О, милое
воспоминание!
В. Жуковский
Засыпать под ропот моря,
Просыпаться с шумом
сосен,
Жить, храня веселье
горя,
Помня радость прошлых весен;
В созерцаньи одиноком
Наблюдать лесные тени,
Вечно с мыслью о
далеком,
Вечно в мареве видений.
Было счастье, счастье
было,
Горе было, есть и будет…
Море с вечно новой силой
В берег биться не
забудет,
Не забудут сосны шумом
Отвечать на ветер с
моря,
И мечты валам угрюмым
Откликаться, бору вторя.
Хорошо о прошлом
мыслить,
Сладко плакать в
настоящем…
Темной хвои не исчислить
В тихом сумраке шумящем.
Хорошо над серым морем,
Хорошо в бору суровом,
С прежним счастьем, с
вечным горем,
С тихим горем, вечно
новым!
Июль 1911
Majorenhof
Фирвальштеттское
озеро – Роза Ветров…
К. Бальмонт
Отели, с пышными
порталами,
Надменно выстроились в
ряд
И, споря с вековыми
скалами,
В лазурь бесстрастную
глядят.
По набережной, под
каштанами,
Базар всесветной суеты,
–
Блеск под искусными
румянами
В перл возведенной
красоты.
Пересекая гладь
бесцветную,
Дымят суда и здесь и
там,
И, посягнув на высь
запретную,
Краснеют флаги по горам.
И в час, когда с ночными
безднами
Вершины смешаны в тени,
Оттуда – спор с лучами
звездными
Ведут отельные огни.
1909
Luzern
Меж облаков, обвивших
скалы,
Грозе прошедшей буйно
рад,
Ты вниз стремишься,
одичалый,
Сребристо-белый водопад.
И снизу, из окон отелей,
Мы смотрим в высоту, к
тебе, –
Где ты, меж неподвижных
елей,
Своей покорствуешь
судьбе.
Напитан вечными снегами
На вознесенных высотах,
Ты в пропасть падаешь,
струями,
Взметающими влажный
прах,
Чтоб, о гранитные громады
Разбив бушующую грудь, –
Как все земные водопады,
В заливе мирном
потонуть.
26 августа 1909
Brienz
И вы, святыни снега,
обесчещены,
Следами палок осквернен
ледник,
И чрез зияющие трещины
Ведет туристов
проводник.
Но лишь свернешь с
дороги предназначенной,
Туда, где нет дорожек и
скамей, –
Повеет мир, давно
утраченный,
Среди оснеженных камней!
Быть может, мы – уже
последние,
Кто дышит в Альпах
прежней тишиной.
Вершины
царственно-соседние
Одеты влажной синевой.
Парит орел над скалами
точеными;
Настороживши слух, стоят
сурки;
Объяты рамами зелеными,
Синея в блеске, ледники.
Еще здесь живы замыслы
Создателя,
Искавшего торжественных
услад, –
Непогрешимого ваятеля
Непостигаемых громад!
Он, протянув просторы
ярко-синие, –
Из черни, зелени и
белизны
Творил единственные
линии,
Свои осуществляя сны.
1909
Montenvers
Надпись на часах
Ранят все,
последний убивает (лат.).
Да, ранят все, последний
убивает.
Вам – мой привет, бесстрастные
часы,
Моя душа вас набожно
считает!
Тот – острым жалом
вдумчивой осы
Язвит мечты; тот – как
кинжалом режет;
Тот грезы косит с
быстротой косы.
Что вопли, стоны, что
зубовный скрежет
Пред тихим вздохом,
данником часов!
Боль жизни ровно, повседневно
нежит.
Все – оскорбленье;
дружбы лживой зов,
Объятья беглые любви
обманной
И сочетанья надоевших
слов…
Ах, многое прекрасно и
желанно!
По-прежнему стремлю я
руки в даль
И жду, как прежде, с
верой неустанной.
Но с каждым днем
томительней печаль,
Но с каждым годом вздох
тоски победней…
И долгой жизни мне давно
не жаль.
Клинок конца вонзай же,
час последний!
1912
(8 июля 1901 г.)
Я посетил твой прах,
забытый и далекий,
На сельском кладбище,
среди простых крестов,
Где ты, безвестный,
спишь, как в жизни, одинокий,
Любовник тишины и
несказанных снов.
Ты позабыт давно
друзьями и врагами,
И близкие тебе давно все
отошли,
Но связь давнишняя не
порвалась меж нами,
Двух клявшихся навек –
жить радостью земли!
И здесь, в стране чужой,
где замки над обрывом
Ревниво берегут сны
отошедших дней,
Где бурная река крутит
своим разливом
Ряды поверженных, воде
врученных пней;
Где старые дубы и
сумрачные вязы,
Как в годы рыцарей,
стоят глухой стеной;
Где ночью, в синеве,
всемирные алмазы
Спокойно бодрствуют над
юной вновь страной;
Ты мой заслышал зов,
такой же, как и прежде!
Я радостно воззвал, и ты
шепнул: «Живи!
Дыши огнем небес, верь
песне и надежде,
И тело сильное опять
отдай любви!»
Ты мне сказал: «Я здесь,
один, в лесу зеленом,
Но помню, и сквозь сон,
мощь бури, солнца, рек,
И ветер, надо мной играя
тихим кленом,
Поет мне, что земля –
жива, жива вовек!»
13 июля 1911
Segewold