1
Письмо Леандра: «Как ни
странно,
Я, видевший Вас краткий
раз,
Душою с Вами постоянно.
Я вижу Вас. Я слышу Вас.
Я ощущаю Вас повсюду.
Я, вероятно, не забуду
Вас никогда. Вы обо
мне –
Сон в яви или явь во
сне? –
Немного помните: тот
вечер
На озере монастыря,
Залитая водой заря,
И речи глаз, уста без
речи,
И следующий день – леса,
Вы, Кира, я и небеса?..
2
Я не писал – мне не
хотелось
Нарушить новью вашу
старь,
Что соловьем в душе
распелась…
Я слушал пенье, на
алтарь
Любви воздвигнув нежный
образ,
Какой судьба с улыбкой,
сдобрясь,
Найти мне в жизни
помогла.
Вы – свет, все остальное
мгла…
Я не писал день, две
недели,
Четыре месяца. Я ждал
Чудес каких-то. Я не
знал,
Порою, были ль в самом
деле
Вы посланы навстречу
мне, –
Не видел ли я Вас во
сне?
3
Да и теперь, взыскатель
были,
Я не надеюсь на ответ
Не потому, что Вы
забыли,
А потому что… вдруг Вас
нет?!
И тем ожиданнее это,
Что первый раз не в это
лето
Я встретил небо Ваших
глаз…
Со сном действительность
слилась:
Мне сны до встречи
предвещали
Ваш голос, очи, кудри,
лик.
Я к Вам давно в мечтах
привык,
К запросам Вашим и к
печали,
Когда ж теперь Вас наяву
Узнал – проснулся и
живу.
4
И вдруг, что мне
блеснуло явью,
Окажется обманным сном?
И пустоту познав аравью,
И день и ночь все об
одном
Терзаться стану я, что –
нежить
Вы та, кого привык я
нежить
В своих возлюбленных
мечтах,
Что Вы, живительная в
снах,
Лишь смутный призрак в
этой яви…
А если и оплотен дух,
К моим призывам будет
глух,
Что женщины Вас нет
лукавей,
Что Вы совсем, совсем не
та,
Кем быть должна моя
мечта…
5
Так кто же Вы – ответьте
прямо,
Когда Вы знаете сама:
Пустая взбалмошная дама,
Кем русские полны дома,
Бесплодный призрак, дух
мертвящий,
С душою ли животворящей,
Мне предназначенной
судьбой,
Сопутник ясно-голубой?
Я знать тревожусь – кто
Вы? кто Вы?
Простите странный тон
письма, –
Я, кажется, схожу с
ума, –
Такой
кошмарно-бестолковый…
А если в Средние века
Вы… впрочем, умолчу
пока…» –
6
«Утешьтесь – я живу на
свете,
Не бред, не сказка, не мираж…
Я Ваша целый ряд
столетий…
Мне дух больной понятен
Ваш:
Ведь Вы типичный
неврастеник,
Вы человек, в чьей жизни
тени
Коснулись ясного чела.
Я получила и прочла
Душою, – не
глазами, – строки.
Я Вам сочувствую вполне.
Вы дороги и близки мне.
Как я, Вы в жизни
одиноки…
Я замужем двенадцать
зим.
Мой муж мне чужд: мне
трудно с ним».
7
Леандр ответил: «Бросьте
мужа,
Придите: я Вам счастье
дам, –
Вас замораживает стужа.
Я Вас моложе по годам:
Мне двадцать два. Я
очень беден.
Но гений мой, Hélène,
победен,
И вскоре славен и богат
Я буду. От моих сонат
Уже теперь в кружке
интимном
Все меломаны без ума,
И не пройдет еще зима,
Меня страна приветит
гимном,
И композиторский венец
Приемлет гений наконец».
8
И Lugne сказала Кириене:
– О радость: друг
мой – музыкант!
Но шатки лестницы
ступени:
Зачем он хвалит свой
талант?
Его погубит эта свита…
Мой долг – сказать ему
открыто
Свой взгляд, его
предостеречь:
Самоуверенная речь
Меня пугает. С этой
целью
Увидеться я с ним
должна.
Его душа поражена
Опасным самомненьем. В
келью
Грез композитора влетел
Дух тьмы: безрадостный
удел…
9
И встретились они на
Мойке,
У Поцелуева моста.
Леандра мысли были
стойки,
И замкнуты его уста.
Как руки ласково
дрожали!
Какую муку выражали
Слиянные две пары глаз!
Какой мучительный экстаз
Объял их крыльчатые
души!
Какой огонь расцвел в
крови!
Но не сказалось о любви,
И настороженные уши
Не уловили нежных слов:
Шел час гуляющих ослов…
10
Она сказала: «Друг мой –
скромность –
Удел талантливых людей…»
Он отвечал: «Но я
огромность:
Я выше всех в стране
своей!
Я это чувствую, я знаю…
Я собираю звуки в стаю,
И эта стая в свой полет
Всех маловерных
вовлечет.
Чего же должен я
стыдиться?
Зачем талант мне
умалять?
Вы для меня – подруга,
мать,
Жена бесплотная,
царица, –
Все в свете, но…
спросить Вас жаль:
Вы слышали ли мой рояль?
11
Конечно, нет. Так отчего
же
Про скромность говорите
Вы?
На пенье птички не
похоже
Жужжанье гордой тетивы!
И я не птичка, – я
охотник,
Заботящийся беззаботник,
И восторгаться для меня
Собой – как Вам сиянье
дня.
Я оттого исполнен силы
И вдохновенья, и мечты,
Что сознаю себя. Кроты,
Скопцы и выходцы могилы,
Живые трупы, жалкий
сброд,
Понятно, это не поймет…
12
И не поняв, того осудит,
Кто сознает в себе себя,
Над силою глумиться
будет.
В великом мощи не любя,
От зависти в
негодованьи…
Такое жалкое созданье
Я презираю. Мне оно
Отвратно. И еще одно
Заметить Вам я должен: в
наше
«Санженистое» время, в
век
Кривляк и нравственных
калек,
Когда фальсификаты в
чаши
Священные налил наглец,
С таланта истого венец
13
Стараясь на себя
напялить,
В век псевдо-умных
дураков,
Стремящихся умы ужалить,
Художник должен быть
таков,
Как я: не скромничать
(осилит
Бездáрь иначе!), должен
вылит
Быть как из стали –
тверд и смел,
В боях с рутиною умел,
Не поддаваясь вздорной
брани
И не пьянея от похвал.
Подъяв талант, как
бурный вал,
Он должен хлынуть через
грани
И все препятствия с пути
Волною хлынувшей
смести».
14
Он замолчал,
разгоряченный,
Потупился и как-то сник:
Ведь Lugne с улыбкою
смущенной
Не поняла его язык…
Был полон нежный взор
укора.
Она не выносила спора
И прошептав: «Не правы
Вы», –
Пошла от Арки вдоль Невы
За Эрмитаж, по
Миллионной.
Он молча шел за нею
вслед
И думал: «Сколько нужно
лет,
Чтоб в ней, наивной и
влюбленной,
Все предрассудки
превозмочь?»
Раскланялся, и вскоре –
прочь.
15
Неведомые встали стены
Меж ними с первой же
поры,
И вкралась боль в мечты
Елены…
Рубили где-то топоры
Сады волшебные… И тяжко
Стволы валились… Вяло
кашка
Чуть розовела у пенька…
Присела на бревно Тоска
В чепце и траурной
мантилье…
Цветы поблекли, трепеща…
Свернулись листики
плюща…
Познали птицы гнет
бескрылья…
Сияло солнце без тепла…
И жизнь на животе
ползла…
16
Любовь не терпит ссор и
трений,
Непониманья и обид.
Но любит кто без
преткновений?
Кто из влюбленных не
скорбит?
И для любви порой не
нужно,
Чтоб люди рассуждали
дружно.
Напротив – часто легкий
спор
Живит наш утомленный
взор,
В нас бодрость новую
вливая,
И вслед за ссорою опять
Нам нежно хочется обнять
Того, чья радостность
живая
Способна в нас ответ
будить:
Без споров, право,
скучно жить!
17
На рысаках отцовских
серых,
Под синей сеткой, в
Главный штаб,
Будя восторги в
офицерах,
Lugne едет с мужем. И
Агап
Роскошен в
четырехугольной
Зеленой
бархатной-корольной! –
Российской шапке
кучерской…
Молодцевато-щегольской
Имея вид в кафтане
ватном,
Вплетясь в одну из
невских лент,
Он правит. Шапки
позумент
Блестит на солнце. На
обратном
Пути Lugne едет к Вейсу:
там
Ботинки, близкие мечтам!
18
Оттуда надо бы к
княгине:
Сегодня, кажется, среда,
Когда жует кусочек дыни,
Как дыня, скучная среда…
Но как не хочется! А
надо:
Муж требует… – «Я
очень рада», –
И пудру хвалит Houbigant,
Браня L'Orsay'a и Piver'a, –
Про заграничное турне
Рассказывает, и Ривьера
Теряет весь свой
колорит,
Когда княгиня говорит…
__________
*Княгиня (фр.).
**О, мое дитя! (фр.).
***Вы понимаете? (фр.).
19
Парижскую надев ротонду,
Укутанная в шеншиля,
Вдруг вспоминает
«Эсклармонду»,
В четверг идущую. Шаля,
Как девочка, из
бельэтажа
Сбегает вниз все та же,
та же,
Какой была, – в
начале строф
Романа, – в зелени
лугов!
Торт захватив от
Кочкурова,
Она торопится домой
И вдруг становится
немой,
И брови хмурятся сурово:
Часы на Думе били
пять, –
И так легко ее понять…
20
Глазам кузины Киры карим
Приятный поднесен
сюрприз:
Фостирий послан
государем
По делу личному в
Тавриз.
Репейник инцидента
скошен
И ласково Леандр
попрошен
Прийти к кузинам
вечерком
Сыграть себя. И он,
влеком
Мечтой блеснуть перед
любимой,
Хотя и плохо веря в то,
Накинув верхнее пальто,
Спешит к ним, стужею
гонимый,
И в упоеньи входит в
зал. –
Его встречает… генерал!
21
В тужурке будничной,
домашней,
С Георгием, весь
ледяной,
Встав прозаическою
башней
Над романтической женой,
Он смотрит на Леандра
взором,
Застыли навсегда в
котором
Бюрократическая сушь,
Дипломатическая чушь!
Полоски губ надменно
сжаты,
И лыс его покатый лоб…
Вдали воздушный слышен
топ
И смеха звонкого
раскаты,
Летит на стол из рук
берэт
И, вмиг затмив собой…
портрет,
22
Идет обрадованно Кира
Навстречу гостю – чар не
сдунь! –
В ее очах – «обитель
мира»
И озеро. А вот и Lugne,
Забывшая былую горечь:
– Я рада Вам,
Леандр Петрович… –
И посмотрев в глаза в
упор,
– «Мы, к сожаленью,
до сих пор
Не слышали с Rienе ни
разу
Мотивов Ваших. Раньше
чай?
Ну, как хотите! Николай!
Приема больше нет». И
вазу
С нарциссами подвинув
вбок,
Она садится в уголок:
23
– Так мне удобней
будет слушать… –
Садится Кира на диван.
Леандр готовится
обрушить
На женщин звуков ураган.
Ударил по
клавиатуре, –
И закружились звуки в
буре,
И с первых нот понесся
шторм –
Свершенье небывалых
форм:
Гремел, стонал, смеялся,
плакал,
Стихал и снова
возрастал,
И кто-то шел на
пьедестал,
Срывался в бездну, выл и
звякал,
Вставал, дрожа, кричал и
лез, –
Летело море, мчался лес…
24
Росли остебленные розы,
Качаясь в воздухе.
Гигант
Слал то молитвы, то
угрозы…
Располоводился талант,
Вовсю сверкая и пылая,
Душа горела огневая,
И opus, вдохновенно-шал,
Казалось, мертвых
воскрешал.
Аккорд. И пауза. И бисер
Рассыпал выскочивший
гном,
И вдруг заволокнулся
сном…
Метнулись чьи-то крылья
к выси:
Рыдая, кто-то нес свой
дар…
Молитва. Вызов. И –
удар.
25
И стих рояль. Со стула
резко
Поднялся огневой игрок
И, став белей, чем в
храме фреска,
Склонился у любимых ног,
Целуя ледяные руки,
Упал в бездонные от муки
Ненаглядимые глаза,
Поднятые на образа,
Чтоб образов игры не
видеть,
Витающих под потолком…
И Lugne сказала: «Не
знаком
Мне Демон Ваш. Боюсь
обидеть:
В нем торжествующий
порок…»
Отпрянул от нее игрок…
26
И пролетела в стихшем
зале,
Крылами сумрачно шурша,
Средь гиацинтов и
азалий,
Гордыни полная душа.
И льдом повеяло от лёта…
Поблекла стульев
позолота…
Леандр, закрыв лицо,
молчал…
Еще теплел, еще звучал
Рояль, напоминавший
плаху…
Вдруг Кира быстро к
игроку
Прошла и, наклонясь к
виску,
Поцеловала, и с размаху
Упала навзничь,
закричав:
– Прославленный
всеславьем слав! –
27
И поздней ночью две
кузины
Имели крупный разговор.
В непроходимые трясины
Он их вовлек. И с этих
пор
Как в них вошло
недоуменье
Друг перед другом,
единенье
Нарушилось, и дружба их
Увяла разом. Для других
Могли возникнуть
компромиссы,
Но не для целостных
натур –
Пути такие. Скорбно хмур
Был облик будущей
актрисы,
И бледные черты остры,
Когда расстались две
сестры…
28
– Вы гений милостью
господней,
О, я постигла Вас
сегодня,
И мной обожествлен Ваш
транс.
Поймите, что она –
малютка
Пред Вами. Для ее
рассудка
Вы непостижны. Вы –
титан,
Иной удел Елене дан.
Она Вас любит, – я
не знаю…
Она, так думая, не лжет,
Но никогда Вас не поймет
И не придет к Вам, как к
Синаю.
Не верьте правде малых
сих:
В ней часто гибель для
больших.
_________
*Преимущественно (фр.).
29
Я полюбила на
закате, –
На озере
монастыря, –
И мягкое рукопожатье,
И Ваших синих глаз моря,
Я полюбила Ваши пальцы, –
Клавиатурные
скитальцы, –
Я полюбила Вас всего,
Сама не знаю отчего.
Вы никогда мне не
приснились,
Ни до, ни после –
никогда.
И Вас я не ждала года,
Но встретились и
полюбились.
Но Вашей быть я не могу:
Я музу Вашу
берегу. –
30
Леандр прочел и,
вспомнив Киру
Признательно, чуть
побледнел
И, отхотев на время
лиру,
Любви… Елены захотел!
И написал: «B леса я
еду.
Хотите вместе. Завтра, в
среду.
Вокзал Балтийский. В два
часа».
…Они поехали в леса,
Туда, к монастырю
глухому,
Где встреча первая была,
Где служба на закате
шла,
Где провожал он женщин к
дому,
Где вечер протекал без
слов,
Где запад грустный был
лилов…
31
Ночь тихо колокол
качала,
Окрестность благостью
даря.
Как быстро тройка их
домчала
До белых стен монастыря!
Тепло друзьям в дохе
сибирской,
Тепло и в келье
монастырской
Сидеть у печки на полу,
Смотря на символ наш –
золу…
Принципиальных
расхождений
Умолкла тяжкая чреда:
Они болтают без труда,
Исполненные впечатлений
Лесов со снежной
бахромой
И ласки старины хромой…
32
Сереют сумраки, –
все ближе
Вечерней нежности черед,
С собой захваченные лыжи
Леандр тюленьим жиром
трет,
Его у печки нагревая
И легким слоем покрывая
Отполированную гладь,
Носящую живую кладь…
Как удержаться, чтоб
попутно
Вновь не прославить
лыжный спорт?
Ведь мне, кто жить в
природе горд,
Нужна почти ежеминутно
По зимам скользкая
доска,
Какой прихлопнута тоска…
33
Они выходят за ворота,
Во тьме спускаются на
лед.
Им кажется, что третий
кто-то
За ними, крадучись,
идет.
Иль это небо сыплет
хлопья?
Иль это мысль его утопья
Шуршит воскрыльями в
тиши?
Кому бы здесь и быть в
глуши?
Уснуло озеро под снегом.
Они скользят на лыжах
вдаль
Сквозь снег, – как
с мушками вуаль, –
Довольные своим
пробегом.
Не видно звезд и нет
луны.
Все, все сказать сердца
вольны.
34
– Чего ты
ждешь? – она спросила.
– Я жду тебя
назвать своей. –
– Во мне пока
бессильна сила
Покинуть мужа и
детей. –
– Но, Lugne, пойми,
я жду развода. –
– Не жди, Леандр,
моя свобода
Без крыл, и больше не
парит, –
Мне это совесть говорит.
Не создана я для
измены, –
В измене ложь: я правду
чту.
Друг в друге видим мы
Мечту, –
Довольно с нас. Не мучь
Елены.
Пусть будет свет. Не
нужно тьмы:
Лишь друг вне друга
вместе мы.
35
Ты говоришь:
развод, – как будто
Исправит что-нибудь
развод.
Развод – пустяк, развод
– минута,
А знаешь ли, что значит
– год?
Не только год счастливой
страсти,
Любви слинялой, полной
сласти, –
А год, мой год тяжелых
мук?
А здесь не год, Леандр,
подумай:
Двенадцать лет,
двенадцать лет,
Двенадцать лет, как
счастья нет,
Двенадцать лет тоски
угрюмой,
И чуждый муж, но все же
свой,
Привычный, человек
живой!
36
Он любит Lugne твою, как
может.
Где силы сделать боль
ему?
Его судьба меня
тревожит.
Такой ценой я не приму,
Поверь мне, счастья:
этот праздник,
Пожалуй, хуже был бы
казни.
Нет, на несчастии других
Могу ль о радостях своих
Спокойно думать? Дети!
дети!
Как вас делить? О, что
за вздор!
Оставим этот разговор,
Оставим злые мысли эти:
Такая воль – мрачней
тюрьмы.
Лишь друг вне друга
вместе мы.
37
Да, творчество твое
велико,
Как падший ангел, гений
тьмы,
Но богоборческого лика
Краса страшна мне. Как
же мы
С тобою совместим всю
разность
Душ наших, знающих
экстазность,
Таких и близких, и
чужих?
Я без ума от глаз твоих,
От светлой нежности
ребенка,
От одаренности твоей,
Но не от скрытых в ней
идей,
Кощунственных и льнущих
тонко
И искусительно в сердца…
Я без ума… не до конца!
38
Пребудем же, Леандр,
друзьями,
Как были до сих пор
века,
Смотря влюбленными
глазами
На друга друг… издалека!
В измене тела – ложь. В
свиданьи
Бесплотном – сплошь очарованье,
Святая правда близких
душ…
От них не пострадает
муж,
И невсколыхнутая совесть
Моя меня не укорит.
Вот путь единый, что
открыт
Для нас – невинность
встречи, то есть,
Сумбур отвергшие умы
Лишь друг вне друга
вместе мы. –
39
Сказала, вздрогнула и, с
криком
Прижав его к своей
груди,
В теряющем порыве диком,
Отпрянула: «Не подходи…
Единственный!
Боготворимый!
Не искушай своей
любимой:
Я обессилена
борьбой, –
Уйди, Леандр, Господь с
тобой…»
…И он ушел во тьму на
лыжах,
Ни слова больше не
сказав,
Когда ж, озябнув и
устав,
Вернулась в келью Lugne,
на рыжих
Лошадках были хомуты,
И голос звал из темноты:
40
– Готовы лошади.
Мне барин
Велел на станцию Вас
свезть. –
Был лик Елены
светозарен:
Сердца друг другу дали
весть!
Она подать велела сани
Спустя неделю, от
скитаний
Души уставшая, реша
Говеть в монастыре. Душа
Молитвы жаждала. Все
службы
Она простаивала. Храм
Дал исцеление скорбям,
И, с чувством неизменной
дружбы
К Леандру, ехала зимой
Ты, маленькая Lugne,
домой…