СОНЕТ
О, если правда то
восточное преданье,
Что Ангел смерти нас
объемлет пред концом,
Я жду его, и пусть в
томительном лобзанье
Забудусь, наконец,
холодным смертным сном.
Мне трудно в символах
найти успокоенье,
Меня страшит теней
могильных жалкий вид,
И к одиночеству безумное
влеченье
Мой робкий дух смущает и
томит.
И все мне чудится, что
сам Пророк свободный,
Что первый нас позвал к
вершине той холодной,
Не мог забыть наш мир и
в царстве облаков.
И все мне чудится, как
он в пустыне дикой,
С опущенным челом, один,
в тоске великой
Беспомощно рыдал среди
немых снегов...
ТИТАНЫ
Сонет (к Ницше)
На Оссу взгромоздивши
Пелион,
К Олимпу устремилися
титаны,
Но страшен был богов
великий трон,
Закутанный в угрюмые
туманы...
Удар... и вмиг разметаны
их станы,
Зловещий блеск... напор
врагов сражен...
Их трупы разнесли со
свистом ураганы,
Рев бури заглушил их
скорбный стон...
………………………………………….
С тех пор на недоступных
высотах,
В сердца людей вселив
позорный страх,
Царили боги в
беспредельной власти.
Но грозный час возмездия
настал,
Я слышу: новый стон над
миром зазвучал,
Стон, полный ярости,
отчаянья и страсти.
ПЕВЦЫ
Сонет
Вокруг него, резвяся и
порхая,
Носились рифмы пестрой
чередой,
Нас ободряла песнь его
живая,
Нам душу жгла слеза его
святая...
К нему на грудь с
блестящею звездой
Привет родное небо
посылало,
И море дерзкий ропот
унимало
И песне вторило журчащею
струей...
И был другой певец –
бесстрастный и холодный,
Он никогда уста не
размыкал,
Вдали от всех, один, в
тоске бесплодной
Он дар небес безжалостно
сжигал.
Лишь горы слышали, как
песнь его звучала,
И содрогалось все и в
ужасе смолкало.
К Ф. НИЦШЕ
О чем бренчит? чему нас учит?
Зачем сердца волнует, мучит,
Как своенравный чародей?
Пушкин
В страданьях неземных
всю жизнь изнемогая,
Ты пробудил свой дух
ударом громовым,
Как некий Фауст, дух
страшный призывая,
Ты в ужасе поникнул
перед ним...
И вот твой новый бог,
исполнен мощью дивной,
Сверкающий презреньем и
враждой,
Ответил хохотом на голос
твой призывный
И, недоступный, встал
перед тобой...
И все, что сердце жгло,
что разум твой пытало,
Что распаляло ум
несбыточной мечтой,
В бесстрастном взоре
бога засияло
Невиданной доныне
красотой.
Он встал, как ель стоит
вверху ущелий горных,
Грозя таинственно
заблудшему в горах,
Царица вихрей злых и
ветров непокорных,
Перед престолом туч
утратившая страх...
Он встал, как водопад,
бурлящий в пене белой,
Кивающий, как призрак в
тьме ночной,
Как хмурый горный кряж в
броне обледенелой,
Что держит свод небес
безбрежно-голубой...
Он встал – и радостно
вскричал ты, вдохновленный,
И песнь запел, душой
очнувшись вновь,
И. властью отреченья
упоенный,
Ты проклял состраданье и
любовь...
И сам, как полубог,
главою ты вознесся
До утренней звезды... но
вот исчез туман,
Ты глянул в дольный
мир... увидел и сотрясся!
И застонал, и пал,
раздробленный титан!
СОНЕТ
Кто голос сердца хочет
истребить,
Пусть прочь пойдет! И
там, вдали от света,
В бесплодных странствиях
без ласки и привета
Пусть жизни бедной сам
прервет он нить...
Пусть никогда звук
песни, стих поэта
Не согласится прах его
почтить...
Да... чья душа любовью
не согрета,
Пусть тот погибнет, тот
не смеет жить...
Пусть замолчат о нем
народные преданья,
Пусть имя гордое
исчезнет из сознанья,
Пусть самый слух о нем
мир в трепет приведет!
Наш мир устал страдать,
он жаждет новой силы,
Скажи, на что ему
роскошные могилы
Немых полубогов... Нет,
мир любовь спасет!
* * *
Я – колокол, протяжный и
зовущий,
Неумолкаемо звенящий с
высоты,
Я – ураган, повсюду
смерть несущий,
Я – Божий гром, я –
водопад ревущий,
Дробящийся в сиянье
красоты...
Как колокол, я Бога
прославляю,
Как ураган, я страшен и
могуч,
Мой смех звучит, как
гром, над сонмом туч,
Как водопад, ловя
дрожащий луч,
Его со смехом в бездну я
бросаю.
ПУТЬ
Нет, в чьей душе не
бушевала страсть,
Кто не дерзал проклясть
себя, весь мир, науку,
Чтоб снова перед ней в
немом восторге пасть,
Я не подам тому
сочувственную руку.
Кто сил своих избытком
опьяненный
Не рвался, чтоб предел
во всем перешагнуть,
Чтоб после вновь рыдать
в раскаянье смиренно,
Тому пусть будет чужд
мой недоступный путь.
Я проложил его среди
ущелий горных,
По бархату лугов, по дну
расселин черных.
Извилиста меня ведущая
тропа,
Но с каждым шагом в ней
все новые картины,
И новые хребты, и новые
долины,
Где отдохнет на миг
изнывшая стопа.
И любо мне, спустившись
в жерло бездны,
Вдруг увидать вверху
мерцанье ночи звездной
И бросить ей насмешливый
укор...
И любо мне взбежать по
горной круче,
Перешагнуть нахмуренные
тучи
И в небеса вперить с
молитвой взор.
ОТРЫВОК
Посвящается Ф. Ницше
От этих будней, скучных,
бледных,
Так сладко в даль мне
улететь
И за страданья братьев
бедных
Легко, отрадно умереть.
Смелей закуйте эти руки,
Готовьте тернии венца,
С улыбкой я впиваю муки,
Не изменяясь до конца.
Отрадно мне в стране
туманной
Печальной тенью
промелькнуть
И в небеса направить
путь,
Как в море звуков,
утонуть
В сиянье ризы
златотканной...
Но во сто крат отрадней мне
Смеяться в мертвой
тишине.
Повсюду – праздник
непрестанный
Лишь видеть, сжечь
восторгом грудь,
Ждать вечно вновь зари
желанной
И ей проклятие шепнуть.
ИНДИВИДУАЛИСТУ
Если услышишь вокруг
Робкий, завистливый
шепот,
Злой, недоверчивый
ропот,
Искренний узришь испуг,
Если, философ суровый,
Тихо падет пред тобой,
Жизни расторгнув оковы,
Твой ученик молодой,
Если и сам ты не раз
Разума жалом пытаем,
Вечно сомненьем томясь,
Смерть называть станешь
раем...
Если, лишь сладкою
страстью
В неге забудешься ты,
Разум всесильною властью
Вдруг разобьет все
мечты,
Если, как чудный Протей,
Вечно меняться ты
станешь
И узнавать перестанешь
Вдруг и себя и людей,
Если ты станешь рабом
Силы слепой разрушенья,
Если ты вскормишь
сомненья
Демона в сердце своем,
Если в суровой борьбе
Там, где никто не
жалеет,
Ты упадешь, иль в тебе
Сердце вдруг
окаменеет...
Если... нет! смело
вперед
Шествуй, безжалостный
гений,
Миг, и толпа упадет
Перед тобой на колени...