Я – сын земли…
В. Б.
Я – сын земли, дитя
планеты малой,
Затерянной в
пространстве мировом,
Под бременем веков давно
усталой,
Мечтающей бесплодно о
ином.
Я – сын земли, где дни и
годы – кратки.
Где сладостна зеленая
весна,
Где тягостны безумных
душ загадки,
Где сны любви баюкает
луна.
От протоплазмы до ихтиозавров,
От дикаря, с оружьем из
кремня,
До гордых храмов,
дремлющих меж лавров,
От первого пророка до
меня, –
Мы были узники на шаре
скромном,
И сколько раз, в
бессчетной смене лет,
Упорный взор земли в
просторе темном
Следил с тоской движения
планет!
К тем сестрам нашей
населенной суши,
К тем дочерям единого
отца
Как много раз взносились
наши души,
Мечты поэта, думы
мудреца!
И, сын земли, единый из
бессчетных,
Я в бесконечное бросаю
стих, –
К тем существам,
телесным иль бесплотным,
Что мыслят, что живут в
мирах иных.
Не знаю, как мой зов
достигнет цели,
Не знаю, кто привет мой
донесет,
Но, если те любили и
скорбели,
Но, если те мечтали в
свой черед
И жадной мыслью
погружались в тайны,
Следя лучи, горящие
вдали, –
Они поймут мой голос не
случайный,
Мой страстный вздох,
домчавшийся с земли!
Вы, властелины Марса иль
Венеры,
Вы, духи света иль, быть
может, тьмы, –
Вы, как и я, храните
символ веры:
Завет о том, что будем
вместе мы!
1913
Я – ваш, я
ваш родич, священные гады!
Ив. Каневской
Как отчий дом, как
старый горец горы,
Люблю я землю: тень ее
лесов,
И моря ропоты, и звезд
узоры,
И странные строенья
облаков.
К зеленым далям с
детства взор приучен,
С единственной луной
сжилась мечта,
Давно для слуха грохот
грома звучен,
И глаз усталый нежит
темнота.
В безвестном мире, на
иной планете,
Под сенью скал, под
лаской алых лун,
С тоской любовной
вспомню светы эти
И ровный ропот океанских
струн.
Среди живых цветов,
существ крылатых
Я затоскую о своей
земле,
О счастье рук, в объятьи
тесном сжатых,
Под старым дубом, в
серебристой мгле.
В Эдеме вечном, где
конец исканьям,
Где нам блаженство
ставит свой предел,
Мечтой перенесусь к
земным страданьям,
К восторгу и томленью
смертных тел.
Я брат зверью, и ящерам,
и рыбам.
Мне внятен рост весной
встающих трав,
Молюсь земле, к ее
священным глыбам
Устами неистомными
припав!
25 августа 1912
Быть может, суждено
земле
В последнем холоде
застынуть;
Всему живому – в мертвой
мгле
С безвольностью покорной
сгинуть.
Сначала в белый блеск
снегов
Земля невестой
облачится;
Туман, бесстрастен и
суров,
Над далью нив
распространится;
В мохнатых мантиях, леса
–
Прозрачных пальм, как
стройных сосен, –
Напрасно глядя в небеса,
Ждать будут невозможных
весен;
Забыв утехи давних игр,
Заснут в воде промерзшей
рыбы,
И ляжет, умирая, тигр
На бело-ледяные глыбы…
Потом иссякнет и вода,
Свод неба станет ясно
синим,
И солнце – малая звезда
–
Чуть заблестит нагим
пустыням.
Пойдет последний человек
(О, дети жалких
поколений!)
Искать последних, скудных
рек,
Последних жалостных
растений
И не найдет. В безумьи,
он
С подругой милой, с
братом, с сыном,
Тоской и жаждой опьянен,
Заспорит о глотке
едином.
И все умрут, грызясь, в
борьбе,
Но глаз не выклюют им
птицы.
Земля, покорная судьбе,
Помчит лишь трупы да
гробницы.
И только, может быть,
огни,
Зажженные в веках
далеких,
Все будут трепетать в
тени,
Как взоры городов
стооких.
1913
Зданья громадные
стройте,
Высьте над башнями
башни,
Сводом стеклянным
закройте
Свободные пашни;
Солнцами солнце затмите,
Реки замкните гранитом,
Полюсы соедините
Тоннелем прорытым;
Правьте движеньем
планеты, –
Бегом в пространстве
небесном,
Бросьте сигнальные светы
Мирам неизвестным;
Воля проснется природы,
Грозно на дерзких
восстанет,
Рухнут прозрачные своды,
Железо обманет;
Сгинут твердыни во
прахе;
Здесь, над погостом
столицы,
Дики покажутся взмахи
Полуночной птицы;
Выйдут и львы и медведи
Вновь из забытой
берлоги,
Лягут на плитах из меди
В упавшем чертоге;
Вскроет, – глухим
содроганьем
Прежнее племя сметая, –
Дали – грядущим
созданьям
Земля молодая!
11 мая 1913
Снова ночь и небо, и
надменно
Красный Марс блистает
надо мной.
Раб земли, окованный и
пленный,
Что томиться грезой
неземной?
Не свершиться детским упованьям!
Не увидишь, умиленный,
ты –
Новый луч над вечным
мирозданьем:
Наш корабль в просторах
пустоты!
Не свершишь ты первого
полета,
Не прочтешь и на
столбцах газет,
Что безвестный, ныне
славный, кто-то,
Как Колумб, увидел новый
свет.
Что ж, покорствуй! Но
душа не хочет
Расставаться с потаенным
сном
И, рыдая, радостно
пророчит
О великом имени земном.
О, ужель, как дикий
краснокожий,
Удивится пришлецам
Земля?
И придет крестить
любимец Божий
Наши воды, горы и поля?
Нет! но мы, своим владея
светом,
Мы, кто стяг на полюс
донесли,
Мы должны нести другим
планетам
Благовестье маленькой
Земли.
1914
Зегевольд