Марина Цветаева. ВЕРСТЫ. Часть II



* * *


И сказал Господь:
– Молодая плоть,
Встань!

И вздохнула плоть:
– Не мешай, Господь,
Спать.

Хочет только мира
Дочь Иаира. –

И сказал Господь:
– Спи.

Март 1917



* * *


– Только живите! – Я уронила руки,
Я уронила на руки жаркий лоб.
Так молодая Буря слушает Бога
Где-нибудь в поле, в какой-нибудь тёмный час.

И на высокий вал моего дыханья
Властная вдруг – словно с неба – ложится длань.
И на уста мои чьи-то уста ложатся.
– Так молодую Бурю слушает Бог.

20 июня 1917



* * *


Закинув голову и опустив глаза,
Пред ликом Господа и всех святых – стою.
Сегодня праздник мой, сегодня – Суд.

Сонм юных ангелов смущён до слёз.
Бесстрастны праведники. Только ты,
На тронном облаке, глядишь как друг.

Что хочешь – спрашивай. Ты добр и стар,
И ты поймёшь, что с эдаким в груди
Кремлёвским колоколом – лгать нельзя.

И ты поймёшь, как страстно день и ночь
Боролись Промысел и Произвол
В ворочающей жернова – груди.

Так, смертной женщиной, – опущен взор,
Так, гневным ангелом – закинут лоб,
В день Благовещенья, у Царских врат,
Перед лицом твоим – гляди! – стою.

А голос, голубем покинув грудь,
В червонном куполе обводит круг.

Март 1918



* * *


Плоти – плоть, духу – дух,
Плоти – хлеб, духу – весть,
Плоти – чернь, духу – вздох,
Семь венцов, семь небес.

Плачь же, плоть! – Завтра прах!
Дух, не плачь! – Славься, дух!
Нынче – раб, завтра – царь
Всем семи – небесам.

9 мая 1918



* * *


Не самозванка – я пришла домой,
И не служанка – мне не надо хлеба.
Я – страсть твоя, воскресный отдых твой,
Твой день седьмой, твоё седьмое небо.

Там на земле мне подавали грош
И жерновов навешали на шею.
– Возлюбленный! – Ужель не узнаёшь?
Я ласточка твоя – Психея!

Апрель 1918



* * *


Нá тебе, ласковый мой, лохмотья,
Бывшие некогда нежной плотью.
Всю истрепала, изорвала, –
Только осталось что два крыла.

Одень меня в своё великолепье,
Помилуй и спаси.
А бедные истлевшие отрепья
Ты в ризницу снеси.

13 мая 1918



* * *


В чёрном небе слова начертаны –
И ослепли глаза прекрасные…
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.

В поте – пишущий, в поте пашущий!
Нам знакомо иное рвение:
Лёгкий огнь, над кудрями пляшущий, –
Дуновение – Вдохновения!

14 мая 1918



* * *


Благословляю ежедневный труд,
Благословляю еженощный сон.
Господню милость и Господень суд,
Благой закон – и каменный закон.

И пыльный пурпур свой, где столько дыр,
И пыльный посох свой, где все лучи…
– Ещё, Господь, благословляю мир
В чужом дому – и хлеб в чужой печи.

21 мая 1918



* * *


Слёзы, слёзы – живая вода!
Слёзы, слёзы – благая беда!
Закипайте из жарких недр,
Проливайтесь из жарких век.
Гнев Господень – широк и щедр.
Да снесёт его – человек.

Дай разок вздохнуть
Свежим воздухом.
Размахнись мне в грудь –
Светлым посохом!

26 мая 1918



* * *


Руки, которые не нужны
Милому, служат – Миру.
Горестным званьем Мирской Жены
Нас увенчала Лира.

Много незваных на царский пир.
Надо им спеть на ужин!
Милый не вечен, но вечен – Мир.
Не понапрасну служим.

6 июля 1918



* * *


Как правая и левая рука,
Твоя душа моей душе близка.

Мы смежены, блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.

Но вихрь встаёт – и бездна пролегла
От правого – до левого крыла!

10 июля 1918



* * *


Рыцарь ангелоподобный –
Долг! – Небесный часовой!
Белый памятник надгробный
На моей груди живой.

За моей спиной крылатой
Вырастающий ключарь,
Еженощный соглядатай,
Ежеутренний звонарь.

Страсть, и юность, и гордыня –
Всё сдалось без мятежа,
Оттого что ты рабыне
Первый молвил: – Госпожа!

14 июня 1918



* * *


Доблесть и девственность! – Сей союз
Древен и дивен, как Смерть и Слава.
Красною кровью своей клянусь
И головою своей кудрявой –

Ноши не будет у этих плеч,
Кроме божественной ноши – Мира!
Нежную руку кладу на меч:
На лебединую шею Лиры.

27 июля 1918



* * *


Так, высоко запрокинув лоб,
– Русь молодая! – Слушай! –
Опровергаю лихой поклёп
На Красоту и Душу.

Над кабаком, где грехи, гроши,
Кровь, вероломство, дыры –
Встань, Триединство моей души:
Лилия – Лебедь – Лира!

Июль 1918



* * *


Что другим не нужно – несите мне:
Всё должно сгореть на моём огне!
Я и жизнь маню, я и смерть маню
В лёгкий дар моему огню.

Пламень любит лёгкие вещества:
Прошлогодний хворост – венки – слова…
Пламень пышет с подобной пищи!
Вы ж восстанете – пепла чище!

Птица-Феникс я, только в огне пою!
Поддержите высокую жизнь мою!
Высоко горю и горю дотла,
И да будет вам ночь светла.

Ледяной костёр, огневой фонтан!
Высоко несу свой высокий стан,
Высоко несу свой высокий сан –
Собеседницы и Наследницы!

2 сентября 1918



* * *


Я счастлива жить образцово и просто:
Как солнце – как маятник – как календарь.
Быть светской пустынницей стройного роста,
Премудрой – как всякая Божия тварь.

Знать: Дух – мой сподвижник, и Дух – мой вожатый!
Входить без доклада, как луч и как взгляд.
Жить так, как пишу: образцово и сжато, –
Как Бог повелел и друзья не велят.

22 ноября 1918



* * *


И не спасут ни стансы, ни созвездья.
А это называется – возмездье
За то, что каждый раз,

Стан разгибая над строкой упорной,
Искала я над лбом своим просторным
Звёзд только, а не глаз.

Что самодержцем Вас признав на веру, –
Ах, ни единый миг, прекрасный Эрос,
Без Вас мне не был пуст!

Что по ночам, в торжественных туманах,
Искала я у нежных уст румяных –
Рифм только, а не уст.

Возмездие за то, что злейшим судьям
Была – как снег, что здесь, под левой грудью –
Вечный апофеоз!

Что с глазу нá глаз с молодым Востоком
Искала я на лбу своём высоком
Зорь только, а не роз!

20 мая 1920



* * *


Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе
Насторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь.
О милая! – Ни в гробовом сугробе,
Ни в облачном с тобою не прощусь.

И не на то мне пара крыл прекрасных
Дана, чтоб на сердце держать пуды.
Спелёнутых, безглазых и безгласных
Я не умножу жалкой слободы.

Нет, выпростаю руки! – Стан упругий
Единым взмахом из твоих пелён
– Смерть – выбью! Вёрст на тысячу в округе
Растоплены снега и лес спалён.

И если всё ж – плеча, крыла, колена
Сжав – на погост дала себя увесть, –
То лишь затем, чтобы смеясь над тленом,
Стихом восстать – иль розаном расцвесть!

Около 28 ноября 1920



* * *


Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой из двух – не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!

Пляшущим шагом прошла по земле! – Неба дочь!
С полным передником роз! – Ни ростка не наруша!
Знаю, умру на заре! – Ястребиную ночь
Бог не пошлёт по мою лебединую душу!

Нежной рукой отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари – и ответной улыбки прорез…
Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!

Москва, декабрь 1920