ОБРЯД НОЧИ
Словно в огненном дыме и
лица и вещи…
Как хорош, при огнях,
ограненный хрусталь!..
За плечом у тебя веет
призрак зловещий…
Ты – мечта и любовь! ты
– укор и печаль!..
Словно в огненном дыме
земные виденья…
А со дна подымаются
искры вина,
Умирают, вздохнув и
блеснув на мгновенье!..
Ты прекрасна, как
смерть! ты, как счастье, бледна!
Слышу говор, и хохот, и
звоны стаканов.
Это дьяволы вышли, под
месяц, на луг?
Но мы двое стоим в
колыханьи туманов,
Нас от духов спасет
зачарованный круг.
Ты мне шепчешь. Что
шепчешь? Не знаю, не надо.
Умирает, смеясь, золотое
вино…
О, тоска твоего
утомленного взгляда!
Этот миг безнадежный мне
снился давно!
Брызнули радостно
Звуки крикливые.
Кто-то возникший
Машет рукой.
Плакать так сладостно,
Плачу счастливый я.
Рядом – поникший
Лик дорогой!
Гвозди железные
В руки вонзаются,
Счастье распятья
Душит меня,
Падаю в бездны я.
Тесно сжимаются
Руки, объятья,
Кольца огня.
Скрипка визгливая,
Арфа певучая,
Кто-то возникший
Машет рукой.
Плачу счастливый я…
Сладкая, жгучая
Нежность к поникшей,
К ней, к дорогой!
О, святые хороводы, на
таинственной поляне,
близ звенящих тихо
струй,
Праздник ночи и природы,
после сладких ожиданий,
возвращенный поцелуй!
О незнанье! о
невинность! робость радостного взгляда,
перекрестный бой сердец!
И слиянье в сказке
длинной, там, где боль уже – услада,
где блаженство и конец!
И сквозь сумрачные сети,
что сплели высоко буки,
проходящий луч луны,
И в его волшебном свете
чьи-то груди, чьи-то руки
беззащитно сплетены!
Но почему темно? Горят
бессильно свечи.
Пустой, громадный зал
чуть озарен. Тех нет.
Их смолкли хохоты, их
отзвучали речи.
Но нас с тобой связал
мучительный обет,
Идем творить обряд! Не в
сладкой, детской дрожи,
Но с ужасом в
зрачках, – извивы губ сливать,
И стынуть, чуть дыша, на
нежеланном ложе,
И ждать, что страсть придет,
незванная, как тать.
Как милостыню, я приму
покорно тело,
Вручаемое мне, как
жертва палачу.
Я всех святынь коснусь
безжалостно и смело,
В ответ запретных слов
спрошу, – и получу.
Но жертва кто из нас? Ты
брошена на плахе?
Иль осужденный – я, по
правому суду?
Не знаю. Все равно. Чу!
красных крыльев взмахи!
Голгофа кончилась.
Свершилось. Мы в аду.
1905, 1907
Она
Я пришла к дверям твоим
После многих лет и зим.
Ведав грешные пути,
Недостойна я войти
В дом, где Счастье знало
нас.
Я хочу в последний раз
На твои глаза взглянуть
И в безвестном потонуть.
Он
Ты пришла к дверям моим,
Где так много лет и зим,
С неизменностью любя,
Я покорно ждал тебя.
Горьки были дни разлук,
Пусть же, после жгучих
мук,
То же Счастье, как в
былом,
Осеняет нас крылом.
Она
Друг! я ведала с тех пор
Все паденья, весь позор!
В жажде призрачных утех
Целовала жадно грех!
След твоих безгрешных
ласк
Обнажала в вихре пляск!
Твой делившее восторг
Тело – ставила на торг!
Он
Друг! ты ведала с тех
дар,
Как жесток людской укор!
Речью ласковой позволь
Успокоить эту боль;
Дай уста, в святой
тоске,
Вновь прижать к твоей
руке,
Дай молить тебя, чтоб
вновь
Ты взяла мою любовь!
Она
Все былое мной давно
До конца осквернено.
Тайны сладостных ночей,
И объятий, и речей,
Как цветы бросая в
грязь,
Разглашала я, глумясь,
Посвящала злобно в них
Всех возлюбленных моих!
Он
Что свершила ты, давно
Прощено, – освящено
На огне моей любви!
Душный, долгий сон
порви,
Выйди вновь к былым
мечтам,
Словно жрица в прежний
храм!
Этот сумрачный порог
Все святыни оберег!
Она
Я не смею, не должна…
Здесь сияла нам весна!
Здесь вплетала в смоль
волос
Я венок из желтых роз!
Здесь, при первом свете
дня
Ты молился на меня!
Где то утро? где тот
май?
Отсияло все. Прощай!
Он
Нет, ты смеешь! ты должна!
Ты – тот май и та весна,
Жемчуг утр и роз янтарь!
Ты – моей души алтарь,
Вечно чистый и святой!
И, во прахе пред тобой,
Вновь целую я, без слов,
Пыльный след твоих
шагов!
23 ноября 1908