I
Богат, славен город Илиополь.
Много в нем роскошных дворцов, окруженных тенистыми садами, беломраморных бань,
храмов, украшенных золотыми кумирами. Но чей дворец сравнится с дворцом
вельможи Диоскора? Строен он из чистого фессалийского мрамора, со всех сторон
окружен рощами и садами, и, кажется, нет конца тем садам, и ты уже не в городе,
а попал в райскую пустыню. Звонкоголосый соловей поет на дереве кипарисном,
алые розы благоухают медом; лилии стоят серебряными светильниками, а посреди
сада журчит чистый источник. В том источнике каждое утро любит омывать лицо
солнцу лепотой подобная дочка Диоскора Варвара.
Любо ей покинуть дом
отца своего Диоскора и с милыми подругами играть в мяч и петь песни на зеленом
лугу. Постыл ей родительский чертог, не веселит он ее сердце. А, кажется, есть
там, чем полюбоваться и потешить взор. Гости из дальних городов стекались к
Диоскору подивиться на его золотую утварь, расцвеченную смарагдом и сапфиром,
на роскошное убранство его комнат, на расписанные славными художниками стены.
Светел триклиний в
дому Диоскора. Посреди освежает его водоем прозрачной воды, где плавают золотые
рыбы, а рядом с водоемом разбит цветник, где нежно благоухает черная фиалка и
белые левкои – дар гостя из Александрии Египетской. Над водоемом белеет нимфа,
изваянная резцом, достойным Фидия. По стенам изображены подвиги сына Зевсова
Иракла: здесь цветущие нимфы Еспериды протягивают герою золотой плод
божественного дерева, там он поражает дерзкого кентавра Несса отравленной
стрелой, а ясноокая Деянира любуется его отвагой, стоя на колеснице,
запряженной парой дородных коней. Всё манило к сладкому отдыху и наслаждению в
доме Диоскора, во всем у него – довольство и избыток.
Долго тосковал
вельможа по милой жене, которая, умирая, оставила ему дочку Варвару, но скорбь
его залечило всемогущее время, да и золотая дочка не давала Диоскору
печалиться, радуя его своей девичьей лаской и расцветающей красой.
Видя, что красота
Варвары подобна солнцу и что пришло для нее время Гименея, Диоскор не выпускал
ее дальше своего сада, а в доме построил ей высокую светлицу, где проводила она
время с подругами и рабынями в милых забавах, шила золотом, услаждала слух
песнями Омира. Так решил Диоскор держать ее до тех пор, пока не приищет ей
жениха достойного, царской крови, приближенного к престолу Кесаря Максимиана.
II
Никого так не любила
Варвара, как служанку Зою. Ей поверяла она свои заветные думы, с ней коротала
светлые весенние ночи, когда засыпали прочие служанки.
Высоко над городом
высился терем Варвары; казалось, уходит он в самое небо. На много стадий видны
из окна загородные дома, деревни и горы, синеющие вдали.
Села раз Варвара у
окна и велела Зое, взяв лютню, играть ей, чтобы разогнать тоску. Тогда был
весенний вечер. Алое солнце садилось за дальние горы, и кипарисы чернели, как
уголь, на золотом небе. Варвара смотрела на горы, усаженные нагими деревцами, с
вершинами, увенчанными зубцами башен. За края их цеплялись розовые клочья
догоравших облаков.
Напрасно Зоя старалась
занять Варвару и девичьей болтовней, и игрой на лютне, и чтением милетских
рассказов. Кручинна была госпожа ее, ничто не веселило ее душу.
– Ах, Зоя! – говорила
она. – Что приключилось со мной последнее время – не знаю. Но постыло мне в
доме отца моего, тянет меня дальше, дальше. Вон, посмотри, как летит дикая
горлица! Если б мне полететь с ней за синее море!
Противны мне боги отца
моего: я уже давно не жгу ладана на нашем алтаре, я бегу забав, мне постыло мое
сапфировое ожерелье. Надоели мне рассказы о злых и завистливых богах. Разве
могли они создать весь этот дивный, широкий мир, с садами, птицами, морями?
Ведь эти боги – бездушные истуканы, и басням о их делах могут верить только
дети. Ах! милая Зоя! Пойдем из этого дома к цветам и деревьям, чтобы радоваться
весенней ночи. Посмотри. Золотые звезды зажглись над городом, лучи их дрожат,
переливаются. Как будто эти звезды говорят с моим сердцем, говорят мне о Боге,
благом, бесконечном, вечном Боге, который создал и эти звезды, и этот двурогий
месяц, что озаряет базилику Маркиана. Но где этот Бог? О, если б узнать его,
отдать ему жизнь, мое сердце, мою красоту. Я знаю, отец ищет мне жениха
царского рода, но иного царя жаждет мое сердце, к иному царю влечет меня тайное
желание. Зоя! Зоя! если б узнать этого царя, если б найти путь к нему!
Зоя отвечала:
– Госпожа! кажется, я
знаю человека, который поможет тебе найти этого царя. Но молчи до времени.
Завтра я приведу к тебе торговца ароматами и пряностями и оставлю вас вдвоем.
Он научит тебя всему. Только не выдай меня, госпожа. Если узнают о моем
знакомстве с этим человеком, меня подвергнут злым пыткам.
– Благодарю тебя,
милая Зоя, – отвечала Варвара. – Если правда то, что ты говоришь, я награжу
тебя достойно. Проси у меня тогда всего, чего хочешь.
– Госпожа, – тихо
молвила Зоя, – после разговора с этим человеком ты, может быть, узнаешь, что
тебе нечего подарить мне, потому что я богаче тебя. Моли Бога, чтоб он дал тебе
то же богатство, каким я владею. Не дивись моим словам, госпожа: смысл их ты
уразумеешь после.
Девы замолкли. Новые и
новые звезды высыпали в небе. Наконец, всё небо запылало, как паникадило,
полное зажженных свечей, и Варвара, преклонив колена, молилась этому дивному
свету, возносясь сердцем к неведомому Богу.
III
На другой день рано
утром, когда все в доме Диоскора еще спали глубоким сном, Зоя пошла на
городскую площадь, которая находилась перед храмом Солнца и была украшена
белыми и золотыми кумирами богов. Здесь собирались торговцы с разных концов
света. Зоя подошла к одному торговцу из Смирны, продававшему ароматы, и
приветствовала его: Радуйся! Затем она вступила с ним в беседу. Это был
христианский священник, рукоположенный апостолом Павлом. Узнав от Зои о желании
прекрасной дочери Диоскора, он обещал прийти сегодня после полудня к Варваре,
под предлогом продажи ароматов.
Священник исполнил
свое обещание и, оставшись один с Варварой, научил мудрую деву знанию истинного
Бога Христа, поведав ей о Его крестных страданиях и светлом воскресении. Он
раскрыл ей также великую тайну святой Троицы.
После этого торговец
ароматами стал часто посещать Варвару и однажды окрестил ее, окропив водой из
источника и возложив на нее маленький кипарисовый крест. Так сочетал он Варвару
с ее небесным женихом – Христом.
А Диоскор радовался,
видя, что Варвара часто покупает ароматы, и говорил ей:
– Так-то, милая дочка!
Ароматы, розы – лучшие дары Эрота. Время идет, и знатные женихи добиваются
брака с тобой. Между тем мне надо поехать в Рим, и я вернусь домой не раньше
наступления осени. А на это время, милая Варвара, я открываю перед тобою ворота
нашего дома. Пора тебе повидать людей, принять участие в праздниках. Скоро
будет торжественное шествие жрецов ко храму Солнца. Ты примешь в нем участие
вместе со знатными девицами Илиополя. Великий жрец уже просил меня, чтоб ты
несла золотую корзину с виноградом во время шестым канефор. Там ты увидишь
лучшую молодежь нашего города. Не один брак был решен во время праздничных
торжеств. Так-то, милая Варвара! Порадуй меня к моему возвращению разумным
выбором жениха. Радостны песни Гименея, весело сверкают факелы, когда восходит
вечерняя звезда, хотя стыдливая дева и роняет невольные слезы, переступая порог
брачного терема.
Варвара ничего не
ответила, и Диоскор вскоре уехал в Рим, сделав распоряжения по хозяйству и сдав
ключи дома старому вольноотпущеннику. Он приказал ему не жалеть денег на
расходы молодой госпожи, забавлять ее, приводя флейтистов и актеров, и не
препятствовать ни одному ее желанию. Кроме того, он нанял плотников для
постройки бани в саду, у источника. Для постройки была срублена целая роща
кипарисов на горах соседнего Ливана и привезен лучший мрамор с Пароса. Стены
предполагалось украсить картинами искусного живописца. Баня должна была быть
готова к свадьбе Варвары, и на фронтоне ее Диоскор предполагал изобразить
свадьбу Пелея и Фетиды и золотое яблоко раздора.
IV
Словно птица, выпущенная
из клетки, радовалась Варвара своей свободе после отъезда Диоскора.
Зоя уже давно была
тайной христианкой. Теперь, вместе с Варварой, приняли крещение все ее подруги
и рабыни, и девичий ее терем обратился в келью. Старый священник ежедневно
наставлял юных дев в молитве и вере, и теперь уже ему не было нужды наряжаться
торговцем. Варвара свела знакомство с тайными христианами Илиополя, часто
навещала их бедные жилища на окраине города и раздавала богатую милостыню.
Вольноотпущенник, управлявший домом, дивился, что госпожа отказалась от
большинства прежних яств: оливы, виноград, пшеничные лепешки, немного молодого
вина, – вот из чего состояла теперь трапеза Варвары.
Каждое утро, на
восходе солнца, Варвара вместе с рабынями шла в сад, накинув на свой белый
хитон бледно-изумрудное покрывало. Когда солнце зажигало красным светом снежные
вершины Ливана и раздавались голоса первых птиц, девы, обратив очи к
восходящему солнцу, пели песнь:
«Слава в вышних Богу,
и на земле мир».
И золотое,
торжествующее солнце казалось им светлым ликом Христа. Также и на вечерней заре
девы сходили в сад для общей молитвы. Черные кипарисы недвижно стояли, как
молитвенные свечи, розы благоухали, как кадильницы. А вдали озлащенный
заходящим солнцем Ливан сиял нерукотворным иконостасом. Там расстилались
пустые, каменистые равнины, без земли, без деревьев, и только на склоне Ливана
один могучий древний дуб стоял, как бы в ожидании. А над ним сияли снега
Ливана, и уже теплилась розовая звезда.
Девы пели:
«Солнце пришло на
запад. Видев свет вечерний, поем Отцу, Сыну и святому Духу».
И ум премудрой девы
всё глубже проникал в неисповедимую тайну святой Троицы.
V
Однажды, когда святая
Варвара в уединении размышляла о тайне святой Троицы, она неприметно вышла на
поляну, к источнику, где уже воздвиглись стены новой бани. В вечернем воздухе
пахло свежим кипарисным деревом, щепки и стружки которого валялись кругом
постройки. Уже вход бани был украшен двумя колоннами с коринфской капителью и
фронтон отделан мрамором и золотом. Несколько плотников в красных и зеленых
рубахах, с засученными до локтей рукавами, мерно ударяли по дереву блестящими
секирами.
Варвара вошла в
неоконченное здание. Она много любовалась мраморными скамейками для омовения,
порфирными сводами и блестящими трубами, сквозь которые уже била ключевая вода.
Благоухание роз и левкоев проникало в окна бани. Всё здесь манило к отдыху и
неге.
Два окна были
прорезаны на запад, и сквозь них было видно золотое небо и два-три мертвых
кипариса.
– О несмысленные
плотники! – воскликнула дева. – Можно ли портить столь дивное здание, лишив его
света солнечного. Приказываю вам прорубить третье окно на Восток. Пусть три
окна вещают о тайне святой Троицы. Пусть единое солнце, озаряя храмину тремя
лучами, просвещает ум верных мудростию богословия.
И мудрая дева раскрыла
строителям тайну триединого Бога и, покидая их, легким перстом начертала на
мраморе подобие креста. И крест напечатлелся, как бы проведенный резцом. То
было первое чудо святой Варвары.
VI
Когда наступило время
сбора винограда, Диоскор вернулся из путешествия, и прежде всего пошел
посмотреть новопостроенную баню. Увидев три окна вместо двух, он весьма
изумился и строго спросил плотников, что побудило их изменить его приказания.
Те отвечали, что поступили по желанию Варвары. Еще более удивился Диоскор,
призвал Варвару и спросил ее, почему она вмешалась в дело и испортила план
бани. Варвара отвечала: «Отец! ты, вероятно, приказал сделать два окна в честь
двух светил небесных: солнца и луны. А я приказала сделать три окна во имя святой
живоначальной Троицы».
И она исповедала перед
отцом Христа, распятого и воскресшего, и учение о едином Боге, почитаемом в
трех лицах.
Диоскор был усердным
почитателем богов. Речи Варвары возбудили в нем ярость. Он выхватил меч из
ножен и тут же бы поразил Варвару, но она бросилась бежать. Безумный отец
погнался за своей дочерью, махая обнаженным мечом. Но Христос дал своей
избранной невесте как бы два незримых крыла, и она неслась со скоростью ветра.
Преследуя Варвару,
Диоскор выбежал за город, в поле. Здесь он остановился, чтобы перевести дух.
Черные тучи сгущались над горами, понимался ветер, колебля ветви древнего дуба,
к которому бежала Варвара.
Диоскор собрал
последние силы и побежал дальше. Но Варвара была далеко впереди. Она бежала в
горах, по бесплодным, кремнистым долинам, изредка поросшим терновником и
осиной. Ее зеленый плащ разорвался в клочья, которые развевались на ветках
терновника. Сандалии развязались, нежные ноги оставляли следы крови на дорожных
камнях. Вдруг дорога оборвалась, и скала загородила путь Варваре. Всем сердцем
воззвала она ко Христу, и случилось великое чудо: скала расступилась перед
девой, и, когда она вошла в нее, камни снова сдвинулись.
Так – непорочная
голубица – от черного врана земного воспарила она в покров небесного орла и
нашла приют в тени его державных крыл.
Видя, что Варвара
исчезла, Диоскор, как раненый тигр, стал бегать по горам. Услышав звуки
пастушеской свирели, он побежал на них, и увидел двух мальчиков-пастухов,
пасших коз в небольшой горной котловине, где было немного травы и кустарника.
– Пастухи, скажите
мне, не видели ли вы в горах девушку, бегущую как ветер, и не знаете ли, где
она укрылась? – крикнул Диоскор.
Один пастух
отрицательно покачал головой, а другой, заметив в руках Диоскора блестящий
червонец, молча указал ему на соседнюю пещеру. Там таилась святая дева, там
нежно ворковала пустыннолюбная горлица и журчал горный ключ.
Разъяренный Диоскор
бросился в пещеру, и, схватив дочь за ее волосы, до ног падавшие золотыми
струями, выволок ее из пещеры. Ударяя ее головой о камни, он бежал с ней к
Илиополю, который весь был омрачен тучами. Молния уже вспыхивала то здесь, то
там, мгновенно озаряя беглым пламенем мраморную кровлю храма Солнца.
Изрыгая проклятия,
влачил Диоскор Варвару, и капли крови, как алые цветы, испещрили ее голову. Так
кровавым венцом венчалась Варвара с небесным женихом своим.
VII
Продержав Варвару
несколько дней в сырой подземной темнице, Диоскор повел ее на суд к игемону
Маркиану. Это был день сбора винограда, все лозы в винограднике Диоскора были
обнажены и точила обрызганы кровью винограда.
День был золотой.
Облетающие осины трепетали в синем небе багряными листами. По городу ходили
веселые толпы гуляющих, блестя парчовыми одеждами и шелковыми плащами.
Судилище было полно
знатных посетителей, пришедших посмотреть, как будут судить дочь знатного
вельможи. Маркиан сидел на троне в парчовой одежде, по обе стороны трона стояли
солдаты с секирами. Перед троном воздвигнут был алтарь богу Солнца, на котором
дымился жертвенный ладан.
– Здравствуй,
прекрасная Варвара, – начал говорить Маркиан. – Верить ли дошедшим до меня
печальным слухам? Неужели дочь лучшего гражданина в Илиополе соблазнилась
учением христиан? Опровергни этот нелепый слух: принеси жертву славному богу
Илию, в честь которого воздвигнут наш святой город.
– Пророк Божий
говорит, – отвечала Варвара, – идолы язычников – сребро и злато, дела рук
человеческих, «подобны им будут делающие их и всякий, кто надеется на них»! Я
же, о Маркиан, приношу жертву хвалы Богу моему и сама хочу быть Ему жертвой.
Слова эти привели
Маркиана в ярость.
– Я пощажу пока твое
тело, – воскликнул он, – но знай, что если ты будешь упорствовать и не сожжешь
сейчас хоть несколько зерен фимиама на алтаре Илия, я потешу взоры собравшейся
толпы твоей девичьей красотой, которая должна была осчастливить юношу царской
крови. Палачи! совлеките с нее одежду. Пусть ее Бог придет спасти ее от
поругания!
О, святая Варвара!
найду ли слова, чтобы описать смятенье твоей целомудренной души, когда ты
услышала приказ неистового игемона? Опишу ли мучения, ужаснейшие, чем раны и
заушения, когда грязные руки палача коснулись твоего непорочного тела и
совлекли с тебя светлые одежды, и тело твое, золотое и благоуханное, обнаженное
от одежд, было выставлено на поругание – жертва, уготованная Иисусу. И Маркиан,
насладившись позором твоим, велел повергнуть тебя на землю, вдеть руки твои в
железные узы, ноги связать ремнями и нещадно бить тебя воловьими жилами. И
плоть твоя очервленилась язвами и кровью, и сладкое благоухание той крови поднялось,
как облако, к небесному престолу жениха твоего Иисуса!
Когда кровь,
сочившаяся из ран Варвары, залила весь пол судилища, так что скользили сапоги
палачей, Маркиан приказал вынуть Варвару из уз, завернуть тело белой и нежной
тканью, обложить останавливающими кровь травами и мастями и отнести в темницу.
VIII
Оставшись одна в
темной и сырой темнице, Варвара всем сердцем воззвала к жениху своему Христу, и
внезапно свет озарил темницу. Как бы легкое белое облако подплыло к Варваре, и
из облака сошел к ней Иисус Христос в терновом венце и багрянице. Прикоснувшись
перстом к ее ранам, он исцелил их, а потом стал беседовать со своей
возлюбленной невестой. Лучи света исходили от его тернового венца, и от одежды
его изливалось райское благоухание. Беседуя с Варварой, он незаметно стал
удаляться, и, когда исчез из виду, снова тьма объяла Варвару, но она радостно
славословила Бога и пела псалмы Давида. Вдруг из-за окна послышался ей тихий
плач, потом чей-то голос стал вторить ее молитве. Варвара подошла к окну и
заглянула за железную решетку. В свете месяца она увидела, что неизвестная
женщина сидела на камне перед окном. Увидев Варвару, эта женщина опустилась на
колени и, подняв руки к святой Варваре, воскликнула:
– Радуйся, Варвара,
невеста Христова прекрасная! Блаженна я, что удостоилась видеть, как возлюбил
тебя жених небесный; к тебе, непорочной своей невесте, пришел, от ран исцелил,
светлостью лица Своего неизреченно возвеселил твою душу. Радуйся, ибо капли
крови твоей были слаще меда пресладкому Иисусу!
– Кто ты? Откуда ты
пришла? – спросила дева.
– Меня зовут Иулиания.
Я была в судилище Маркиаиа, я видела твои муки, я оставила всё и теперь пойду
за тобою, чтобы разделить твои страдания и удостоиться лицезрения твоей славы в
царствии небесном.
IX
Маркиан был весьма
удивлен, увидев святую Варвару исцеленной от ран.
– Видишь, – сказал он,
– как наши боги заботятся о тебе. Принеси же благодарственную жертву за твое
чудесное исцеление.
– Иисус Христос
исцелил меня, – отвечала Варвара, – и его одного славит и поет мое сердце.
Вновь покрой язвами мое тело, да уподоблюсь я пречистому жениху моему,
изъязвленному гвоздями на древе крестном!
Тогда Маркиан приказал
обнажить святую Варвару и водить ее по городу для поругания.
Она же взывала:
– Иисус, жених мой возлюбленный,
за тебя терплю позор. И с тебя, одевающего небо облаками, совлекли багряницу, и
тебя водили на поругание по стогнам Иерусалима. Дай же мне до конца быть
причастницей твоих мук, сподоби меня страдания на древе!
И Бог услышал молитву
святой Варвары, и вот повели ее за город. И она проходила мимо дома Диоскора, и
любящие ее рабыни стояли у крыльца и рыдали, видя позор госпожи своей, и
посылали ей благословение. Варвара остановилась, чтобы проститься с родным
домом: «Прости, тенистый сад, где мы пением священных песен встречали каждое
утро и вечер! Простите, милые подруги и служанки, с которыми я проводила
краткое время моего девичества в родном тереме! Прощайте, я больше вас никогда
не увижу. Прощайте, мои кипарисы, розы, веселый источник, все прощайте!»
Рыдание служанок было
ответом на эти слова.
В это время солнце,
уже готовое зайти за вершину Ливана, озарило сад Диоскора, и три окна новой
бани зажглись золотым светом.
– Хвала тебе,
трисолнечная Троица! – воскликнула Варвара. – О вечное веселие! О светлая
отчизна горнего Иерусалима!
Радуясь и воспевая
псалмы, святая Варвара продолжала путь. Выйдя за ворота Илиополя, шествие
двинулось по направлению к Ливану, сиявшему розовым снегом заоблачной вершины.
Там, на склоне, среди бесплодных камней и утесов, возвышался одинокий дуб. К
нему повели Варвару.
X
Соединив руки Варвары
над головой, палач скрутил их веревкой и привязал к нижней ветви дуба.
О святая Варвара! Вот
твой брачный вечер! Но где же пение вечернего гимна? Где сияние брачных
факелов? Точат острые ножи, разжигают желтые свечи, калят клещи железные. Теми
ножами обстругают твои белые ребра, опалят твои раны свечами, вырвут клещами
нежную грудь! Но не устаешь ты взывать к жениху твоему, устремляя взоры на
померкающие снега Ливана.
Долго длится
истязание. Уже кора дуба почернела от крови, уже устали руки палачей, уже
замолкли уста Варвары, и не призывает она небесного жениха.
Наконец, Маркиан
приказал кончить казнь, и палач раскаленными клещами вырвал перси святой
Варвары, и они упали на землю. Расходится народ. Всадники садятся на коней.
Палач убирает в ящик окровавленные ножи, бритвы, клещи, стругала. Поздно.
Солнце давно померкло. Розовая звезда сияет над Ливаном.
Здесь уже начинаются
вседневные разговоры и шутки; там палач умывает руки и уговаривается с
товарищем, где бы повеселее провести вечер. Наконец, всё пусто, и Варвара одна,
привязанная к дубу.
И вот слышит она как
бы далекое пение. Оно долетает с гор Ливана и приближается к ней. И вот легкие
херувимы начинают парить в небе, играют незримые арфы, и вдруг всё смолкло. И в
тишине как бы могучий гром сотрясает небо, молния, изламываясь от востока до
запада, зажигает огнем весь мир, и Великий Царь в золотой одежде приближается к
Варваре на облаке небесном, окруженный тьмами херувимов и серафимов. И
раздается в небе песнь: «Свят! Свят! Свят!»
И один ангел венчает
главу святой Варвары золотым венцом брачным, а другой, подняв ее отрубленные
перси, возносит их ко Христу, как грозд виноградный, полный сладкого
благоухания.
XI
Кто из русских не
знает того невыразимого, единственного в своем роде чувства, которое охватывает
душу, когда после долгого пути перед нашими глазами является дикая Печерская
гора, осененная золотыми главами, украшенная зеленью святых садов, красующихся
над прохладными волнами синего Днепра? Кто не осенит себя крестным знамением,
кто не скажет от всего сердца: «здравствуй, колыбель Руси! Здравствуй, колыбель
православия. Здравствуй, златоверхий Киев, мать городов русских!»
Сюда, в незапамятные
времена, греческая царевна Варвара, дочь Алексея Комнена, привезла драгоценное
сокровище – нетленные мощи великомученицы Варвары и положила их в златоверхом
Михайловском монастыре для поклонения верных.
Сюда пришел я когда-то
бездомным скитальцем, и радостью наполнилось мое сердце, когда я увидел на
монастырских воротах твой образ, святая Варвара. С золотой чашей предстоишь ты
престолу Христову, избавляя прибегающих к тебе от внезапной смерти и источая
бесчисленные исцеления. Здесь, где, окутанное благоуханным покровом, почивает
твое нетленное тело, здесь незримо парит твоя святая душа, исцеляя и врачуя
призывающих тебя в молитве.
Здесь, где воздух
напоен душным ладаном, трудовым потом издалека пришедших богомольцев и сладким
миром твоего гроба, здесь в сиянии бесчисленных свечей возносится над толпой
твое тело в золотой раке, и ежедневно равноангельный инок славословит тебя,
взывая:
«Радуйся, Варвара,
невеста Христова прекрасная!»
1913. 6-7 сентября