулась гладь мечты.

Здесь ли, нет ли – это с моря
Огоньки и голоса...
На темнеющем просторе –
Там – песчаная коса.

Над моими ли мечтами –
Вечереющий обман?
И широкими струями
Колыхается туман...

Март 1902



* * *


Я жалок в глубоком бессильи,
Но Ты все ясней и прелестней.
Там бьются лазурные крылья,
Трепещет знакомая песня.

В порыве безумном и сладком,
В пустыне горящего гнева,
Доверюсь бездонным загадкам
Очей Твоих, Светлая Дева!

Пускай не избегну неволи,
Пускай безнадежна утрата, –
Ты здесь, в неисходной юдоли,
Безгневно взглянула когда-то!

Март 1902



* * *


Испытанный, стою на грани.
Земных свершений жизни жду.
Они взметнутся в урагане,
В экстазе, в страсти и в бреду.

Испытанный, последних терний
Я жду перед вечерней мглой.
Но засветить огонь вечерний
В моей ли власти молодой?

Март 1902



* * *


Ищи разгадку ожиданий
В снегах зимы, в цветах весны,
В часы разлук, в часы свиданий
Изведай сердца глубины...

В томленьях страстного недуга,
В полях ожесточенных битв,
В тиши некошенного луга,
Не забывай своих молитв.

Март 1902



* * *


Есть чудеса за далью синей –
Они взыграют в день весны.
Но плачет сердце над пустыней,
Прося привычной тишины.

Той тишины невозмутимой,
Которой нет в ее тени:
В ее душе неумолимой
Горят зловещие огни.

Но час придет – жена устанет
Искать услады в долгом сне,
Недуг осенний в бездну канет,
Зима промчится по земле...

Март 1902



* * *


Проходишь ты в другие дали,
Другие слышишь голоса.
Ты светлой не поймешь печали,
Когда алеют небеса.

Что чуждо мне – тебе открыто,
Но я обманут, как и ты,
И под обманом – ядовиты,
Восходят чахлые цветы.

Ты в бесконечном отдаленьи –
И без недуга и без грез –
Сольешь случайное моленье –
С моим моленьем, полным слез.

Март 1902



* * *


Я брошусь в черный день со скал
      В морские волны бурные.
Мне первый голос прозвучал,
Второй тоскливо простонал,
      А третий – Ты, Лазурная.

Март 1902



* * *


Мы в храме с тобою – одни, смущены,
Взволнованы думой о Боге.
Нам чудятся здесь голоса с вышины
И страшная тень на пороге.
Кто может быть тайный, нежданный пришлец?
Тобой ли забытый – из гроба
Он встал – и грозит, одинокий мертвец, –
И мы содрогаемся оба...

Март 1902



* * *


Она была – Заря Востока,
Я был – незыблемый гранит.
Но мощным веденьем пророка
Пылал в жару ее ланит.

Ее глубокие пожары
Точили сердце мертвеца.
Казалось – мощные удары
Разрушат камень до конца.

Но, воспылав Ее зарею,
Я воскресал на новый бой
И возносился головою
До самой тучи грозовой.

И там, бежав людского плена,
Свободный, в гордости веков –
Я чуял розовую пену
С Ее любимых берегов.

Март 1902



* * *


У окна не ветер бродит,
Задувается свеча.
Кто-то близкий тихо входит,
Встал – и дышит у плеча.

Обернусь и испугаюсь...
И смотрю вперед – в окно:
Вот, шатаясь, извиваясь,
Потянулся на гумно...

Не туман – красивый, белый,
Непонятный, как во сне...
Он – таинственное дело
Нашептать пришел ко мне...

Март 1902



* * *


Ты, отчаянье жизни моей,
Без цветов предо мной и без слез!
В полусумраке дней и ночей
Безответный и страшный вопрос!

Ты, тревога рассветных минут,
Непонятный, торжественный гул,
Где невнятные звуки растут,
Где Незримый Хранитель вздохнул!

Вас лелея, зову я теперь:
Укажите мне, скоро ль рассвет?
Вот уж дрогнула темная дверь,
Набежал исчезающий свет.

1 апреля 1902



* * *


Завтра в сумерки встретимся мы.
Ты протянешь приветливо руки.
Но на памяти – с прежней зимы
Непонятно тоскливые звуки.
Ты, я знаю, запомнила дни
Заблуждений моих и тревог.
И когда мы с тобою одни
И безмолвен соседний порог,
Начинают незримо летать
Одинокие искры твои,
Начинаю тебя узнавать
Под напевами близкой любви,
И на миг ты по-прежнему – ты,
Легкой дрожью даешь вспоминать
О блаженстве протекшей зимы,
Отдаленной, но верной мечты,
Под напевом мороза и тьмы
Начинаешь дрожать и роптать,
И, как прежде, мгновенную речь
Я стараюсь во тьме подстеречь...

13 апреля 1902



* * *


Когда я вышел – были зори,
Белело утро впереди.
Я думал: забелеет вскоре
Забытое в моей груди.
О, час коварный, миг случайный!
Я сердцем слаб во тьме ночной,
И этой исповедью тайной
В слезах излился пред тобой...
И вышел в снах – и в отдаленьи
Пошла покинутая там,
И я поверил на мгновенье
Встающим в сумраке домам.
Смотрел на ласковые зори,
Мечтал про утро впереди
И думал: забелеет вскоре
Давно забытое в груди...

17 апреля – 28 сентября 1902



* * *


Я тишиною очарован
Здесь – на дорожном полотне.
К тебе я мысленно прикован
В моей певучей тишине.

Там ворон каркает высоко,
И вдруг – в лазури потонул.
Из бледноватого далёка
Железный возникает гул.

Вчера твое я слышал слово;
С тобой расстался лишь вчера,
Но тишина мне шепчет снова:
Не так нам встретиться пора...

Вдали от суетных селений,
Среди зеленой тишины –
Обресть утраченные сны
Иных, несбыточных волнений.

18 апреля 1902
На полотне Финл(яндской)
жел(езной) дороги



* * *


Ты – молитва лазурная,
Ты – пустынная тишь,
В это небо безбурное
Молчаливо глядишь.

Здесь – пустыня безгранная,
Я замолк, и приник,
И вдыхаю, желанная,
Твой певучий родник.

Мне и мнится и верится
В бездыханной тиши:
В этой жизни измерится
Гнев пустынной души.

27 апреля 1902



* * *


Догорай, не узнавая,
В синий вечер, в синий день.
Встретим вместе, умирая,
Одинаковую тень.

Но к чему огонь вечерний,
Сожаленье, память, сон?..
Сердцу ль биться суеверней
В час последних похорон?

Иль вздохнула, узнавая,
На исходе поздних лет?..
Встретим вместе, воскресая,
Одинаковый рассвет.

Апрель 1902



* * *


Как любовно сплетал я тончайшую сеть!
Но один – на другом берегу
Жду – в полночной поре незаметно сгореть,
Искру прошлого дня берегу.

В тайный круг замыкали мы злую печаль
И дошли до последней дуги.
С легким звоном распалась блестящая сталь, –
Все сомкнутые мнились круги...

1 мая 1902



* * *


Проходят сны и женственные тени,
В зеленый пруд смотрю я, не дыша.
Туда сойдут вечерние ступени,
Забытый сон воспразднует душа.

Безводный сон мгновенней и короче,
Мой сон продлит зеленая вода.
Настанет ночь – и влажно вскроешь очи
И ты на дне заглохшего пруда.

Они проходят, женственные тени –
Безмирные и сладостные сны.
К ним возведу забытые ступени,
Воспраздную желаний глубины.

Май 1902
Ботанический сад



* * *


Всю ночь я слышу вздохи странные,
У изголовья слышу речь.
Я опущусь в окно туманное
И буду с улицы стеречь.

Ах, эти страхи все напрасные,
Моя загадка – здесь – во мне.
Все эти шорохи бесстрастные –
Поверь, величье в тишине.

Я подстерег и успокоился.
И кто другой бы мог прийти?
И только мой восторг удвоился –
Все Ты же на моем пути!

О, это Ты – и вздохи странные,
И сны, и шорохи, и речь...
Ты – безначальная, желанная,
Ты – разрешенье милых встреч!

Май 1902



* * *


Поздно. В окошко закрытое
Горькая мудрость стучит.
Все ликованье забытое
Перелетело в зенит.

Поздно. Меня не обманешь ты.
Смейся же, светлая тень!
В небе купаться устанешь ты –
Вечером сменится день.

Сменится мертвенной скукою
Краски поблекнут твои...
Мудрость моя близорукая!
Темные годы мои!

Май 1902



* * *


Сплетались времена, сплетались страны.
Мы из Венеции на север шли,
Мы видели дождливые туманы,
Оторвались, – и к Лидо подошли.

Но берег пуст, и даль оделась в сети
И долгого и тонкого дождя.
Мы подождем. Мы будем только дети,
В живой игре на север уходя.

Так началось времен изображенье.
Игра веков! О, как ты дорога!
Бесчисленные развернулись звенья,
Летели брызги, искры, жемчуга.

Но кто прошел? кто заглянул в туманы?
Игру, мечту – кто видел издали?..
Сплетались времена, сплетались страны,
Мы, не свершив, на север отошли.

2 июня 1902



* * *


Загадай и скройся в ночь,
И следи, одетый мраком:
За ночным росистым злаком
Выйдет северная дочь.

У нее в глазах мечта –
Отдаленное моленье.
Как у Матери Христа,
Тайной силы откровенье.

Ризы длинные белей
Херувимских нежных крылий.
Ах, в объятиях у ней
Сонмы девственные лилий...

Загадай и скройся в ночь,
И следи, одетый мраком:
Выйдет северная дочь
За вечерним гибким злаком...

2 июня 1902



ГОЛОСА


Первый голос

      Грустнее не бывали думы.
      Последних лет на рубеже
      Бесцельно вслушиваюсь в шумы
      На доцветающей меже.


Второй голос

Усыплен я земными тревогами,
Все иное – певучий обман.
В тишине над святыми дорогами
Почивает безбрежный туман.


Первый голос

      Не здесь ли верное жилище?
      Кузнечик вечен, вечен злак.
      Здесь встретятся богач и нищий,
      Протянут руки друг и враг.


Второй голос

Но в тумане надежды затеряны,
И поют мои песни вдали.
До конца сочтены и измерены
Эти стоны недужной земли.


Первый голос

      Земля зарделась не случайно,
      Заря с луною вместе шла.
      Передо мной, сгорая тайно,
      Жена лазурная плыла.


Второй голос

Нет предела земному познанию,
Гладь земная видна далеко...
Нынче тягостно было свидание,
Завтра – снова светло и легко.

7-8 июня 1902
Шахматово



* * *

Καὶ εἷδον οὐρανὸν καινὸν κα γῆν
καινήν γὰρ πρῶος οὐρανὸς κα
πρώτή γῆ παρ λϑε, κα ϑάλασσα
οὐκ ἔστιν τι. Καὶ τὴν πόλιν τὴν
ἁγιαν, Ἱερουσαλὴμ καιν ν, εἷδον
καταβαίνουσαν ἐν τοῦ οὐρανοῦ απὸ
τοῦ ϑεοῦ, τοιμασμένημ ώς
νύμφην κεκοσμημένην τῷ ἀνδρ
ἀυτῆς.

Ἀποκάλυψις, κα, 1-2*


Мы истомились в безмерности.
Вот мои песни – и дни.
Речи задумчивой верности –
Не сочтены ли они?

Нет. Еще все не измерено.
Все еще чую красу.
Знамя блаженства потеряно.
Я отыскал – и несу.

Страшные клятвы победные,
Невероятные сны.
Звуки могучие, медные,
Стоны моей глубины!

Что же? В последнем пылании
Ярче и громче обман!
Если не будет свидания, –
Пусть пролетит ураган!

Облако! Тени придвинулись!
Вот – бездыханность близка.
Мы над землей опрокинулись,
Нам промечтались века!..

Дева! Астарта! Невнятное!
Близко – и весело там!
Ах! Стережет необъятное.
Вот он – белеющий храм!..

О, неизбежное, милое...
О, Лучезарная, Ты?
Над незарытой могилою
Как побелели цветы!

Крики умолкли. В смятении
Нам промечтались века...
Смерть ли? О, нет, об успении
Дума уже высока...

Все отступило из времени.
Сила пределов мертва.
Память проклятого семени
Смыла Иная Молва.

Где вы, обильные матери
С грудью Сидонских богинь?
Пламень, бушующий в кратере,
Гибель цветущих пустынь?!

Знаменье – риза струящая
Неиссякающий свет.
Это – Жена восходящая –
Поздний, но верный ответ.

21 июня 1902

__________
*И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от бога с неба, приготовленный, как невеста, украшенная для мужа своего.
Апокалипсис, <гл. 2>, 1-2 (греч.). – Ред.



* * *


Они идут – туманные
С мерцаньями в глазах.
На них одежды странные,
Вокруг – печаль и страх.

Несут обетования,
Но шаг их мерно-тих,
Ужасные желания
Когда-то были в них.

Они сердца кровавили,
Их слезы запеклись.
Кровавый ток оставили
И улетели в высь.

Теперь идут туманные,
Одежды их белы.
Но чудные, но странные,
Исполненные мглы.

23 июня 1902
Канун Иванова дня



* * *


Я помню тихий мрак и холод с высоты.
Там своды мрачные задумчиво чернели.
Там нити прочные сплетались, как мечты,
Здесь – думы грешные, сплетаясь, пламенели.

Там – лестницы взбегали к куполам,
И образа мерцали странным светом.
Недосягаемым тогда казалось нам
Предаться пламенеющим обетам...

29 июня 1902



* * *


Ушли в туман мечтания,
Забылись все слова.
Вся в розовом сиянии
Воскресла синева.

Умчались тучи грозные,
И пролились дожди.
Великое, бесслезное!..
Надейся, верь и жди.

30 июня 1902



* * *


Вот снова пошатнулись дали,
Бегут, синеющие, в высь.
Открыли все, что закрывали,
И, засмеявшись, вновь слились...

Пускай же долго без просвета
Клубятся тяжко облака.
Ты неизбежна, Дева Света,
Душа – предчувствием легка.

Она займется в час вечерний,
В прохладном таинстве струи,
И скроет свой восторг безмерный
В одежды белые Твои.

Июнь 1902



* * *


Хоронил я тебя, и, тоскуя,
Я растил на могиле цветы,
Но в лазури, звеня и ликуя,
Трепетала, блаженная, ты.
И к родимой земле я клонился,
И уйти за тобою хотел,
Но, когда я рыдал и молился,
Звонкий смех твой ко мне долетел.
Похоронные слезы напрасны –
Ты трепещешь, смеешься, жива!
И растут на могиле прекрасной
Не цветы – огневые слова!

Июнь 1902



* * *


Исчезла, отлетела в высь.
Замолкла в сферах отдаленных.
Стезей лазурной поднимись
На крыльях светлых и влюбленных.

Там подними ее покров.
На стон ответствуй равным стоном.
Страну видений и духов
Могучим пронизай законом.

Лови, лови ее ответ.
Ты лучшие проводишь годы.
Там – впереди – ни звуков нет,
Ни снов, ни страсти, ни свободы.

Проснулся дремлющий орел
И к солнцу обратил зеницы.
И там, тоскующий, нашел
Стезю мятежной голубицы.

11 июля 1902



* * *


В дрожащем эфире
Светила купались чудесно.
Я думал о мире
С тобою, прелестной.

С тоскою о Боге,
С тоскою в невольной разлуке –
На этой дороге
Мне слышались чудные звуки.

13 июля 1902



* * *


По узким площадям ловил я тень девицы,
Но камни и тоска, казалось, – заодно.
Я ночью ворожил перед окном светлицы, –
Не отворилось мне дрожащее окно.

Я птицей пролетел, бросая страсти крики,
И страстно верил я белеющим словам.
Я был перед тобой двуликий и безликий,
Я тень твою искал по узким площадям.

13 июля 1902



* * *


Сладко найти нам звезду.
Вот она – в небе видна.
Я осторожно приду –
Будем шептать имена.

К нашей родной стороне
Ты устремись – и не лги.
Вечер мой снова в огне,
День мой свершает круги.

18 июля 1902



* * *


Вечер мой в красном огне.
День мой свершает круги.
      О, не вздыхай обо мне,
      Юная, сердцем не лги.

Сонная дремлет земля,
Этих огней далека.
      Выйдя в ночные поля,
      Мы углубимся в века.

19 июля 1902



* * *


Не знаю тебя и не встречу.
Больнее, но легче не встретить.
Лишь знак отреченья замечу –
И легче тебя обесцветить.

20 июля 1902



* * *


Зову тебя в дыму пожара,
В тревоге, в страсти и в пути.
Ты – чудодейственная кара,
К земле грозящая сойти.

Но в этом сумраке бездумном,
В отдохновительные дни –
Я полон мыслью о бесшумном,
И сердце прячется в тени.

О, пробуди на подвиг ратный,
Тревогой бранной напои!
Восторг живой и благодатный –
Бряцанья звонкие твои!

В суровом дуновеньи брани
Воспряну, вскрикну и пойму
Мечты, плывущие в тумане,
Черты, сквозящие в дыму!

26 июля 1902



* * *


Бедная, клонишься ты
В злую дорожную пыль.
Плачут степные цветы,
Плачет летучий ковыль.

Ветер тебя унесет,
Стоны замолкнут в пыли.
Солнце за горы падет –
Ты заиграешь в дали.

26 июля 1902



* * *


Как сон, уходит летний день,
И летний вечер только снится.
За ленью дальних деревень
Моя задумчивость таится.

Дышу и мыслю и терплю.
Кровавый запад так чудесен...
Я этот час, как сон, люблю,
И силы нет страшиться песен.

Я в этот час перед тобой
Во прахе горестной душою.
Мне жутко с песней громовой
Под этой тучей грозовою.

27 июля 1902



* * *


Глухая странность бытия
Уже недолго будет сниться.
Пора в пустынные края,
В беззвездный сумрак погрузиться.

Исчерпать влажные мечты,
Взломать удушливые своды,
Всползти на Башню Красоты
Под ураганом непогоды.

Вот я низвержен, истомлен,
Глупец, раздавленный любовью,
Как ясновидящий Сампсон,
Истерзан и испачкан кровью.

28 июля 1902



* * *


Сегодня образ твой чудесен –
Наряд твой темен, взор твой дик.
Я – не певец веселых песен,
Но вечно плакать не привык.

Июль 1902



* * *


Инок шел и нес святые знаки.
На пути, в желтеющих полях,
Разгорелись огненные маки,
Отразились в пасмурных очах.

Он узнал, о чем душа сгорала,
Заглянул в бледнеющую высь.
Там приснилось, ветром нашептало:
«Отрок, в небо поднимись.

Милый, милый, вечные надежды
Мы лелеем посреди небес...»
Он покинул темные одежды,
Загорелся, воспарил, исчез.

А за ним – росли восстаний знаки,
Красной вестью вечного огня
Разгорались дерзостные маки,
Побеждало солнце Дня.

1 августа 1902



БОЕЦ


Я облачился перед битвой
В доспехи черного слуги.
Вам не спасти себя молитвой,
Остервенелые враги!

Клинок мой дьяволом отточен,
Вам на погибель, вам на зло!
Залог побед за мной упрочен
Неотвратимо и светло.

Ты не спасешь себя молитвой –
Дрожи, скрывайся и беги!
Я облачился перед битвой
В доспехи черного слуги.

13 августа 1902



* * *


Гашу огни моих надежд.
Со вздохом закрываю окна.
Бегут мечтой твоих одежд –
Прозрачных облаков волокна.

Но медленный грозит закат, –
Уж легкий пурпур их окрасил.
Я приближенью ночи рад:
Я в ней себя обезопасил.

13 августа 1902



* * *


Все, чем дышал я,
Чем ты жила,
Вчера умчал я
В пустыню зла.

Там насажу я
Мои цветы.
В гробу вздохну я –
Услышишь ты

О темной дали
Великих лет,
Когда мы знали
Вечерний свет.

14 августа 1902



* * *


Тебе, Тебе, с иного света,
Мой Друг, мой Ангел, мой Закон!
Прости безумного поэта,
К тебе не возвратится он.

Я был безумен и печален,
Я искушал свою судьбу,
Я золотистым сном ужален
И чаю таинства в гробу.

Ты просияла мне из ночи,
Из бедной жизни увела,
Ты долу опустила очи,
Мою Ты музу приняла.

В гробу я слышу голос птичий,
Весна близка, земля сыра.
Мне золотой косы девичьей
Понятна томная игра.

14 августа – 1 сентября 1902



* * *


Моя душа в смятеньи страха
На страже смерти заждалась,
Как молодая Андромаха
В печальный пеплум облеклась.

Увы, не встанет Гектор новый,
Сражен Ахиллом у стены,
И долговечные оковы
Жене печальной суждены.

Вот он ведет ее из брани –
Всесокрушающий Ахилл,
И далеко, в горящем стане,
Сраженья затихает пыл.

15 августа 1902



* * *


Прости. Я холодность заметил
Равно – в тревоге и в тиши.
О, если бы хоть миг был светел
Бесцельный май твоей души!

О, если б знала ты величье
Неслыханное бытия!
О, если б пало безразличье, –
Мы знали б счастье – ты и я!

Но это счастье невозможно,
Как невозможны все мечты,
Которые порою ложно
Моей душе внушаешь ты.

26 августа 1902



* * *


Давно хожу я под окнами,
Но видел ее лишь раз...
Я в небе слежу за волокнами
И думаю: день погас.

Давно я думу печальную
Всю отдал за милый сон,
Но песню шепчу прощальную
И думаю: где же он?

Она окно занавесила –
Не смотрит ли милый глаз?
Но сердцу, сердцу не весело:
Я видел ее лишь раз...

Погасло небо осеннее
И розовый небосклон.
А я считаю мгновения
И думаю: где же сон?

7 сентября 1902



ГОЛОСА

Предоставьте мертвым погребать
мертвецов.
(Евангелье)

Он не властен прийти:
он убит на пути,
Он в могилу зарыт, он мертвец.
(Вальтер Скотт)


Первый голос

Я – свободный глашатай веков.
Я – слуга у моей госпожи.
Укажи мне названья цветов –
Ей любимых цветов – укажи.


Второй голос

У высоких заброшенных стен,
Где впервые запомнил ты плен,
Там кусты притаились вербен,
Ярко-красных, кровавых вербен.


Первый голос

Кто ж, похитчик, душою не слаб?
Кто, покрытый ночной темнотой?
Будет он господин или раб –
Но не я – а другой?


Второй голос

Да, поутру, веселый, к крыльцу
Подойдет – и у сердца цветы.
Он не раб – господин: по кольцу,
По дрожащей руке, по лицу,
Ты узнаешь по знаку кровавой мечты.


Первый голос

Что мне тайна кровавых цветов!
Что мне лик господина – скажи!
Я – свободный глашатай веков.
Я – слуга у моей госпожи.

8 сентября 1902



* * *


Стремленья сердца непомерны,
Но на вершинах – маяки.
Они испытаны и верны,
И бесконечно далеки.
Там стерегут мое паденье
Веселых Ангелов четы.
Там лучезарным сновиденьем
В лазури строгой блещешь Ты.
Призвал ли я Тебя из праха,
Иль Ты Сама ко мне сошла,
Но, неизведанного страха,
Душа, вкусивши, замерла...

15 сентября 1902



* * *


Передо мной – моя дорога,
Хранитель вьется в высоте:
То – Ангел, ропщущий на Бога
В неизъяснимой чистоте.

К нему не долетают стоны,
Ему до неба – взмах крыла,
Но тайновиденья законы
Еще земля превозмогла.

Он, белокрылый, звонко бьется,
Я отразил его мятеж:
Высоко песня раздается, –
Здесь – вздохи те же, звуки те ж.

И я тянусь, подобный стеблю,
В голубоватый сумрак дня,
И тайно вздохами колеблю
Траву, обнявшую меня.

30 сентября 1902



* * *


Все огни загораются здесь.
Там – туманы и мертвенный дым –
Безначальная хмурая весь,
С ней роднюся я духом моим.
Но огни еще все горячи,
Все томлюсь в огневой полосе...
Только дума рождает ключи,
Холодеющий сон о красе...
Ах, и дума уйдет и замрет,
Будет прежняя сила кипеть,
Только милая сердцу вздохнет,
Только бросит мне зов – улететь.
Полетим в беззаконную весь,
В вышине, воздыхая, замрем...
Только ужас рождается здесь.
Там – лишь нежная память о нем.

Сентябрь 1902



* * *


Я ждал под окнами в тени,
Готовый гибнуть и смеяться.
Они ушли туда – одни –
Любить, мечтать и целоваться.

Рука сжимала тонкий нож.
В лохмотьях, нищий, был я жалок.
Мечтал про счастье и про ложь,
Про белых, девственных русалок.

И, дрогнув, пробегала тень,
Спешил рассеянный прохожий.
Там смутно нарождался день,
С прошедшим схожий и несхожий.

И вот они – вдвоем – одни...
Он шепчет, жмет, целует руки...
И замер я в моей тени,
Раздавлен тайной серой скуки.

Сентябрь 1902



* * *


О легендах, о сказках, о мигах:
Я искал до скончания дней
В запыленных, зачитанных книгах
Сокровенную сказку о Ней.

Об отчаяньи муки напрасной:
Я стою у последних ворот
И не знаю, – в очах у Прекрасной
Сокровенный огонь, или лед.

О последнем, о светлом, о зыбком:
Не открою, и дрогну, и жду:
Верю тихим осенним улыбкам,
Золотистому солнцу на льду.

17 октября 1902



* * *


Они живут под серой тучей.
Я им чужда и не нужна.
Они не вспомнят тех созвучий,
Которым я научена.

Я все молчу и все тоскую.
Слова их бледны и темны.
Я вспоминаю голубую
Лазурь родимой стороны.

Как странно им на все вопросы
Встречать молчанье и вопрос!
Но им приятно гладить косы
Моих распущенных волос.

Их удивленье не обидно,
Но в предвечерние часы
Мне иногда бывает стыдно
Моей распущенной косы.

Октябрь 1902



* * *


Мысли мои утопают в бессилии.
Душно, светло, безотрадно и весело.
Ты, прозвеневшая в странном обилии,
Душу мою торжеством занавесила.

Нет Тебе имени, Неизреченная,
Ты – моя тайна, до времени скрытая,
Солнце мое, в торжество облеченное,
Чаща блаженная и ядовитая!

Октябрь 1902



7-8 НОЯБРЯ 1902 ГОДА


Осанна! Ты входишь в терем!
Ты – Голос, Ты – Слава Царицы!
Поем, вопием и верим,
Но нас гнетут багряницы!
Мы слепы от слез кровавых,
Оглушенные криками тлений.
…………………………………
Но Ты в небывалых славах
Принесла нам вздохи курений!

7-8 ноября 1902
С.-Петербург



* * *


Загляжусь ли я в ночь на метелицу,
Загорюсь и погаснуть не в мочь.
Что в очах Твоих, красная девица,
Нашептала мне синяя ночь.

Нашепталась мне сказка косматая,
Нагадал заколдованный луг
Про тебя сновиденья крылатые,
Про тебя, неугаданный друг.

Я завьюсь снеговой паутиною,
Поцелуи, что долгие сны.
Чую сердце твое лебединое,
Слышу жаркое сердце весны.

Нагадала Большая Медведица,
Да колдунья, морозная дочь,
Что в очах твоих, красная девица,
На челе твоем, синяя ночь.

12 ноября 1902



* * *


Ушел я в белую страну,
Минуя берег возмущенный.
Теперь их голос отдаленный
Не потревожит тишину.

Они настойчиво твердят,
Что мне, как им, любезно братство,
И христианское богатство
Самоуверенно сулят.

Им нет числа. В своих гробах
Они замкнулись неприступно.
Я знаю: больше, чем преступно,
Будить сомненье в их сердцах.

Я кинул их на берегу.
Они ужасней опьяненных.
И в глубинах невозмущенных
Мой белый светоч берегу.

16 ноября 1902



* * *


Мы проснулись в полном забвении –
            в полном забвении.
Не услышали ничего. Не увидели никого.
Больше не было слуха и зрения –
            слуха и зрения...

Колыхались, качались прекрасные –
            венчались прекрасные
Над зыбью Дня Твоего...
Мы были страстные и бесстрастные –
            страстные и бесстрастные.

Увидали в дали несвязанной –
            в дали нерассказанной
Пересвет Луча Твоего.
Нам было сказано. И в даль указано.
            Все было сказано. Все развязано.

23 ноября 1902



* * *


Золотит моя страстная осень
Твои думы и кудри твои.
Ты одна меж задумчивых сосен –
И поешь о вечерней любви.

Погружаясь в раздумья лесные,
Ты училась меня целовать.
Эти ласки и песни ночные –
Только ночь – загорятся опять.

Я страстнее и дольше пробуду
В упоенных объятьях твоих
И зарей светозарному чуду
Загорюсь на вершинах лесных.

Ноябрь 1902



* * *


Любопытство напрасно глазело
Из щелей развратных притонов.
Окно наверху потемнело –
Не слышно ни вздохов, ни стонов.

Недовольные, сытые люди,
Завидуйте верхнему счастью!
Вы внизу – безвластные судьи,
Без желаний, без слез, без страсти.

Мы прошли желанья и слезы,
Наши страсти открыли тайны.
И мы с высоты, как грозы,
Опалили и вас – случайно...

13 декабря 1902