К ПОРТРЕТУ
ЛЕЙБНИЦА
Когда вникаю я, как
робкий ученик,
В твои спокойные,
обдуманные строки,
Я знаю – ты со мной! Я
вижу строгий лик,
Я чутко слушаю великие
уроки.
О Лейбниц, о мудрец,
создатель вещих книг!
Ты – выше мира был, как
древние пророки.
Твой век, дивясь тебе,
пророчеств не постиг
И с лестью смешивал безумные
упреки.
Но ты не проклинал и,
тайны от людей
Скрывая в символах, учил
их, как детей.
Ты был их детских снов
заботливый хранитель.
А после – буйный век
глумился над тобой,
И долго ждал ты час,
назначенный судьбой…
И вот теперь встаешь,
как Властный, как Учитель!
25 ноября 1897
Казался ты и сумрачным и
властным,
Безумной вспышкой
непреклонных сил;
Но ты мечтал об
ангельски-прекрасном,
Ты демонски-мятежное
любил!
Ты никогда не мог быть
безучастным,
От гимнов ты к
проклятиям спешил,
И в жизни верил всем
мечтам напрасным:
Ответа ждал от женщин и
могил!
Но не было ответа. И
угрюмо
Ты затаил, о чем
томилась дума,
И вышел к нам с усмешкой
на устах.
И мы тебя, поэт, не
разгадали,
Не поняли младенческой
печали
В твоих как будто
кованых стихах!
6-7 мая 1900
Набегают вечерние тени,
Погасает сиянье за
далью.
Облелеянный тихой
печалью,
Уронил я письмо на
колени.
Облелеянный тихой
печалью,
Вспоминаю ненужные
грезы…
А в душе осыпаются розы,
Погасает сиянье за
далью.
Да, в душе осыпаются
розы.
Милый брат! ты звездой
серебристой
Заблестел над тропинкой
росистой,
Ты внушил нам ненужные
грезы!
Милый брат! ты звездой
серебристой
Заблестел на ночном
небосклоне,
Но предтечей безвестных
гармоний
Закатился за далью
росистой.
Ты предтечей безвестных
гармоний
Тихо канул в вечерние
тени!
Уронил я письмо на
колени,
Утонул я в ночном
небосклоне…
2 марта 1895
Угрюмый облик,
каторжника взор!
С тобой роднится веток
строй бессвязный,
Ты в нашей жизни призрак
безобразный,
Но дерзко на нее глядишь
в упор.
Ты полюбил души своей
соблазны,
Ты выбрал путь, ведущий
на позор;
И длится годы этот с
миром спор,
И ты в борьбе – как змей
многообразный.
Бродя по мыслям и
влачась по дням,
С тобой сходились мы к
одним огням,
Как братья на пути к
запретным странам,
Но я в тебе
люблю, – что весь ты ложь,
Что сам не знаешь ты,
куда пойдешь,
Что высоту считаешь сам
обманом.
1899
Нет, я люблю тебя не
яростной любовью,
Вскипающей, как ключ в
безбрежности морской,
Не буду мстить тебе
стальным огнем и кровью,
Не буду ждать тебя, в
безмолвной тьме, – с тоской.
Плыви! ветрила ставь под
влажным ветром косо!
Ты правишь жадный бег
туда, где мира грань,
А я иду к снегам, на даль
взглянуть с утеса.
Мне – строгие стези, ты
– морем дух тумань.
Но, гребень гор пройдя,
ущелья дня и ночи,
И пьян от всех удач, и
от падений пьян,
Я к морю выйду вновь,
блеснет мне пена в очи, –
И в Город я вступлю, в
столицу новых стран.
И там на пристани я
буду, в час рассветный, –
Душа умирена воскресшей
тишиной, –
С уверенностью ждать
тебя, как сон заветный,
И твой корабль пройдет
покорно предо мной.
Мой образ был в тебе,
душа гляделась в душу,
Былое выше нас – мы
связаны – ты мой!
И будешь ты смотреть на
эту даль, на сушу,
На город утренний,
манящий полутьмой.
Твой парус проводив,
опять дорогой встречной,
Пойду я – странник
дней, – и замолчит вода.
Люблю я не тебя, а твой
прообраз вечный,
Где ты, мне все равно,
но ты со мной всегда!
Ноябрь 1900
Ты был когда-то каменным
утесом
И знал лишь небо, даль
да глубину.
Цветы в долинах
отдавались росам,
Дрожала тьма,
приветствуя луну.
Но ты был чужд ответам и
вопросам,
Равно встречая зиму и
весну,
И только коршун над
твоим откосом
Порой кричал, роняя тень
в волну.
И силой нам неведомых
заклятий
Отъятый от своих
стихийных братий,
Вот с нами ты, былое
позабыв.
Но взор твой видит всюду
– только вечность,
В твоих словах – прибоя
быстротечность,
А голос твой – как
коршуна призыв.
Декабрь 1900
Это они – соблазненные!
–
В час умилений ночных, –
Усыпленные, полусонные…
Не надо помнить об них.
Облака потянулись
холодные,
Птиц таинственный рой,
Цветы раскрылись
бесплодные, –
Зелень ярка под горой.
Вам близки отжившие,
мертвые!
Дьяволы шепчут об чем?
Это мечты, – мечты
полустертые
В одиноком, далеком
былом.
11 марта 1900
Вся красота тебе
доступна!
Тебе ясна ее звезда:
И в глубине мечты
преступной,
И в безднах рабского
труда.
Толпа безвестных,
безымянных,
Покорно бивших о гранит,
Среди пустынь, как сон
пространных,
Воздвигла чудо пирамид.
И ты вступаешь в сонмы
черни,
Ее речами говоря,
И славишь труд, –
да суеверней
Она приветствует царя.
25 ноября 1899
Одна из осужденных
жриц…
Chefs d'œuvre
Я люблю в глазах
оплывших
И в окованной улыбке
Угадать черты любивших –
До безумья, до ошибки.
Прочитать в их лживых
ласках,
В повторительных
движеньях,
Как в бессмертно-верных
сказках,
О потерянных томленьях.
За бессилием
бесстрастья,
Не обманут детской
ложью,
Чую ночи сладострастья,
Сны, пронизанные дрожью,
Чтя, как голос
неслучайный,
Жажду смерти и зачатий,
Я люблю за отблеск тайны
Сон заученных объятий.
5 июня 1899
Мы встретились с нею в пустыне,
Утром в пустыне.
Солнце палило песок.
Торопливо шел я – на
Запад,
Она – на Восток.
Лицо ее, полное светом,
Полное светом,
Словно сияло в лучах;
И таились вещие тайны
В глубоких очах.
Надеждой сердце
забилось,
Сердце забилось,
Веря, что миг тот высок…
И мы молча прошли, я –
на Запад,
Она – на Восток.
28 августа 1897
Огонь еще горит, и
светит, светит нам, –
А тени серые легли по
сторонам
И чутко сторожат его
невольный трепет.
Но не мерцает он, и
дрожь его, как лепет,
Как лепет медленный, как
тихие слова.
Он шепчет свой завет
пред ликом божества,
Он с нами говорит,
слабеет, но сияет,
И – светлый, как всегда
– покорно угасает.
7 сентября 1897
Мне помнятся и книги
эти,
Как в полусне недавний
день;
Мы были дерзки, были
дети,
Нам все казалось в ярком
свете…
Теперь в душе и тишь и
тень.
Далеко первая ступень.
Пять беглых лет – как
пять столетий.
22 января 1900
«О, эти звенящие строки!
Ты сам написал их когда-то!»
– Звенящие строки
далеки,
Как призрак умершего
брата.
«О, вслушайся в голос
подруги!
Зову я к восторгам
бесстрастъя!»
– Я слышу, на
радостном Юге
Гремят сладострастно
запястья.
«Я жду, я томлюсь
одиноко,
Мне луч ни единый не
светит!»
– Твой голос
далеко, далеко,
Тебе не могу я ответить.
8 ноября 1897
Я желал бы рекой
извиваться
По широким и сочным
лугам,
В камышах незаметно
теряться,
Улыбаться небесным
огням.
Обогнув стародавние
села,
Подремав у лесистых
холмов,
Раскатиться дорогой
веселой
К молодой суете городов.
И, подняв пароходы и
барки,
Испытав и забавы и труд,
Эти волны, свободны и
ярки,
В бесконечный простор
потекут.
Но боюсь, что в соленом
просторе
Только сон, только сон
бытия!
Я хочу и по смерти и в
море
Сознавать свое вольное
«я»!
28 июля 1900