* * *
«Пророк» мой кончен,
слава Богу.
Мне надоело уж писать.
Теперь я буду понемногу
Свои ошибки разбирать.
<1913>
* * *
Перо не быльница,
Но в нем есть звон.
Служи, чернильница,
Лесной канон.
О мати вечная,
Святой покров.
Любовь заречная –
Без слов.
6 октября 1915
* * *
Любовь Столица, Любовь
Столица,
О ком я думал, о ком
гадал.
Она как демон, она как
львица, –
Но лик невинен и зорьно
ал.
<1915>
ЧАСТУШКИ
(О поэтах)
Я сидела на песке
У моста высокова.
Нету лучше из стихов
Александра Блокова.
Сделала свистулечку
Из ореха грецкого.
Веселее нет и звонче
Песен Городецкого.
Неспокойная была,
Неспокой оставила.
Успокоили стихи
Кузмина Михаила.
Шел с Орехова туман,
Теперь идет из Зуева.
Я люблю стихи в лаптях
Миколая Клюева.
Дуют ветры от реки,
Дуют от околицы.
Есть и ситец и парча
У Любови Столицы.
Заливается в углу
Таракан, как пеночка.
Не подумай, что растешь,
Таня Ефименочка.
Ах, сыпь, ах, жарь,
Маяковский – бездарь.
Рожа краской питана,
Обокрал Уитмана.
Пляшет Брюсов по
Тверской
Не мышом, а крысиной.
Дяди, дяди, я большой,
Скоро буду с лысиной.
<1915-1917>
__________
Ох, батюшки, ох-ох-ох,
Есть поэт Мариенгоф.
Много кушал, много пил,
Без подштанников ходил.
Квас сухарный, квас
янтарный,
Бочка старо-новая.
У Васятки у Каменского
Голова дубовая.
<1918-1919>
* * *
Не надо радости всем
ласкостям дешевым,
Я счастлив тем, что
выпил с Мурашевым.
Пасха, 1916 г.,
10 ап<реля>, 12½ ч. ночи
* * *
Не стихов златая пена
И не Стенькина молва, –
Пониковская Елена
Тонко вяжет кружева.
Лес в них закутался,
Я – запутался.
<1918>
КАК ДОЛЖНА
РЕКОМЕНДОВАТЬСЯ МАРИНА
Скажу вам речь не
плоскую,
В ней все слова важны:
Мариной Ивановскою
Вы звать меня должны.
Меня легко обрамите:
Я маленький портрет.
Сейчас учусь я грамоте,
И скоро мне шесть лет.
Глазенки мои карие
И щечки не плохи.
Ах, иногда в ударе я
Могу читать стихи.
Перо мое не славится,
Подчас пишу не в лад,
Но больше всего нравится
Мне кушать «шыколат».
19 января 1924
* * *
Если будешь
Писать так же,
Помирай лучше
Сейчас же!
1924
* * *
За все,
что минуло, –
Целую в губы
Сокола милого.
1924
* * *
Эх, жизнь моя,
Улыбка девичья.
За Гольдшмита пьем
И за Галькевича.
Будет пуст стакан,
Как и жизнь пуста.
Прижимай, Муран,
Свой бокал к устам.
5 октября 1924
Баку
* * *
Милая Пераскева,
Ведь Вы не Ева!
Всякие штуки бросьте,
Любите Костю.
Дружбой к Вам нежной
осенен,
Остаюсь – Сергей Есенин.
P.S.
Пьем всякую штуку.
Жму Вашу руку.
<1924>
КЛАВДИИ
АЛЕКСАНДРОВНЕ ЛЮБИМОВОЙ
Из всякого сердца
вынется
Какой-нибудь да привет.
Да здравствует
именинница
На много лет!
Я знаю Вас очень
недавно,
Клавдия Александровна,
Но жить Вам – богатеть,
Кунеть да – мохнатеть!
К следующему году –
Прибавок к роду.
А через два годы, –
Детей, как ягоды.
<1924>
* * *
Калитка моя
Бревенчатая.
Девки, бабы
Поют о весне.
Прыгает грач
Над пашнею.
Проклинайте вы все
Долю вчерашнюю.
Довольно гнуть
Спины.
Я встретился с ней
У овина.
Говорил ей словами
О своей судьбе.
Умирающая деревня,
Вечная память тебе.
<1924-1925>
* * *
Никогда я не забуду
ночи,
Ваш прищур, цилиндр мой
и диван.
И как в вас телячьи
пучил очи
Всем знакомый Ванька и
Иван.
Никогда над жизнью не
грустите,
У нее корявых много лап,
И меня, пожалуйста,
простите
За ночной приблудный
пьяный храп.
19 марта 1925
* * *
Пускай я порою от спирта
вымок,
Пусть сердце слабеет,
тускнеют очи,
Но, Гурвич! взглянувши
на этот снимок,
Ты вспомни меня и
«Бакинский рабочий».
Не знаю, мой праздник
иль худший день их,
Мы часто друг друга
по-сучьи лаем,
Но если бы Фришберг
давал всем денег,
Тогда бы газета была нам
раем.
25 апреля 1925
Баку
* * *
Самые лучшие минуты
Были у милой Анюты.
Ее взоры, как синие
дверцы,
В них любовь моя,
в них и сердце.
12 июня 1925
* * *
Милый Вова,
Здорово.
У меня не плохая
«Жись»,
Но если ты не женился,
То не женись.
<26 июля 1925>
* * *
Пил я водку, пил я
виски,
Только жаль, без вас, Быстрицкий.
Нам не нужно адов, раев,
Только б Валя жил
Катаев.
Потому нам близок Саша,
Что судьба его как наша.
<1925>
* * *
И так всегда. За пьяною
пирушкой,
Когда свершается всех
дней круговорот,
Любой из нас,
приподнимая кружку,
В нее слезу нечаянно
прольет.
Мы все устали. Да,
устали очень.
И потому наш голос за
тобой –
За васильковые,
смеющиеся очи
Над недовольною и глупою
судьбой.
<1925>