ПЕСНЯ
ГРЕНЛАНДЦЕВ
Высока гора Кунак на
Юге,
Я вижу ее.
Высока гора Кунак на
Юге,
Я смотрю на нее.
Яркий блеск над горой на
Юге,
Я дивлюсь на него.
Солнце блестит на
облаках на Юге,
Я любуюсь на блеск.
Смотри на цвета над
горой на тучах,
Я смотрю на Юг.
Смотри, как черна гора
под тучей,
Я поеду на Юг!
<1913>
Тема Райдера Хаггарда
Лесная птица, влетевшая
в сумрачный зал;
Рука ребенка, зажавшая
острый кинжал, –
Ты облик Жизни узнал ли?
узнал ли? – Узнал!
Красиво небо в уборах
вечерней зари,
Но солнце тонет в крови,
все в крови, все в крови.
Звезды сиянье в воде
непрозрачной пруда,
Расцвет фиалок в
равнине, где скачет орда, –
Ты облик Смерти узнал
ли? узнал ли? – О, да!
Темнеет небо в уборах
вечерней зари,
Но солнце тонет в крови,
все в крови, все в крови!
Нельзя проснуться от сна
этих дней без примет,
Порвать ли цепи, где
звенья – ряд стертых монет,
Ты облик Тайны узнал ли?
узнал ли? – иль нет?
Померкло небо в уборах
вечерней зари,
И солнце скрылось в
крови, все в крови, все в крови!
19 марта 1923
Маниту! Маниту! Маниту!
Ты благ, ты мудр, ты
велик!
Маниту! Маниту!
Услышь мой крик!
В небесах, в облаках, я
вижу,
То заря, то полдень, то
тень.
В небесах, я вижу,
Ночь и день.
В лесах, в равнинах, я
слышу,
Свист, пенье, рычанье,
зов.
По долинам я слышу
Вой волков.
В битвах стучат – дело
смелых! –
Томагавки, копья, щиты.
В битве смелых
Любишь ты.
Маниту! Маниту! Маниту!
Я храбр, но кругом
враги.
Маниту! Маниту!
Помоги!
4 апреля 1923
Провеял дух, идущий
мимо.
Его лицо – неуловимо,
Его состав – что клубы
дыма.
Я голос слышал, –
словно струны.
Я голос слышал, –
нежно-юный.
Так говорил мне призрак
лунный:
«Нам в смерти жизнь –
Судьба судила.
Наш мир – единая могила.
Но Вечность, Вечность –
наша сила.
Меж гор,
недвижно-неизменных,
Нас много скорбных,
много пленных,
Но – нам витать во всех
вселенных».
Провеял голос
нежно-струнный.
Провеял мимо призрак
лунный,
Гость Вечности, вовеки
юный.
Встал облак жертвенного
дыма,
И я восславил, что
незримо,
Тебя, о дух, идущий
мимо.
1913
Я был, как лев, рожденный в пустыне, около оаза
Хибиса, в зарослях.
Я стоял на колеснице позлащенной, как статуя бога
на подножии своем.
Десницей я метал стрелы мои, шуйцей я опрокидывал
врагов.
Я был, как Аммон, в свой час, пред сонмом врагов,
лик мой страшен был им.
В груди у них не было мужества метать стрелы, они
не осмеливались поднять дротик.
Три тысячи колесниц разбили кобылицы мои, спицы
колес валялись, как солома.
Воинов я низвергал в воду, как прыгают в Нил
крокодилы.
Падали ниц враги один за другим, не смели
взглянуть, кто их разит.
Они, устрашенные, говорили друг другу: «Не
человек, сам Сутеху славный меж нами.
Побежав, поспешим укрыться от него! спрятавшись,
переведем дух еще раз в жизни!»
Я воззвал к отцу моему Аммону: «Отец, ты не забыл
сына!
Храмы твои я наполнил пленными, тебе я воздвиг
колонны, что простоят тысячу лет!
Для тебя я привез обелиски с Абу, за дарами тебе я
посылал корабли в море.
Заповедей твоих я не преступал в жизни, славу твою
я разнес по всему миру!»
Презренные побеждены были мною, враги мои были
истреблены на земле.
Трупы лежали у ног моих, как сено, лучшие витязи
врагов издыхали в крови своей.
Тогда около вечернего времени пришли военачальники
мои, славословили имя мое тысячью похвал.
Но я, царь, – жизнь, здоровье, сила, –
сказал им: «Вы видели, что совершил Аммон, отец мой.
Враги разбежались по пустыне, как тушканчики, я
прошел сквозь их ряды, подобно носорогу.
Славьте Аммона, бога непобедимого: славьте сына
его, фараона, одержавшего победу, – жизнь, здоровье, сила!»
1912
Наше войско двигалось
мирно,
Оно вступило в области
Геруша.
Наше войско двигалось
мирно,
Оно сломило могущество
Геруша.
Наше войско двигалось
мирно,
Оно сокрушило вражьи
крепости.
Наше войско двигалось
мирно,
Оно срезало сады и
виноградники.
Наше войско двигалось
мирно,
Оно сожгло дома и хлеба
в полях,
Наше войско двигалось
мирно,
Оно истребило тысячи
тысяч людей.
Наше войско двигалось
мирно,
Оно увело тысячи тысяч в
плен.
Наше войско двигалось
мирно,
Да будет слава Царю во
времена времен!
<1913>
Слава Нилу, в мир
сошедшему,
Слава Нилу, жизнь
дающему!
Свой исток во мраке
кроющий,
Светом сумрак заменяешь
ты,
Сады, нивы орошаешь ты!
Велишь – Нопри бдить над
зернами,
Велишь – Себеку над
хлебом бдить,
Велишь – Фта над
ремеслом радеть.
Рыб создатель! их от
птиц хранишь.
Нив радетель! ты века
творишь.
Храмов зодчий! ты –
богов оплот.
Перст твой
медлит, – всюду бедствие;
Дух твой дремлет, –
меж богами страх;
Жизнь ты создал и живишь
ее.
Когда воды Нила
подымаются,
Все живое пище радуется,
Каждый зуб перетирает
плод.
Для животных траву он
выращивает,
Жертвы для богов готовит
он,
Храмов фимиам – его
творение.
Он свершает всех
желания,
Сам вовек не истощается,
Доблесть Нила – бедных
щит.
Мы из камня т творим
его,
Не венчаем мы его венцом
двойным,
Мы ему не платим подати.
Нет святилища единого
его,
Неизвестно пребывание
его,
Не раскрыто в таинствах
письмен.
Ты царишь для Юга и для
Севера,
Поглощаешь слезы всех
очей,
Расточаешь щедро блага
всем.
Слава Нилу, в мир
сошедшему,
Слава Нилу, жизнь
дающему!
<1918>
Тебе мы поклоняемся,
Нил!
Все земли оживляешь ты
илом,
Течешь к нам из
неведомых стран,
Чтобы севы встали
зеленью рано.
Тебе мы поклоняемся,
Нил!
В твоей воде живут
крокодилы,
Поишь священной влагой
весь год,
Хранишь на волнах
медленных лотос.
Ты нам даешь живительный
хлеб,
Ты к нам приходишь в
образе Зеба,
Ты к нам приходишь в
образе Пта,
Ты к нам приходишь богом
Аммоном.
<1913>
Прекрасен восход твой, о Атон живущий, владыка
столетий!
Дивный, светлый, могучий, – любви твоей –
меры нет, лучи твои – радость.
Когда ты сияешь, сердца оживают, обе земли веселятся.
Бог священный, создавший себя, сотворивший все
страны: людей, стада и деревья!
Ты светишь – и живо все! ты мать и отец для всех,
чьи глаза сотворил ты!
Ты светишь – и видят все! все души ликуют о тебе,
о владыко!
Когда ты уходишь, за край земли на закате, –
все лежат, словно мертвые;
Пока ты не встанешь с края земли на
восходе, – лица скрыты, носы не дышат.
Ты луч посылаешь – простираются руки, величая дух
твой,
Ты в небе светишь – певцы и игральцы поют и
трубят,
Ибо жизнь возродишь ты, красотой огнесветлой,
искрой жизни!
И все ликуют во дворце Хатбенбена и во всяком
храме,
И все ликуют во дворце Иахетатона, прекрасном
месте,
Ибо им ты доволен, тебе приносят там тучные
жертвы.
Чист, кто угоден – тебе, о живущий, – в своих
праздничных хорах.
Все, что ты создал, радостно скачет пред твоим
ликом,
Пред тобой веселится, Атон, горящий на небе каждый
день!
Слава Атону, кто создал небо, чтобы светить с
него!
Слава Атону, кто озирает с неба все, что создал
он!
Слава Атону, в ком тысячи жизней, даруемых нам!
24 января
1915
Хавват владычица!
Богиня, царица!
Се – я связываю,
Я – Мацлия.
<1915>
Я, сын царя, здесь сплю,
Эшмунизар,
В гробнице сей, что сам
воздвиг себе,
Мое заклятье – людям и
царям:
Да не откроешь ты дверей
ко мне.
Да не расхитишь ты
богатств моих.
Да не встревожишь ты мой
тихий прах.
Не то тебя отвергнет
рафаим.
Не то твой прах вовек не
ляжет в гроб.
Не то не будет у тебя
детей.
Ты будешь продан мощному
царю.
Ты утеряешь корень, как
и плод.
Ты не познаешь от людей
любви.
Зане здесь сплю я, царь
Эшмунизар.
Был мой отец – Сидона
царь, Табнит,
И мать моя – была
Эмашторен, –
Служительница Ашпорен,
Богини, сила чья
Меня оборонит;
Прохожий, не тревожь
гробницы
Сына царя, Эшмунизара!
<1915>
Меж братьями я меньший
был;
В дому отца был самый
юный.
Овец я в поле выводил,
Перстам моим привычны
были струны.
Кто б Господу о мне
сказал?
Он, сильный, сам о мне
услышал!
Меня иноплеменник клял,
Но я с пращой ему
навстречу вышел.
Семь братьев – все сильней
меня,
Но Бог не их призвал из
кущи.
Предстал мне ангел в
свете дня,
Святил меня елеем
всемогущий.
Смеялся грозный Голиаф,
Глумился посредине
стана.
Но, у него же меч отняв,
Я голову отсек у
великана!
1912
Старик шел мимо башни;
Там девушка сидела,
Держа в руке цветок:
Подарок жениха.
Старик шел мимо башни;
Там женщина рыдала:
Лежал на ложе с ней
Ее младенец – мертв.
Старик шел мимо башни;
Там дряхлая старуха,
Держа в руке цветок,
Шептала: «Вновь весна!»
1913
1
Твой ум – глубок, что
море!
Твой дух – высок, что
горы!
2
Пусть этот чайник ясный,
В час нежный, отразит
Лик женщины прекрасной
И алый цвет ланит.
3
Ты мне дороже, чем
злато,
Чем добрый взгляд
государя;
Будь любви моей рада,
Как кормщик, к брегу
причаля.
4
Все дни – друг на друга
похожи;
Так муравьи – одинаково
серы.
Знай заветы – работать,
чтить старших и голос божий,
Завяжи узел – труда,
почтенья, веры.
5
Глупец восклицает:
«Ломок
Стебель памяти о
заслугах!»
Мудрый говорит: «Буду
скромен,
И меня прославят речи
друга!»
16 декабря 1914
Варшава
1
Роса ложится, но солнце
всходит,
И в росах тают все
отраженья,
Но дни, и ночи, и годы
проходят, –
В душе моей все те же
любви мученья.
2
По небу тучи ходят,
крутятся,
Потом исчезают.
На том же месте
неподвижные горы.
Над жизнью дни проходят,
крутятся,
Как небесные тучи.
В сердце на том же месте
единое гору.
3
Не весенний снег
Убелил весь горный скат:
Это вишни цвет!
Ах, когда б моя любовь
Дожила и до плодов!
4
Как золотые
Дождя упадания, –
Слезы немые, –
Будут в печальной судьбе
Думы мои о тебе.
5
Цветики вишни,
Обрадуйте, падайте!
В городе лишний,
Ветром, как вы, я гоним
К волнам Икуто седым…
<1913-1915>
* * *
Под бананом, под бананом
Хорошо с тобой лежать вдвоем.
Словно в беге быстром,
пьяном,
В поле уносимы мы
слоном, –
Под бананом, под бананом
Жарким днем.
У тебя так смуглы груди,
Нежным медом пахнут
волоса.
Слышат боги, но не
слышат люди
Наши хриплые от счастья
голоса.
У тебя так смуглы груди,
Как леса.
В быстром беге, в
быстром беге
К милой цели мы спешим
вдвоем,
Тонем в озере любовной
неги,
Море сомы несказанной
пьем.
В быстром беге, в
быстром беге
Мы умрем.
1913
Нет, никогда не мог Амур
в сем мире
Так сердце мучить, как
меня она!
Я из-за той, кто всех
прекрасней в мире,
Не знаю отдыха, не знаю
сна.
Увы! не знает жалости
она,
И мне укрыться некуда в
сем мире, –
Затем, что всюду мне она
видна!
Лети, о песня, и скажи
прекрасной,
Что чрез нее покой
утратил я!
Что сердцем я страдаю по
прекрасной,
Затем, что зло покинут
ею я!
Ах, заслужила ль то
любовь моя!
Но если я умру, пускай
прекрасной
Все песня скажет, правды
не тая!
3 марта 1908
Сторонитесь!
Прокаженный идет,
Сторонитесь!
Проклят мой род,
Согрешил мой отец,
За грехи карает Господь,
Где же мукам конец?
Сторонитесь!
Тело мое – что плеснь,
Зловонен мой рот,
Ноги покрыты корой,
Десны съела болезнь,
Крючья – пальцы мои,
Где лежу я – там гной.
Сойди с пути:
Прокаженный идет!
Сторонитесь,
Прохожие, женщины,
левиты, купцы!
Расходитесь
Во все концы.
Невеста с молодым
женихом,
Юноша, что поет на
псалтире,
Мальчик с своим кубарем,
Вы все, что веселы в
мире, –
Сторонитесь,
Разбегитесь:
Прокаженный идет!
Дайте дорогу мне,
Шире дорогу мне!
Я в голые горы уйду,
Туда, где нет ни цветов,
ни травы.
Я глухую пещеру найду,
Где есть глоток воды,
Мытари, сторонитесь
меня!
Цари, страшитесь меня!
Пророки, берегитесь
меня!
Я иду, в колокольчик
звеня;
Прокаженный идет,
Сторонитесь.
Я иду, хохоча
Ртом без губ.
Я иду, крича;
Я страшней, чем труп!
Страшно карает Господь,
Берегитесь!
Трепещи пред Господом
всякая плоть,
Страшитесь!
Кто, сильный, может меня
побороть,
И кто устоит против
меня?
Иду, звеня;
Сторонитесь,
Прокаженный идет,
Сторонитесь.
10 марта 1912
В темном поле, в темном
поле
Бродит Альма без дороги;
В темном поле, в темном
поле
Видит вход в шалаш
убогий.
Альма входит, Альма
входит,
Видит – бедно там и
тесно.
Альма входит, Альма
входит,
Видит – рыцарь
неизвестный.
Говорит: «Я заблудилась,
В стужу ноги онемели!»
Говорит: «Я заблудилась,
Ах, довериться тебе ли!»
Рыцарь ей в ответ:
«Сеньора,
Знаю, вам я неизвестен,
Но, клянусь крестом,
сеньора,
Благороден я и честен.
Вот вам ложа половина,
Я свой меч кладу меж
нами.
Вот вам ложа половина!
Не коснусь я вас
устами».
Ночь проходит, ночь
проходит,
Свет дневной румяно
льется.
Альма в поле вновь
выходит,
И смеется, и смеется.
Рыцарь спрашивает Альму
С грустью пламенного
взора,
Рыцарь спрашивает Альму:
«Что смеетесь вы,
сеньора?»
«Я смеюсь тому, мой
рыцарь,
Что здесь было ночью
темной,
Что могли всю ночь, мой
рыцарь,
Вы со мной лежать так
скромно!»
1920
Как всякий, кто Любви
застенок ведал,
Где Страсть пытает,
ласковый палач, –
Освобожден, я дух
бесстрастью предал,
И смех стал чуждым мне,
безвестным – плач.
Но в лабиринте тусклых
снов, как Дедал,
Предстала ты, тоски
волшебный врач,
Взманила к крыльям… Я
ответа не дал,
Отвыкший верить Гению
удач.
И вновь влача по миру
цепь бессилья,
Вновь одинок, как скорбный
Филоктет,
Я грустно помню радужные
крылья
И страсти новой за тобой
просвет.
Мне горько жаль, что, с
юношеским жаром,
Я не взлетел, чтоб в
море пасть Икаром.
10 марта 1912
Артуру ехать в далекий
путь!
Вот громко трубят трубы!
Джиневру целует он нежно
в грудь,
Целует и в лоб и в губы!
«Прощай, Джиневра, моя
жена.
Не долог разлуки год!»
Она – в слезах, в слезах
она,
Смотрит смеясь Ланцелот!
Вот едет Артур через
ясный луг,
И слышны близко трубы,
Но страстно Джиневра и
милый друг,
Целуясь, сблизили губы.
«Тебе служил я, любил
тебя
И ждал за годом год.
Теперь блаженство узнаю
я!»
Смотрит смеясь Ланцелот.
Артуру ехать в обратный
путь,
Поют в его славу трубы!
Он девушек в замках
целует в грудь,
Целует и в алые губы.
С Артуром нежно вдвоем
жена:
«Я верен тебе был весь
год!»
«А мужу я была верна!»
Смотрит смеясь Ланцелот.
<1916>