НОЧЬ
Изгложет,
гложет ствол тяжелый ветер
Жадный;
Провьется
веяньем, листвой прошелестит:
"Забудь
–
Ее
забудь!.."
Глуши,
глухая ночь! Глотая темень
Хладный,
Безропотная
грудь безропотно молчит –
Забудь
–
Ее
забудь.
О,
если б мглистый лес вскипел моей
Печалью!
О,
если б мглистый лес вскипел моей
Мольбой,
–
Тогда
– ...
(Да,
знаю я...).
Молчу:
немой молчу. Немой стою
Над
далью.
Да: я
склонюсь, упьюсь тобой, одной
Тобой
–
Тогда...
Да,
знаю я...
Там –
смерть, там – ночь: ты – там, за гранью
Роковою.
Я
смерть тобой, я жизнь благословлю
Тобой
–
Засни:
Засни
и ты...
О,
если б –
Мглистый
лес вскипел своей
Листвою,
О,
если б –
Мглистый
лес вскипел своей
Мольбой:
"Засни,
–
Засни
и ты! –
И
ты!.."
Слепи,
Слепая
смерть!
Глуши,
Глухая
ночь!..
1907
Петербург
КОГДА...
Г о л
о с в е т р а.
"Когда
сквозных огней
Росы
листок зеленый
На
мой томящий одр
Нальет
и отгорит, –
Когда
дневных лучей
Слепящий
ток, червленый,
Клоня
кленовый лист,
По
купам прокипит, –
Когда,
багров и чист,
Меня
восток приметит,
Когда
нальет поток
Своих
сквозных огней: –
Твоя
душа, твоя,
Мою
призывно встретит
(Последних
дней моих,
Твоих
весенних дней...).
Ну
что ж? Тревожишься?
Тревожиться
не надо:
Отрада
вешняя кругом –
Смотри:
зари
Отрада
вешняя
Нисходит
к нам, отрада.
Теперь
склонись, люби,
Лобзай
– скажи: "Умри..."
Лобзай меня! Вотще:
И
гаснет лик зажженный,
Уже
склоненный в сень
Летейской
пустоты...
Прости,
мой бедный друг!
Прости,
мой друг влюбленный!
Тебе
я отдал жизнь...
Нет,
не любила ты..."
(Г о
л о с в е т р а з а м и р а е т).
Тогда
сквозных огней
Поток
дневной, червленый,
Клоня
кленовый лист,
По
купам прокипел –
Вотще!
И, как слезой,
Росой
листок зеленый
Так
скромно их кропил...
И
скорбно отгорел.
1907
Петербург
САНТИМЕНТАЛЬНЫЙ
РОМАНС
В. Ф. Ходасевичу
Все
мнится, друг –
Ты
смертный одр оставишь,
И
будем мы
Друг
друга лицезреть.
Открыт
рояль,
Поет
и плачет клавиш;
Ночь возвестила
Колокола
медь.
Ночь
гасит звезды
Бледной
позолотой;
Ночь
дышит в зале
Бархатною
тьмой.
Ты –
вот: сидишь,
Как
прежде, за работой;
Вздыхая,
шлешь
Из
тьмы укор немой,
Немой
любви
Невольное
признанье!
Зажжем
кенкэтов
Бронзовых
огни...
Дай
радость, дай, –
И
тихое лобзанье!
Пойми
меня!
О,
робость отжени!
Пространств
души
Извечных,
изначальных,
Немую
грусть
Пересечет
волна
Напевов
томных,
Сладостно
печальных...
Тобою
вновь
Душа
возмущена.
Восторг
живой
Приметней
в летней ночи.
Восторги
страстные
Сулит
твой взор,
А
радостные,
Сладостные
очи
Из
мглы слезами,
Перлами
горят.
Как в
токах ветра,
Хладно
закипевших,
Вершинами
Несутся
древеса...
Зеленых
волн,
Во
тьме ночной взлетевших;
Извечный
лепет
Емлют
небеса.
Войдет
сквозняк,
Пугливо
в грудь ударит;
Шуршит
листом
Рукописаний
он;
Рванет
чехлы
И
комнату обшарит.
Пропышет
в окна
Молньей
неба склон.
Отходишь
ты:
Продышит
в окна лепет –
"П
р о с т и" продышит,
Прошуршит
листом...
Рояль
открыт: пусть в звуках
Страстный
трепет
Проплачет,
–
Прорыдает
о былом.
Все
знаю сам:
Ты
вновь меня оставишь,
Как
там ударит
Колокола
медь...
Рояль
открыт.
Поет
и плачет клавиш.
Друг
друга нам,
Увы,
не лицезреть...
Подруга
юная, –
Ответь,
ответь!
О,
где же ты?..
1908
Москва
НОЧЬ
Сергею Соловьеву
Как
минул вешний пыл, так минул страстный зной.
Вотще
покоя ждал: покой еще не найден.
Из
дома загремел гульливою волной,
Волной
разымчивой летящий к высям Гайден.
Презрительной
судьбой обидно уязвлен,
Надменно
затаись. На тусклой, никлой, блеклой
Траве
гуляет ветр; протяжным вздохом он
Ударит
в бедных хат мрачнеющие стекла.
Какая
тишина! Как просто все вокруг!
Какие
скудные, безогненные зори!
Как
все, прейдешь и ты, мой друг, мой бедный друг.
К
чему ж опять в душе кипит волнений море?
Пролейся,
лейся дождь! Мятись, суровый бор!
Древес
прельстительных прельстительно вздыханье.
И
больше говорит и ночи скромный взор,
И
ветра дальний глас, и тихое страданье.
1907
Петровское
ПРОСТИ
1
Зарю
я зрю – тебя...
Прости
меня, прости же:
Немею
я, к тебе
Не
смею подойти...
Горит
заря, горит –
И
никнет, никнет ниже.
Бьет
час: "В п е р е д ". Ты – вот:
И нет
к тебе пути.
И
ночь встает: тенит,
И
тенью лижет ближе,
Потоком
(током лет)
Замоет
свет... Прости!
Замоет
током лет
В
пути тебя... Прости же –
Прости!
2
Покров:
угрюмый кров –
Покров
угрюмой нощи –
Потоком
томной тьмы
Селенья
смыл, замыл...
Уныло
ропщет даль,
Как в
далях взропщут рощи...
Растаял
рдяных зорь,
Растаял,
– рдяный пыл.
Но
мерно моет мрак, –
Но
мерно месяц тощий,
Летя
в пустую высь
Венцом
воздушных крыл –
Покров,
угрюмый кров –
Покров
угрюмой нощи –
Замыл.
3
Душа.
Метет душа, –
Взметает
душный полог,
Воздушный
(полог дней
Над
тайной тайн дневных):
И мир
пустых теней,
Ночей
и дней – осколок
Видений,
снов, миров
Застывших,
ледяных –
Осколок
месячный: –
Над
сетью серых ёлок
Летит
в провал пространств
Иных,
пустых, ночных...
Ночей,
душа моя,
Сметай
же смертный полог, –
И
дней!
4
Угрюмая,
она
Сошла
в угрюмой нощи:
Она,
беспомощно
Склонясь
на мшистый пень, –
Внемля
волненью волн
(Как
ропщут, взропщут рощи), –
В
приливе тьмы молчит:
Следит,
как меркнет день.
А
даль вокруг нее
Таинственней
и проще;
А
гуще сень древес, –
Таинственная
сень...
Одень
ее, покров –
Покров
угрюмой нощи, –
Одень!
1908
Москва
РАЗУВЕРЕНЬЕ
Муни
Как
нам уйти от терпких этих болей?
Куда
нести покой разуверенья?
Душе,
еще моей – доколь, доколе
Холодных
дум холодные волненья?
Душа
горит и плачет невозбранно;
Земля
– мертва: пройдут и не ответят.
Но –
там, смотри: там, где заря, – туманно.
Там,
где заря, – иные земли светят...
Тому
не верь, чем яснятся те земли.
Ни
щедрости, ни пышной благостыне.
Ты
здесь пребудь до века: здесь отныне.
Ты
покорись, душа: ты долгий мрак приемли.
Да
будет он! И в ночь склонись послушно
У тихого
бассейна. Час настанет: –
И
водомет своей струей воздушно,
Струей
своей, как некий призрак, встанет.
Бесследна
жизнь. Несбыточны волненья.
Ты –
искони в краю чужом, далеком...
Безвременную
боль разуверенья
Безвременье
замоет слезным током.
1907
Москва
ВРАГАМ
В
души моей простор –
Упал простор земли.
Вас ток моих темнот,
На вас подъят с земли, –
Проколет
Криком...
Тумана
вот клоки –
Ползут; клоки тоски
Несут темнот рои.
И даль кулик с реки –
Проколет
Криком.
С
равнины ветpa звон
В единый сон замыл –
Сгоревших горестей,
Страстей немевших пыл, –
Тускневших
Далей...
Любовь
в груди свою –
Оледени, студи!
Омойся током туч!
Уйди ты: в ночь гряди –
Сгоревших
Далей!
В сей
час ползут на вас
И молньей колют глаз
Громады громные,
И веет ветра сказ
Протяжным
Стоном:
–
"Вы
– вероломные"...
Подъемля крик вдали,
Темноты томные
Коли, кулик – коли
Протяжным
Стоном!
Темноты
томные,
Томительно кляня,
Я – мститель – проливал:
Вы слышали ль меня –
Вы,
Вероломные?
1908
Серебряный Колодезь
"ДА
НЕ В СУД ИЛИ ВО ОСУЖДЕHИE..."
Как
пережить и как оплакать мне
Бесценных
дней бесценную потерю?
Но
всходит ветр в воздушной вышине.
Я
знаю все. Я промолчу. Я верю.
Душа:
в душе – в душе весной весна...
Весной
весна, – и чем весну измерю?
Чем
отзовусь, когда придет она?
Я
промолчу – не отзовусь... Не верю.
Не
оскорбляй моих последних лет.
Прейдя,
в веках обиду я измерю.
Я
промолчу. Я не скажу – нет, нет.
Суров
мой суд. Как мне сказать: "Не верю"?
Текут
века в воздушной вышине.
Весы
твоих судеб вознес, – и верю.
Как
пережить и как оплакать мне
Бесценных
дней бесценную потерю?
1907
Москва
ГРАНИТ
Там
даль и мгла. Ушла она: –
Туда
ушла, не возвратилась.
Но,
как опал, луна – луна
Над
пенным морем покатилась.
У ног
кипит. Отпрянет прочь.
Окрестность
чешуей одета.
Там
пляшут, плавно пляшут в ночь
Разорванные
кольца света.
То
световые письмена
Еще
несказанных сказаний
Несутся
в ночь. А ночь – без дна.
Так
блеск слепящих начертаний
Залижет
тень. А мы все ждем,
Что в
свете весть того, что будет…
Мы
долго ждем. Вздохнем: пойдем...
И не
поймем. И не забудем.
Забудь,
душа моя, но – будь!
И
призри, призри мир явлений,
Хотя
в слезах клокочет грудь,
Как
громный вал в кипящей пене.
Пусть
сердце тайну сохранит,
Но
сердцем тайны не обрящем.
Века
купается гранит
В
кольце лучей – в кольце слепящем.
1907
Кронштадт