* * *
И
сказал Господь:
–
Молодая плоть,
Встань!
И
вздохнула плоть:
–
Не мешай, Господь,
Спать.
Хочет
только мира
Дочь
Иаира. –
И
сказал Господь:
–
Спи.
Март 1917
* * *
–
Только живите! – Я уронила руки,
Я
уронила на руки жаркий лоб.
Так
молодая Буря слушает Бога
Где-нибудь
в поле, в какой-нибудь тёмный час.
И
на высокий вал моего дыханья
Властная
вдруг – словно с неба – ложится длань.
И
на уста мои чьи-то уста ложатся.
–
Так молодую Бурю слушает Бог.
20 июня 1917
* * *
Закинув
голову и опустив глаза,
Пред
ликом Господа и всех святых – стою.
Сегодня
праздник мой, сегодня – Суд.
Сонм
юных ангелов смущён до слёз.
Бесстрастны
праведники. Только ты,
На
тронном облаке, глядишь как друг.
Что
хочешь – спрашивай. Ты добр и стар,
И
ты поймёшь, что с эдаким в груди
Кремлёвским
колоколом – лгать нельзя.
И
ты поймёшь, как страстно день и ночь
Боролись
Промысел и Произвол
В
ворочающей жернова – груди.
Так,
смертной женщиной, – опущен взор,
Так,
гневным ангелом – закинут лоб,
В
день Благовещенья, у Царских врат,
Перед
лицом твоим – гляди! – стою.
А
голос, голубем покинув грудь,
В
червонном куполе обводит круг.
Март 1918
* * *
Плоти
– плоть, духу – дух,
Плоти
– хлеб, духу – весть,
Плоти
– чернь, духу – вздох,
Семь
венцов, семь небес.
Плачь
же, плоть! – Завтра прах!
Дух,
не плачь! – Славься, дух!
Нынче
– раб, завтра – царь
Всем
семи – небесам.
9 мая 1918
* * *
Не
самозванка – я пришла домой,
И
не служанка – мне не надо хлеба.
Я
– страсть твоя, воскресный отдых твой,
Твой
день седьмой, твоё седьмое небо.
Там
на земле мне подавали грош
И
жерновов навешали на шею.
–
Возлюбленный! – Ужель не узнаёшь?
Я
ласточка твоя – Психея!
Апрель 1918
* * *
Нá
тебе, ласковый мой, лохмотья,
Бывшие
некогда нежной плотью.
Всю
истрепала, изорвала, –
Только
осталось что два крыла.
Одень
меня в своё великолепье,
Помилуй
и спаси.
А
бедные истлевшие отрепья
Ты
в ризницу снеси.
13 мая 1918
* * *
В
чёрном небе слова начертаны –
И
ослепли глаза прекрасные…
И
не страшно нам ложе смертное,
И
не сладко нам ложе страстное.
В
поте – пишущий, в поте пашущий!
Нам
знакомо иное рвение:
Лёгкий
огнь, над кудрями пляшущий, –
Дуновение
– Вдохновения!
14 мая 1918
* * *
Благословляю
ежедневный труд,
Благословляю
еженощный сон.
Господню
милость и Господень суд,
Благой
закон – и каменный закон.
И
пыльный пурпур свой, где столько дыр,
И
пыльный посох свой, где все лучи…
–
Ещё, Господь, благословляю мир
В
чужом дому – и хлеб в чужой печи.
21 мая 1918
* * *
Слёзы,
слёзы – живая вода!
Слёзы,
слёзы – благая беда!
Закипайте
из жарких недр,
Проливайтесь
из жарких век.
Гнев
Господень – широк и щедр.
Да
снесёт его – человек.
Дай
разок вздохнуть
Свежим
воздухом.
Размахнись
мне в грудь –
Светлым
посохом!
26 мая 1918
* * *
Руки,
которые не нужны
Милому,
служат – Миру.
Горестным
званьем Мирской Жены
Нас
увенчала Лира.
Много
незваных на царский пир.
Надо
им спеть на ужин!
Милый
не вечен, но вечен – Мир.
Не
понапрасну служим.
6 июля 1918
* * *
Как
правая и левая рука,
Твоя
душа моей душе близка.
Мы
смежены, блаженно и тепло,
Как
правое и левое крыло.
Но
вихрь встаёт – и бездна пролегла
От
правого – до левого крыла!
10 июля 1918
* * *
Рыцарь
ангелоподобный –
Долг!
– Небесный часовой!
Белый
памятник надгробный
На
моей груди живой.
За
моей спиной крылатой
Вырастающий
ключарь,
Еженощный
соглядатай,
Ежеутренний
звонарь.
Страсть,
и юность, и гордыня –
Всё
сдалось без мятежа,
Оттого
что ты рабыне
Первый
молвил: – Госпожа!
14 июня 1918
* * *
Доблесть
и девственность! – Сей союз
Древен
и дивен, как Смерть и Слава.
Красною
кровью своей клянусь
И
головою своей кудрявой –
Ноши
не будет у этих плеч,
Кроме
божественной ноши – Мира!
Нежную
руку кладу на меч:
На
лебединую шею Лиры.
27 июля 1918
* * *
Так,
высоко запрокинув лоб,
–
Русь молодая! – Слушай! –
Опровергаю
лихой поклёп
На
Красоту и Душу.
Над
кабаком, где грехи, гроши,
Кровь,
вероломство, дыры –
Встань,
Триединство моей души:
Лилия
– Лебедь – Лира!
Июль 1918
* * *
Что
другим не нужно – несите мне:
Всё
должно сгореть на моём огне!
Я
и жизнь маню, я и смерть маню
В
лёгкий дар моему огню.
Пламень
любит лёгкие вещества:
Прошлогодний
хворост – венки – слова…
Пламень
пышет с подобной пищи!
Вы
ж восстанете – пепла чище!
Птица-Феникс
я, только в огне пою!
Поддержите
высокую жизнь мою!
Высоко
горю и горю дотла,
И
да будет вам ночь светла.
Ледяной
костёр, огневой фонтан!
Высоко
несу свой высокий стан,
Высоко
несу свой высокий сан –
Собеседницы
и Наследницы!
2 сентября 1918
* * *
Я
счастлива жить образцово и просто:
Как
солнце – как маятник – как календарь.
Быть
светской пустынницей стройного роста,
Премудрой
– как всякая Божия тварь.
Знать:
Дух – мой сподвижник, и Дух – мой вожатый!
Входить
без доклада, как луч и как взгляд.
Жить
так, как пишу: образцово и сжато, –
Как
Бог повелел и друзья не велят.
22 ноября 1918
* * *
И
не спасут ни стансы, ни созвездья.
А
это называется – возмездье
За
то, что каждый раз,
Стан
разгибая над строкой упорной,
Искала
я над лбом своим просторным
Звёзд
только, а не глаз.
Что
самодержцем Вас признав на веру, –
Ах,
ни единый миг, прекрасный Эрос,
Без
Вас мне не был пуст!
Что
по ночам, в торжественных туманах,
Искала
я у нежных уст румяных –
Рифм
только, а не уст.
Возмездие
за то, что злейшим судьям
Была
– как снег, что здесь, под левой грудью –
Вечный
апофеоз!
Что
с глазу нá глаз с молодым Востоком
Искала
я на лбу своём высоком
Зорь
только, а не роз!
20 мая 1920
* * *
Любовь!
Любовь! И в судорогах, и в гробе
Насторожусь
– прельщусь – смущусь – рванусь.
О
милая! – Ни в гробовом сугробе,
Ни
в облачном с тобою не прощусь.
И
не на то мне пара крыл прекрасных
Дана,
чтоб на сердце держать пуды.
Спелёнутых,
безглазых и безгласных
Я
не умножу жалкой слободы.
Нет,
выпростаю руки! – Стан упругий
Единым
взмахом из твоих пелён
–
Смерть – выбью! Вёрст на тысячу в округе
Растоплены
снега и лес спалён.
И
если всё ж – плеча, крыла, колена
Сжав
– на погост дала себя увесть, –
То
лишь затем, чтобы смеясь над тленом,
Стихом
восстать – иль розаном расцвесть!
Около 28 ноября
1920
* * *
Знаю,
умру на заре! На которой из двух,
Вместе
с которой из двух – не решить по заказу!
Ах,
если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб
на вечерней заре и на утренней сразу!
Пляшущим
шагом прошла по земле! – Неба дочь!
С
полным передником роз! – Ни ростка не наруша!
Знаю,
умру на заре! – Ястребиную ночь
Бог
не пошлёт по мою лебединую душу!
Нежной
рукой отведя нецелованный крест,
В
щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь
зари – и ответной улыбки прорез…
Я
и в предсмертной икоте останусь поэтом!
Москва, декабрь
1920