ГИМН
Да здравствует Россия,
Великая страна!
Да здравствует Россия!
Да славится она!
Племён освободитель,
Державный русский меч,
Сверкай, могучий мститель,
В пожаре грозных сеч.
Да здравствует Россия,
Великая страна!
Да славится Россия!
Да процветёт она!
Не в силе Бог, не в силе,
А только в правде Он.
Мы правдой освятили
Свободу и закон.
Да славится Россия,
Великая страна!
Да здравствует Россия!
Да славится она!
РОССИЯ –
ЛЮБОВЬ
Небо наше так широко,
Небо наше так высоко, –
О Россия, о любовь!
Побеждая, не ликуешь,
Умирая, не тоскуешь.
О Россия, о любовь,
Божью волю славословь!
Позабудь, что мы страдали.
Умирают все печали.
Ты печалей не кляни.
Не дождёшься повторений
Для минувших обольщений.
Ты печалей не кляни.
Полюби все Божьи дни.
РОССИЯ
Ещё играешь ты, ещё невеста ты.
Ты, вся в предчувствии высокого
удела,
Идёшь стремительно от роковой черты,
И жажда подвига в душе твоей
зардела.
Когда поля твои весна травой одела,
Ты в даль туманную стремишь свои
мечты,
Спешишь, волнуешься, и мнёшь, и
мнёшь цветы,
Таинственной рукой из горнего
предела
Рассыпанные здесь, как дар благой
тебе.
Вчера покорная медлительной судьбе,
Возмущена ты вдруг, как мощная
стихия,
И чувствуешь, что вот пришла твоя
пора.
И ты уже не та, какой была вчера,
Моя внезапная, нежданная
Россия.
ПАСХА
НОВАЯ
И гром победы, и голос славы,
И возвращенье твоё, весна!
Пути пред нами, я верю, правы,
И даль пред нами ясна, ясна!
Пускай мы были так нерадивы,
Тая под спудом так много сил,
Но гром, упавший на наши нивы,
Тебя ль, Россия, не разбудил!
Христос воскресший, за Русью нашей
Ты не попомнишь безумств и зла.
Она склонилась пред страстной чашей
И, как невеста, Тебя ждала.
Христос воскресший, иди к невесте,
Веди невесту из зыбкой тьмы,
И с нею вместе, с Россией вместе,
Я верю, верю, воскреснем мы!
НА
НАЧИНАЮЩЕГО БОГ
На начинающего Бог!
Вещанью мудрому поверьте.
Кто шлёт соседям злые смерти,
Тот сам до срока изнемог.
На начинающего Бог!
Его твердыни станут пылью,
И обречёт Господь бессилью
Его, зачинщика тревог.
На начинающего Бог!
Его кулак в броне железной,
Но разобьётся он над бездной
О наш незыблемый чертог.
МАРШ
Барабаны, не бейте слишком громко, –
Громки будут отважные дела.
О них отдалённые вспомнят потомки
В те дни, когда жизнь засияет,
светла.
Вспомнят угрозы нового Атиллы
И дикую злобу прусских юнкеров,
Вспомнят, как Россия дружно отразила
Движущийся лес стальных штыков.
Вспомнят, как после славной победы
Нация стала союзом племён
И бодро позабыла минувшие беды,
Как приснившийся ночью тяжёлый
сон.
* * *
Огнедышащей грозою,
Непросветны и могучи,
Над твоею головою
Пронеслись, отчизна, тучи.
И судьба тебе дарила
Испытаний в прошлом много,
Но твоя живая сила
Укреплялась верой в Бога.
И как часто ни гремела
Над тобою буря злая,
Ты, отчизна, крепла, зрела,
Бога в помощь призывая.
Пронеслися дни печали,
И суровой и кровавой,
И, по воле Бога, стали
Эти грозы нашей славой.
Враг грозит нам бурей снова,
Мы же вспомним дни былые,
Как, могуча и сурова,
Ополчалась ты, Россия.
* * *
Пора скликать народы
На светлый пир любви!
Орлов военной непогоды
Зови,
В торжестве святого своеволья
Развернуть пылающие крылья
Над зеркальностью застойных вод,
Унестись из мутной мглы бессилья
В озарённые раздолья,
Где уже багрян восход.
ДУХОВ ДЕНЬ
Сошествие Святого Духа!
О Русь! Достойна ль ты его?
Но сердце не пребудет глухо
К явленью Бога твоего.
Сильна ты подвигом безмерным.
Сладка тому твоя любовь,
Кто до конца остался верным,
До капли источая кровь.
Ты Христов подъемлешь крест
Выше гор и ярче звезд,
Только так ли ты чиста,
Чтоб лобзать Христа в уста?
Но в дни стихийно-грозовые,
Подъявши знаменье креста,
Ты исповедуешь, Россия,
И в бранном пламени Христа.
Сошествие Святого Духа!
Сверканье молнии во тьму!
Какое сердце будет глухо
И не откроется ему?
Зажигай же, Русь, костёр
Ярче звёзд и выше гор.
Ты страданием чиста,
В муках примешь ты Христа.
ТЁМНЫЙ
ПОРОГ
Тяжёлую ты открываешь дверь.
Неясные за дверью очертанья,
И робкие стремятся упованья,
Надежды трепетные и моленья
Во тьму за приоткрытой дверью.
Не унывай, о сердце, и поверь
В старинные, утешные преданья.
В святую ночь скажи свои желанья, –
Дана тогда им сила исполненья.
Не смейся старому поверью.
В ЭТОТ ЧАС
В этот час, когда грохочет в тёмном
небе грозный гром,
В этот час, когда в основах
сотрясается наш дом,
В этот час, когда в тревоге вся
надежда, вся любовь,
И когда сильнейший духом беспокойно
хмурит бровь,
В этот час стремите выше, выше
гордые сердца, –
Наслаждается победой только верный
до конца,
Только тот, кто слепо верит, хоть
судьбе наперекор,
Только тот, кто в мать не бросит
камнем тягостный укор.
* * *
Венок сплести –
Цветы не расцвели.
Шла любовь
По тёмному пути, –
Сеяла кровь
По широкому лону земли.
День взойдёт, от буйной крови пьян,
Развернётся зол, багрян, –
Листья – дым, цветы – огни,
И для пчёл кровавый мёд
Потечёт
На обугленные пни.
Хочешь этих дней?
Не боишься их?
Злых огней
Моих?
* * *
Год испытаний, год суровый!
Тебя душа благословит, –
Заря гражданственности новой
Над нами в небесах горит.
Моя Россия верит верно,
Что наш чертог неколебим,
Что мужество солдат безмерно,
И что врага мы победим.
Моя Россия твёрдо знает,
Своею верою горда,
Каким позором угрожает
Ей ненавистная орда,
И всё приняв её стремленье,
Всю мощь орудий и машин,
Не упадёт в изнеможеньи
В пыли растоптанных долин.
Пылай, заря, восторгом новым,
И перед нами освети
В дыму губительном, багровом
К победе верные пути!
Как ни свирепствует судьбина,
Как вражья сила ни гнетёт,
Свободный подвиг гражданина
Тебя, Россия, вознесёт.
Год испытаний, год суровый!
Тебя душа благословит, –
Заря гражданственности новой
Над нами в небесах горит.
НЕВЕСТЕ
ВОИН
Не десять солнц восходит здесь над
нами,
А лишь одно,
И лишь одну прожить под небесами
Нам жизнь дано.
Но если враг наполнил
содроганьем
Мой край родной,
Не надо жизни с милым расцветаньем
Мне и одной.
И как ни плачь, свой взор в часы
разлуки
К земле клоня,
Но не удержат ласковые руки
Твои меня.
Когда к тебе вернусь, меня
героем
Ты не зови:
Исполнил я, стремясь к жестоким
боям,
Завет любви.
А если я паду за синей далью
В чужом краю,
Ты говори, горда своей печалью:
«Сражён в бою».
ЗАПАСНОМУ
ЖЕНА
Милый друг мой, сокол ясный!
Едешь ты на бой опасный, –
Помни, помни о жене.
Будь любви моей достоин.
Как отважный, смелый воин
Бейся крепко на войне.
Если ж только из-под пушек
Станешь ты гонять лягушек,
Так такой не нужен мне!
Что уж нам Господь ни судит,
Мне и то утехой будет,
Что жила за молодцом.
В плен врагам не отдавайся,
Умирай иль возвращайся
С гордо поднятым лицом,
Чтоб не стыдно было детям
В час, когда тебя мы встретим,
Называть тебя отцом.
Знаю, будет много горя.
Бабьих слёз прольётся море.
Но о нас ты не жалей.
Бабы русские не слабы, –
Без мужей подымут бабы
Кое-как своих детей.
Обойдёмся понемногу, –
Люди добрые помогут,
Много добрых есть людей.
* * *
Какая покорность в их плаче,
Какая тоска!
И как же иначе?
Бежит невозвратно река.
Уносятся грузные барки
С понурой толпой,
И слушают Парки
Давно им наскучивший вой.
К равнине уныло
Осенние никнут дожди.
Уж раз проводила,
Так сына обратно не жди.
Уж слёзы разлучные льются,
Кропя его путь.
Ему не вернуться
Припасть на вскормившую грудь.
Там где-то, в чужбине,
Далёко от знаемых мест,
В чужой домовине
Он ляжет под дружеский крест.
* * *
Власяница. Ноги босы.
Разметались косы.
Заструились слёзы.
Власяница, – и молитва.
Завтра вспыхнет битва.
Развернутся розы.
Власяница, слёзы, стоны.
Заунывны звоны.
Злая будет сеча.
Власяница, утомленье.
Горькое моленье.
Милый друг далече.
ОБСТРЕЛЯН
Душа была тревогами томима
До первого решительного дня,
До первой пули, пролетевшей мимо,
Пронзившей воздух где-то близ
меня.
Как будто в сердце мне она
вонзилась,
Лишь для меня свершая свой полёт,
И странно всё во мне переменилось,
И знаю я, что я уже не тот.
И строй природы дивно перестроен,
И стал иным весь образ бытия.
И где же мирный я? Я – только воин.
Всегда передо мною смерть моя.
Ползёт ко мне за каждою горою,
И стережёт меня за каждым пнём,
И каждый раз я утренней зарёю
Встречаюся как бы с последним
днём.
Всё то, что было прежде непонятно,
Здесь понял я, склонившийся к ружью,
И потому, сражённый многократно,
Теперь врага бестрепетно убью.
И никогда тоскующая совесть
Не будет мне когтями сердце рвать,
Хотя бы дел моих отважных повесть
Мне правнукам пришлося рассказать.
* * *
Какой я был бессильный!
Никому я не мог помочь.
На меня тоской могильной
Веяла лютая ночь.
Я вышел в ратное поле,
Сражаюсь за святую Русь.
Вся жизнь моя в Божьей воле,
И я ничего не страшусь.
В ратном поле не боится
Тело моё трудных дней,
И у сердца не гнездится,
Не томит его тихий змей.
Что мне Господь ни судит,
Умру ли, домой ли вернусь,
Сердце моё биться будет
Любовью к тебе, моя Русь.
ПОБЕЖДАЙТЕ
Побеждайте Сатану!
Сатана безумства хочет,
И порочит он войну,
И бессилие пророчит.
Правда, радость и любовь
Не погибнут в лютом бое.
Мы даём войне иное,
Проливая нашу кровь.
Что Господь нам заповедал?
В ад сходил и сам Господь,
И земле и казни предал
Он божественную плоть.
Кровь, и подвиг, и страданье,
И дерзанье до конца,
И тернового венца
Опьянённое лобзанье.
БЕЛЬГИЕЦ
Я – мирный гражданин страны родной,
Торгую в Конго я слоновой костью,
Но дерзостно нарушен мой покой
Тевтонскою воинственною
злостью.
Кирпичный дом, построенный отцом,
Угрозами мрачат аэропланы,
А на дорогах пыль стоит столбом,
И нагло мчатся прусские уланы.
Заклятье смерти снова разлито
На веси и поля родного края,
Но в чём же виноват я? сделал что?
И в чём повинна сторона родная?
Я не хочу войны, но воевать
С презрителем границ я крепко буду,
Хотя б его тьмочисленная рать
Несла смятение и смерть
повсюду.
Бестрепетно я встречу дни тревог,
Воинственных отцов я вспомню песни.
Благослови мой труд, великий Бог!
Ты, доблесть прадедов моих,
воскресни!
УТЕШЕНИЕ
БЕЛЬГИИ
Есть в наивных предвещаньях правда
мудрая порой.
То, чему поверит сердце, совершит
народ-герой.
Вот Сивилла развернула книгу тёмную
судеб,
И прочла одну страницу в книге той
гадалка Тэб.
«Прежде чем весна откроет ложе
влажное долин,
Будет храбрыми войсками взят
заносчивый Берлин,
И, награбленной добычей поживиться
не успев,
Злой народ, который грабит, испытает
Божий гнев».
О герой, народ бельгийский!
Испытаний час настал.
Вся земля взята врагами, и Антверпен
крепкий пал,
И спешат к союзным ратям утомлённые
полки.
Кто измерит, сколько в душах славных
рыцарей тоски!
А в Берлине ликованье, песни, смех,
колокола,
И толпа опять победой и пьяна, и
весела.
Но я знаю, не трепещет дух Альберта
короля.
Он свободными увидит скоро милые
поля.
Уж плетёт ему победа вечный лавровый
венец.
Он торжественно вернётся в свой
разграбленный дворец.
Только правда – путь к победе, только
верность – верный щит.
Так наивность предвещаний, так и
мудрость говорит.
ИНДУССКИЙ
ВОИН
Мои ребяческие игры
Смеялись в ярком зное той
земли,
Где за околицами тигры
Добычу ночью чутко стерегли.
Моя возлюбленная Джанней
Ждала меня у вод, где лотос цвёл,
Когда один порою ранней
С ночной охоты я из джунглей
шёл.
Мой император, англичанин,
Живёт в далёком северном краю.
Я за него в сраженьи ранен,
И за него я снова кровь пролью.
СТАНСЫ
ПОЛЬШЕ
Ты никогда не умирала, –
Всегда пленительно жива,
Ты и в неволе сохраняла
Твои державные права,
Тебя напрасно хоронили, –
Себя сама ты сберегла,
Противоставив грозной силе
Надежды, песни и дела.
Твоих поэтов, мать родная,
Всегда умела ты беречь,
Восторгом сердца отвечая
На их пророческую речь.
Не заслужили укоризны
Твои сыны перед тобой, –
Их каждый труд был для отчизны,
Над Вислой, как и над Невой.
И ныне, в год великой битвы,
Не шлю проклятия войне.
С твоими и мои молитвы
Соединить отрадно мне.
Не дли её страданий дольше, –
Молю Небесного Отца, –
Перемени великой Польше
На лавры терния венца.
* * *
На милый край, где жизнь цвела,
До Вислы на равнины наши,
Тевтонов ярость разлила
Огонь и смерть из полной чаши.
Как в день Последнего Суда,
Сверкал огонь, гремели громы,
Пылали наши города
И разрушались наши домы.
Когда ожесточённый бой
К иным пределам устремлялся,
На наших улицах разбой
Тевтонской рати начинался.
Презревши страх детей и дев,
На слёзы отвечая смехом,
В бесстыдство перешедший гнев
К безумным тяготел потехам.
И кровь струилася, и вновь
Вставал угарный дым пожара,
И пеплом покрывала кровь
Родных и милых злая кара.
Из милых мест нас гонит страх,
Но говорим мы нашим детям:
«Не бойтесь: в русских городах
Мы все друзей и братьев встретим».
ОЛЕГОВ ЩИТ
Олег повесил щит на медные ворота
Столицы цезарей ромейских, и с тех
пор
Олегова щита нам светит позолота,
И манит нас к себе на дремлющий
Босфор.
Века бегут на нас грозящими волнами,
Чтобы отбросить нас на север наш
немой
И скрыть от наших глаз седыми
облаками
Олегов светлый щит, блистающий
звездой.
Но не сдержать в горах движенья
снежной лавы,
Когда, подтаяв, вдруг она летит на
дол, –
И Русь влечёт на щит не звонкий
голос славы,
Но мощно-медленной судьбины
произвол.
У БОСФОРА
Опять, опять надеждой полны,
Мы снова верою сильны.
Гулливые, плещитесь, волны!
Свершайтесь, радостные сны!
Грохочут пушки у Босфора,
И уж свободны станут скоро
Пути для наших кораблей
На дали вольные простора,
На голубую ширь морей,
На то раздолье золотое,
Полдневным солнцем залитое,
Вдали от северной зимы,
Где прежде было всё чужое,
Где только гости были мы, –
И наши станут эти дали
И средиземный гул волны,
О чём так долго мы мечтали,
О чём нам снились только сны.
Нет, пятому не быть столетью
С тех пор, когда на горе нам
Магометанской стал мечетью
Царьградский и вселенский храм.
Тебе, тебе, моя Россия,
В мечте мерцая ярче звезд,
Юстинианова София
Опять святой поднимет крест,
И древние воскреснут фрески,
Свой свергнув известковый плен,
И расточатся арабески
В таинственном и ясном блеске
С Софийских озарённых стен.
Опять святой надеждой полны,
Опять мы верою сильны.
Плещитесь, голубые волны!
Свершайтесь, радостные сны!
* * *
Грустить ли о потерях?
Нет, сердце мы утешим.
Мы терем, новый терем,
Из новых брёвен тешем.
Среди дремучих боров,
Благословенный Богом,
Построенный соборно,
Он высится чертогом.
* * *
Есть вдохновенье и любовь
И в этой долго длимой муке.
Люби трудящиеся руки
И проливаемую кровь.
Из пламени живого слитый,
Мы храм торжественный творим,
И расточается, как дым,
Чертог коснеющего быта.
* * *
Ещё сражаться надо много,
И многим храбрым умирать,
Но всё ж у нашего порога
Чужая разобьётся рать.
В победу мы смиренно верим
Не потому, что мы сильней.
Мы нашей верою измерим
Святую правду наших дней.
Когда над золотою рожью
Багряные текли ручьи,
Не опозорили мы ложью
Дела высокие свои.
Да, не одною сталью бранной
Народ наш защититься мог:
Он – молот, Господом избранный!
Не в силе, только в правде Бог.
Разрушит молот козни злые,
Но слава Господу, не нам, –
Он дал могущество России,
Он даст свободу племенам.
* * *
Настали бедственные дни,
Пришла и стала смерть на страже.
Шипят зловещие огни,
Поля, дома – в дыму и в саже.
Протяжным плачем робких жён
Звенят унылые селенья.
Никто не будет пощажён.
Напрасны слёзы и моленья, –
Но к церкви Божьей все тропы
В смятеньи гулком и великом.
Один идёт среди толпы
С холодным и спокойным ликом.
Бесстрашный отрок, он глядит
На всех печально, но бесстрастно,
И равнодушно говорит:
«Пускай умру, – мольба напрасна».
БОЙ-СКОУТУ
Двух отважных расстреляли
Беспощадные враги.
Голоса их замолчали,
Отзвучали их шаги,
И на мир уже не взглянет
Смелый взор, но память их
Сохранять историк станет
И поэта верный стих.
Так не бойся вражьей мести,
Милой жизни не жалей
Для победы и для чести
Славной родины твоей.
Чтобы ты, не зная страха,
Светлой жизни не берёг,
Вот зачем тебя из праха
В наши дни восставил Бог,
И послал на поле брани,
Чтоб и наш увидел век,
До какой высокой грани
Может прянуть человек.
НОЧНАЯ
ВСТРЕЧА
Поднимаются туманы
Над болотом и рекой,
И деревья-великаны
Зачарованы тоской.
Я один иду дорогой.
Притворяться надо мне.
Я – мальчишка босоногий,
В здешней вырос я стране.
Там, где вражья рать засела,
Обойду я город весь.
Повторять я буду смело:
Старый дед остался здесь.
Лунный свет струится ложный.
Всё, что встречу, словно бред.
Вижу я в пыли дорожной
Чей-то странный, зыбкий след.
Пронизал мне холод кости, –
Мёртвый воин под кустом.
Не на дедовском погосте
Он нашёл свой вечный дом.
Страшно мне, что я случайно
Наступил на мёртвый след.
Сердце мне пророчит тайно
Завтра много зол и бед.
Но удастся ли мне, нет ли,
Я назад не побегу.
Не боюсь я вражьей петли,
Кончу дело, как смогу.
НОЧНОЙ
ПРИКАЗ
Шаг за шагом, осторожно
Я в полях чужих иду, –
Всё тревожно, всё возможно,
Всё в тумане и в бреду.
Росы холодны и белы,
Дрёмны росные кусты.
Все забылися пределы
Пустоты и суеты.
Нет в душе иной заботы,
Как, найдя укрытый лаз,
Принести в другие роты
Мне доверенный приказ.
ЧАСОВОЙ
Я один на перекрёстке.
Ночь безмолвна и грустна.
Подо мною камни жёстки,
Надо мной луна бледна.
Резко крикнул ворон чёрный,
Предвещающий беду.
Я, спокойный и покорный,
Чутко слушаю и жду.
Слышу легкий, дальний шорох.
Враг таится, знаю я.
Вот в кустах он. Вспыхни, порох,
В дуле меткого ружья!
ВРАЖИЙ
СТРАЖ
Он стережёт враждебный стан.
Бесстрашный воин он и верный.
В полях колышется туман.
Часы скользят чредою мерной.
Разведать путь приказ мне дан.
Крадусь во мгле болотной и пещерной,
Где запах злой, тяжёлый, серный.
Ползу, как змей угарных стран.
Вот близок он. Стоит. Заслышал
шорох.
Я весь прилёг к земле, в траву я
вник.
Я вижу блеск луны на вражьих взорах,
Усы колючие и серый воротник.
Вот успокоился. Идёт. Сейчас он ляжет.
Но что пред смертью он мне скажет?
ОСЕННЯЯ
МОГИЛА
Осень холод привела.
Листья на землю опали,
Мгла в долинах залегла,
И в лесу нагие дали.
Долго бились и ушли,
Там, где брошена лопата,
Под бугром сырой земли,
Труп германского солдата.
Безвременник луговой,
Распускает цвет лиловый
Стебель тонкий и нагой
Над могилою суровой.
Где-то плачет, плачет мать,
И жена в тоске унылой.
Не придут они сломать
Цвет, возникший над могилой.
ЛИХОРАДКА
ОКОПОВ
Томителен жар лихорадки.
В окопах по горло вода.
Под пологом серой палатки
Приляжешь, – иная беда.
Предстанет вечерняя нежить
И станет обманчиво жить,
То сладкою негою нежить,
То горькой истомой томить.
Нет, лучше скорее в штыки бы,
Прогнать бы подальше врагов,
Проникнуть туда б, за изгибы
Врага укрывающих рвов.
ДОЖДЬ И
СОН
Мы могучи и упрямы,
Враг упорен и могуч.
Как и он, копаем ямы
Под дождём из серых туч.
Так томительно сиденье
Здесь в окопах под горой!
Друг мой сладкий, сновиденье,
Посети меня порой,
Унеси от злобы бранной,
От полей, где льётся кровь,
В край весны благоуханной,
Где увенчана любовь!
БРЕД В
ОКОПАХ
Огоньки за огоньками
Золотыми мотыльками
Задрожали в мутной мгле.
Точно с неба угольками
Кто-то сеет...
Ты ошибся. Где ты видишь
Огоньки и угольки?
Это враг твой чары деет,
Враг твой ходит по земле
В несказанном, смутном виде,
Шорох ног его ты слышишь
На бессильных травах,
Шум протянутой руки.
Дольный воздух весь в отравах, –
Ты отравой вражьей дышишь.
* * *
Несутся миров водопады.
Свершая торжественный пир,
Господь зажигает лампады,
И каждая – пламенный мир.
Мы в благость вселенскую верим:
Святые надежды зажгли
Звездами сверкающий терем
Над грешным простором земли,
Над нашим беспечным весельем,
Где мёртвые лампы горят,
И там, над ночным новосельем
В окопы залёгших солдат.
Душа! Ты миров ли не шире?
Вселенскою вьюгой живи,
Зажги, как в ликующем мире,
Святые лампады любви.
ПЫЛАЮЩИЙ
КОНЬ
Там за рекою
Грозный огонь.
Близко с грозой боевою
Мчится пылающий конь.
В красной лампаде
Красный огонь.
Что же молить о пощаде!
Близок пылающий конь.
Грозные громы,
Грозный огонь.
Вот, разрушающий домы,
Мчится пылающий конь.
Блещет и льётся
Красный огонь.
Сердце томительно бьётся, –
Близок пылающий конь.
СВЯТОЙ
ГЕОРГИЙ ПОБЕДОНОСЕЦ
Святой Георгий
Победоносец
Идолам не поклонился,
Славу Господу воздал.
Злой правитель разъярился,
Палача с мечом призвал.
Меч тяжёлый раздробился,
И Георгий светел встал.
Мечом тяжёлым
Сражённый трижды,
Воскрес трикраты
Святой Георгий
Победоносец!
Слёзы льёт народ в восторге,
Но тиран не вразумлён,
И в четвёртый раз Георгий
Умирает, поражён.
Он Богом призван
Для вечной жизни,
Для вечной славы,
Святой Георгий
Победоносец!
И нетлением венчанный,
На горе небес стоит,
И на каждый подвиг бранный,
Ясно радуясь, глядит.
День победы, день желанный
Славным ратям он сулит,
Святой Георгий
Победоносец!
ВОСТОРГИ
СЛЁЗ
Вошла, вздыхая, в Божий храм,
Устало стала на колени.
Звучали светлые ступени,
Синел отрадный фимиам.
Горели пред распятьем свечи,
И благостно глядел Христос.
Не обещал он с милым встречи,
Но утешал восторгом слёз.
И Он терпел за раной рану,
И был безумными убит.
«Я биться головой не стану
О тихий холод тёмных плит!»
Стояла долго и молилась,
Склонившись у пронзённых ног.
Тоска в покорность претворилась:
«Да будет так, как хочет Бог!»
В ЛАЗАРЕТЕ
Вынес я дикую тряску
Трудных дорог.
Сделали мне перевязку.
Я изнемог.
Стены вокруг меня стали,
С тьмою слиты,
Очи твои засияли, –
Здесь, милосердная, ты.
В тихом забвении жизни,
Зла и страстей,
Рад я вернуться к отчизне
Вечной моей.
Но от меня заслоняя
Муку и зной,
Тихой улыбкой сияя,
Ты предо мной.
Тихо шепнула три слова:
«Ты не умрёшь».
Сердце поверить готово
В нежную ложь.
* * *
Встанет тёмный день.
Трудный день утрат.
Белый плат надень,
Сверху чёрный плат.
Вознесла любовь
Выше ярких звезд.
Там, где льётся кровь,
Рдеет красный крест.
И не знала, как
Стала впереди.
Крест, как алый мак,
На её груди.
Громок вражий крик
На верху горы.
Метит острый штык
Прямо в грудь сестры.
* * *
Венцы печали –
Отрада плачущих невест.
Мы каждый вечер их встречали
У перекрёстка, там, где крест.
Идут, рыдая.
К босым ногам их никнет пыль.
Там, у креста, печаль седая
Кровавую им шепчет быль.
ГЕНРИЕТТА
Генриетта, Генриетта!
Я зову.
Спряталась ли где-то
Ты в траву?
Стариков не видно,
Сад их нем,
Дом, – глядеть обидно! –
Кем разрушен, кем?
Генриетта, Генриетта,
Где же ты?
Помнишь это лето,
Как с тобою мы гуляли
В чистом поле и сбирали
Там цветы?
Где дорога
Вдаль вела,
У порога
Ты меня ждала,
Так светла и весела.
Генриетта, Генриетта,
Ты была легко одета,
В белый шёлк одета.
Жемчуг был на шее,
Но твоя краса
Жемчуга милее.
Ты беспечно улыбалась,
Звонко, звонко ты смеялась,
И в ту пору развевалась
За спиной твоя коса.
Ты любила быть простою,
Как весна,
Так светла душою,
Так ясна.
Мы играли,
Мы шутили,
Мы друг друга догоняли,
И ловили,
И сбирали
В это лето
Мы цветы.
Генриетта, Генриетта,
Где же ты?
Генриетта знала
Все дороги, все пути.
Где и как пройти,
Генриетта знала.
Ей пруссак сказал: «Веди!»
Генриетта побежала
Впереди,
Путь пруссакам указала
Под шрапнели,
На штыки,
Но убить успели
Генриетту пруссаки.
Генриетта, Генриетта,
Если есть у Бога лето,
Если есть у Бога рай,
Ты в раю играй.
ГАДАНИЕ
Какой ты будешь, Новый год?
Что нам несёшь ты? радость? горе?
Идёшь, и тьма в суровом взоре,
Но что за тьмою? пламень? лёд?
Кто разгадает предвещанья,
Что так невнятно шепчешь ты
У тёмной роковой черты
В ответ на робкие гаданья?
Но как в грядущем ни темно,
И как ни мглисты все дороги,
Мне на таинственном пороге
Одно предвестие дано:
Лишь только сердце бьётся верно,
А все земные бури – дым;
Всё будет так, как мы хотим,
Лишь стоит захотеть безмерно.