1
Кто в небе алых роз алее
Цвел в облаковом парике?
Спустясь с балкона, по
аллее
Меж сосен мы прошли к
реке.
Алела на закате
пристань,
Такая серенькая днем.
Плескались рыбки –
двести, триста? –
Блестя алеющим огнем.
Кричали вспугнутые утки
С малиновою белизной.
Не кровью ль истекали
сутки,
Струящие к закату зной?
И на реке, на перекате,
Играла с мушкою форель.
На барбарисовом закате
Возникла эта акварель.
Я оттолкнул замок
устало,
Подвинул лодку к
ступеням,
И ты, сияющая ало,
Спустилась, кружева
вспеня.
Я весла взял, и мы
поплыли
Вниз по теченью за
изгиб,
Где меж стеблей
прохладных лилий
Скользит так много
быстрых рыб…
2
С полуаршинной глубиною,
Зеленая, как малахит,
Прозрачною и ледяною
Струею орошает мхи
Прибрежные. Деревьев
купы
Отзеркаленные в воде,
Склонились к ней. Покой
везде.
Стволы – как великанов
трупы.
Изгибисто несемся вдоль
Аллеи до ограды сада,
А там, за ним, где пихт
рассада,
Пустырь – крестьянская
юдоль…
Вот лес пошел. Вот вновь
луга.
Вот устье Егерской
канавки.
И хариусы – вид
сига –
Бегут от лодки в
скользкой давке…
Ты нажимаешь влево руль
И поворачиваешь вправо.
Суденышко вплывает в
травы,
Что щедро вырастил июль.
Еще один нажим
руля, –
И мы плывем в зеленых
сводах;
Теперь уже в кофейных
водах
Плотичка плещется. Крыля
На белое пятно батиста,
Летит бесшумный
нетопырь,
И от его движений свиста
Ты вздрагиваешь.
«Растопырь
Скорее руки, – и
добычу
Мы привезем к себе
домой!»
Ты моему не внемлешь
кличу,
Восторг не разделяешь
мой.
Наоборот: закрылась
шалью,
Склонилась тихо над
кормой…
Закат давно не блещет
алью.
Из тучи поступью хромой
Выходит месяц, обознала
Полоску в струйках
сквозь листву.
Домой зову и не зову:
Всего в версте отсюда
дача.
Зеленолиственный тоннель
Так восхитительно
олунен,
Июльский воздух так
июнен
И мягок, как
Мускат-Люнель…
Все вдаль ветвистым
коридором
Плывем, пока вдруг ты с
задором
Не поворачиваешь руль,
И мы канавою обратно
Скользим к реке, смотря
на пятна
Луны в игре речных
кривуль…
3
Окончены канавы,
своды, –
Вновь малахитовые
воды. –
И островок цветущих
лип –
Все тот же, только в
лунном стиле.
Плывем, сгибая стебли
лилий,
Меж них пугая спящих
рыб.
Мы покидаем с грустью
стебли
И вверх стремимся в этот
раз.
Теперь опять простор для
гребли:
Чтоб «взять версту», нам
нужен час.
4
Но слушай, кто поет в
болоте?
Я слышу женский голос
там
В туманной лунной
позолоте
Я вижу женщину. К кустам
Прибрежным по зыбучей
топи
Она, вся белая, идет.
У берега
водоворот –
Вдруг упадет в него…
утопит
Себя, пожалуй. В золотых
Лучах остановилась.
Росла.
Стройна. Бледна. Я
поднял весла.
Смотрю. И вдруг она –
бултых!
Мы вскрикнули, мы
онемели.
И тишина. И – ничего.
Подплыли. Головы, как в
хмеле.
Самоубийство?
Колдовство?
Но эта песня! В этой
песне –
Исчезни, враг! Господь,
воскресни! –
Такой восторг, такая жуть.
Нет, человеческая грудь
Вместить ту песню не
смогла бы:
Для мук подобных люди
слабы…
Так значит, то не
человек,
Не женщина – невольный
вывод…
Мы фантазировали живо
С упорной мыслью в
голове,
Что не было того, что
было,
А если не было, то – то,
Что виделось, себя
избыло,
И этот «кто-то» есть
никто.
5
Теперь уже плывем в
смятеньи,
И ужасом душа полна:
Мы думаем об этом пеньи…
Нам не в луну уже луна,
И вечер нам уже не в
вечер:
Мы думаем об этой
встрече.
И смысл, значенье
встречи той
Неясны нам пока. Постой,
Ты видишь пристань? на
скамейке
Сидит как будто кто-то…
Змейки
Волос спадают на плеча…
И в белом, в белом… Кто
бы это?..
Но в ужасе бежим ответа,
Пугаясь лунного луча,
Что выползает из-за
тучи,
Готовый озарить ее…
Нас мысль одна и та же мучит;
И ты мое, и я
твое –
Сердца свои мы оба
слышим…
О, настороженная тишь!
И вот плывем все выше,
выше…
И я молчу. И ты молчишь.
6
А вот и пристань. Вот и
мыза.
На пристани встречает…
Лиза.
Вся в белом, белая сама:
«Ах, чуть я не сошла с
ума! –
От ужаса едва лепечет
И не находит слов для
речи: –
Луна нервирует… И тьма…
И эта женщина… Ее вы
Не встретили? за полчаса
До вас бежала здесь…
Коса
Такая рыжая… Лиловы
Глаза безумные… Капот
Распахнут белый… Дико
пела,
Когда бежала… Я поспела
Едва прийти сюда… И вот
Сижу, едва жива от
страха,
И жду вас: все же здесь
светлей,
Чем в доме. От густых
аллей
В нем мрачно. И луна,
как бляха,
На клумбе с ирисами.
Нет,
Я не останусь больше в
доме
Одна без вас», – в
больной истоме
Шепнула девушка и в плед
Закутавшись, пошла за
нами.
Невесело мы пили чай,
Невольно думая о драме,
Что с нами будет
невзначай…
7
Оно вошло в нас
хладнокровно,
Оно и крепло, и росло:
Спустя четыре года
ровно, –
И, может быть, число в
число? –
Расстался я с подругой
тою,
С кем плыл рекою, залитою
Лимонным светом, к чаще
лип
На островке, где наши
были,
Где меж стеблями наших
лилий
Живет так много наших
рыб…
1923
Озеро Uljaste