…Чтобы с
каждым нахлынувшим новым мгновеньем
Ты шептала:
Опять? Ах, опять это ты!
К. Бальмонт
* * *
Одетая солнцем опушка,
И утра стыдливый покой,
И клонится ивы верхушка
Над радостно-зыбкой
рекой.
Над зоркой открытой
поляной
Древесный всклокочен
навес;
Лазурными тайнами
пьяный,
Весь в таинстве шелеста
лес.
Чуть тронуты розовой
краской
Изгибы зеленой каймы,
И – трепетной скрытые
маской –
Капризно призывны холмы.
Всегда неразлучные – мы
–
– Пускай это кажется
сказкой –
И в сонности мягкой
зимы,
И в поступи осени
вязкой,
Завязаны нитью чудес,
Блуждаем с улыбкой
румяной
Все там, где нахмуренный
лес
Граничит с беспечной
поляной.
Разгадана яви людской
Нелепая, злая ловушка –
И радужен утра покой,
И рядится в солнце
опушка.
ЗАВЯЗКА
Я не знала тебя, я не
знала;
Ты был чужд мне, смешон,
незнаком;
Я бездумно, бесцельно
бросала
За ограду цветок за
цветком.
Трое вас было в саде
соседнем, –
Я седьмой уронила
цветок;
С этим лишним, ненужным,
последним;
К вам упал мой ажурный
платок.
Ты, с какой-то забавной
опаской,
Подбежав, поднял оба с
земли;
Залились неестественной
краской
Опушенные щеки твои.
Осторожно ты подал
соседке
Чуть душистый платок
кружевной.
Наклоняясь на перила
беседки,
Я смотрела, какой ты
смешной.
А теперь… я весь день в
лихорадке,
Не услышу ль неловкую
речь;
Не удастся ль – за шторой,
украдкой,
Как проходишь ты в сад,
подстеречь.
UND ER
Und er…
Stephan George*
Вокруг все было так
необъяснимо дивно,
Как будто снизошли на
землю небеса.
Приветом сказочным
манили в глубь леса,
И птиц неведомых звучали
голоса
Так обольстительно, так
ропотно-призывно,
Что мнилось: шаг еще, и
в чаще чудеса,
На берегу реки,
струящейся извивно…
И только ты одна… ты мне
была противна.
Ты глушь вплетала в новь
непочатой поры
Своей фигурою, и
шутками, и смехом.
Я не хотел служить
бессмысленным утехам.
Я не хотел твоей
бесчувственной игры.
Но отчего теперь – целую прах горы,
Где крепнул голос твой,
отброшен зычным эхо?
__________
*И он...
Стефан Георге (нем.).
* * *
На памяти моей горят,
как пламень, ярко
Те дни блаженные, – о,
как немного дней! –
Когда по вечерам бродил
я рядом с ней
В аллеях древнего
задумчивого парка.
Грозила осень. Было под
вечер не жарко,
И по ночам сиял Юпитер
все властней,
И каждый вечер клал все
более теней
На длинный ряд аллей
таинственного парка.
Мы шли. Я наблюдал – молясь
и не дыша,
Как оставляла след на
всем ее душа,
И я молил ее последнего
подарка:
«Будь в осень иногда
душой со мною здесь, –
И буду я как парк –
тобой исполнен весь,
Бродя в безмолвии
поблекнувшего парка».
1903
ЗА РЕЧЬЮ
Подступает предслезная
дрожь,
Срыв звенящего голоса…
Чуть колышется светлая
рожь,
Отделяется колос от
колоса.
Манит в тень удлиненную
стог
Сена слабо душистого.
Изнемог. Подошел и
прилег.
Барабанит кузнечик
неистово.
Подошла. И присела. И
взор
Затенила ресницами,
Оглядев желтоватый узор,
Испещренный согбенными
жницами.
Вновь затворы опущенных
вежд
Светозарно раздвинула.
Взором, полным
бесплотных надежд,
Отуманенным взором
окинула.
Не колыхнется спелая
рожь.
Колос ластится к колосу.
Подступила предслезная
дрожь.
Близок срыв напряженного
голоса.
СТАНСЫ
1
Вновь увидав ее, к
которой, так мятежно
Волнуяся, рвалось все
существо мое;
Которую познав, постиг я
бытие,
В одной узрев весь мир,
раскрывшимся безбрежно;
В которой видел я
мерцание свое
Преобразившимся так
радужно и нежно, –
Вновь увидав, вновь
увидав ее,
Я должен был сюда
явиться неизбежно,
Вновь увидав ее.
2
Явиться в те места, где
оба наши сада
Один с другим слились,
как с нею красота,
И между ними ввысь
воздушно поднята
Была волнистая дощатая
ограда;
И где была она прозрачна
и чиста,
Где былью облеклась
волшебная баллада, –
Явиться в те места,
Где в каждый миг влилась
небесная услада.
3
Теперь уже весна. С
берез, дубов и елок
Давно фата зимы на землю
сметена;
Пусть на земле слепит
покрова белизна –
Под ним, истонченным,
отчетливо слышна
Гульливая струя, она
буравит полог,
А солнце сверху жжет, а
день так дивно долог…
Теперь уже весна,
Сосна и кипарис льют
аромат с иголок.
4
Недвижимо стою я долго
пред решеткой,
Воспоминаний рой творит
мечту мою;
То в ветре аромат ее
волос я пью,
То в ветках лик ее
рисуется мне четкий.
То слухом уловив
журчащую струю,
Я грежу, что ручей
звучит ее походкой.
Недвижимо стою,
Не чуя времени, сияющий
и кроткий.
5
Вернутся ли они, – дни
Августа, не Мая, –
Когда – она и я – бродили
мы одни,
То молча, то в речах всю
душу изливая;
Когда зажглися нам
бессмертные огни,
И воплотилась в нас вся
Тайна мировая? –
О, эти вечера! О,
сказочные дни!
Вернутся ли, вернутся ли
они,
Дни несказанного
исполненные рая, –
Вернутся ли они?..
ДВА ОТРЫВКА
I. (В САДУ)
Четыре месяца назад
Здесь были ты и я,
Исполнив каждый шаг и
взгляд
Блаженством бытия;
Я говорил: «Тебе я брат,
И ты – сестра моя».
День тот был праздником
у всех:
И травы, и цветы
Околдовал твой светлый
смех,
И хвои, и листы
С игрою солнечных утех
Заворожила ты.
Любовно сон земной
храня,
Мы не стремились ввысь.
К земле таинственно маня
Сосна с сосной сплелись.
И – что же? все же в
блеске дня
Мы с неземным слились.
Раздвинув полог голубой,
Свободны стали мы;
С царевной князь, и раб
– с рабой,
Мы вышли из тюрьмы;
Со стражей был недолог
бой –
И взорваны холмы.
Когда прозрачных капель
звон
Нам пал, струясь, в
лицо, –
Нас не заставил,
помнишь, он,
Спасаться под крыльцо.
Был мир – наш храм;
земля – амвон;
И радуга – кольцо.
Весной по роще, взгляд
во взгляд,
Бродил с тобою я;
Надела свадебный наряд
Природа, рай тая;
И выси пели: «Он – твой
брат!» –
Тебе, сестра моя.
II. (НА
ВЫСТАВКЕ)
Когда, из города гонимы,
Свой путь направили одни
мы
В обетованные края, –
В нас были так неуловимы
И зов, и пламя бытия;
Мы были точно херувимы
В раю безгрешном – ты и
я.
Но перед тем, по
бездорожью,
Цветочной выхоленной
ложью,
С тобой упились мы
полно:
То не был луг с
волнистой дрожью,
То не был миг, где все –
одно,
И те часы нам волю Божью
Исполнить было не дано.
Тогда, роднясь с семьею
лилий,
Мы не без тягостных
усилий
Вдыхали пряный аромат;
Тогда предчувствия
томили,
И в бое сердца бил
набат,
И звуки чуждые рябили
Сквозь музыкальный
водопад.
В цветах заслышали мы
вместе
Змеиный шип ползучей
мести
За оскорбленные мечты,
За то, что ими крыл
невесте
Жених провалы пустоты;
За то, что воздух нес им
вести,
Что в нем отрава жгучей
лести,
И в ней мы никнем – я и
ты.
ЯМБЫ
Я посетил страну святую.
–
Как дорог мне здесь
каждый куст!
На всем ловлю, люблю,
ревнуя,
След поцелуя
Ее кристально-чистых
уст.
И весь я твой, земля
родная.
Тебе одной мои мечты.
И мне чужда краса иная:
–
Селенья рая
Прекрасны не были как
ты.
И вижу я, восторжен,
светел,
Что он – Властитель, он
– Господь.
Из всех земель – тебя
приветил,
Своими знаками отметил,
Тобой свою соделал
Плоть.
И чую: в творческом
подъеме
Предсозерцая бытие,
Он восхотел в воздушном
доме,
Троих нас слить в единой
дреме:
Тебя, земля; меня; ее.
Май 1904
КОШМАР
И только он стоял перед
тобою,
Когда ты мне в тот вечер
открывалась;
Конечно, я вполне владел
собою,
Хотя на части сердце
разрывалось.
Я говорил: «О, да! Он
маг и властный,
И ты напрасно мыслишь,
что изгнала
Его из сердца»… Речь,
мольбою страстной,
Звуча, меня всего
изобличала.
Мы разошлись. Был черен
ночи полог.
Я проскользнул к себе
неслышной тенью.
И лег. И спал. И был мой
сон так долог,
И все одно, давящее
виденье.
В моих ушах твои стояли
речи,
И видел я тебя одну
сначала.
Но близость новой,
неизбежной встречи
Внутри меня смущенье
предвещало.
Да, вот и он. Ни ужаса,
ни мысли.
Вдвоем в глухом
томительном безлюдьи.
Мы друг пред другом
грудами нависли,
Один с другим сцепилися
грудь с грудью.
И был твой лик подернут
черной мглою.
Нам мир предстал
бесформенным хаосом.
И он стоял извечною
скалою.
И я стоял несозданным
утесом.
Упругих мышц безмерное
усилье.
Сверканье глаз. Дрожанье
губ бескровных.
Из недр души несметное
обилье
Мы навлекли сокрытых сил
духовных.
И лишь одно в сознании
не тухнет,
Все существо сковавши в
напряженье:
Прорвется ль шаг, родится
ли движенье –
И я погиб, иль он
громадой рухнет.
И длился, длился бой наш
напряженный,
Бой существа, без мысли,
без отчета.
…Я пробудился – весь
изнеможенный,
Весь трепеща от холода и
пота.
Когда ж потом, твоим
отдавшись чарам,
С тобой бродил я в утреннике
парка, –
Ты помнишь как
мучительно, как ярко
Я сам тебе почудился
кошмаром?