Souvienne vous
de celuy à qui,
comme on
demandoit à quoi faire
il se peinoit si
fort en un arl qui ne
pouvoit venir à
la cognoissance de
guère des gens,
–
«J’en ay assez
de peu», répondit-il.
«J’en ay assez
d’un. J’en ay assez
de pas un».*
Montaigne.
__________________________
*«Пусть вам припомнится тот,
кто на вопрос, к чему он затрачивает
столько усилий, постигая искусство,
с которым всё равно не сможет
ознакомить людей, ответил:
«С меня довольно очень немногих,
с меня довольно и одного, с меня довольно
даже если будет ни одного.
Монтень»
ДИАЛОГ ГАМЛЕТА С
СОВЕСТЬЮ
–
На дне она, где ил
И
водоросли… Спать в них
Ушла,
– но сна и там нет!
–
Но я ее любил,
Как
сорок тысяч братьев
Любить
не могут!
– Гамлет!
На
дне она, где ил:
Ил!..
И последний венчик
Всплыл
на приречных бревнах…
–
Но я ее любил
Как
сорок тысяч…
– Меньше,
Все
ж, чем один любовник.
На
дне она, где ил.
–
Но я ее –
(недоуменно)
–
любил??
5 июня 1923
МОРЕПЛАВАТЕЛЬ
Закачай
меня, звездный челн!
Голова
устала от волн!
Слишком
долго причалить тщусь, –
Голова
устала от чувств:
Гимнов
– лавров – героев – гидр, –
Голова
устала от игр!
Положите
меж трав и хвой, –
Голова
устала от войн…
12 июня 1923
РАСЩЕЛИНА
Чем
окончился этот случай,
Не
узнать ни любви, ни дружбе.
С
каждым днем отвечаешь глуше,
С
каждым днем пропадаешь глубже.
Так,
ничем уже не волнуем,
–
Только дерево ветви зыблет –
Как
в расщелину ледяную –
В
грудь, что так о тебя расшиблась!
Из
сокровищницы подобий
Вот
тебе – наугад – гаданье:
Ты
во мне как в хрустальном гробе
Спишь,
– во мне как в глубокой ране
Спишь,
– тесна ледяная прорезь!
Льды
к своим мертвецам ревнивы:
Перстень
– панцирь – печать – и пояс…
Без
возврата и без отзыва.
Зря
Елену клянете, вдовы!
Не
Елениной красной Трои
Огнь!
Расщелины ледниковой
Синь,
на дне опочиешь коей…
Сочетавшись
с тобой, как Этна
С
Эмпедоклом… Усни, сновидец!
А
домашним скажи, что тщетно:
Грудь
своих мертвецов не выдаст.
17 июня 1923
* * *
На
назначенное свиданье
Опоздаю.
Весну в придачу
Захвативши
– приду седая.
Ты
его высокó назначил!
Буду
годы идти – не дрогнул
Вкус
Офелии к горькой руте!
Через
горы идти – и стогны,
Через
души идти – и руки.
Землю
долго прожить! Трущоба –
Кровь!
и каждая капля – заводь.
Но
всегда стороной ручьевой
Лик
Офелии в горьких травах.
Той,
что страсти хлебнув, лишь ила
Нахлебалась!
– Снопом на щебень!
Я
тебя высокó любила:
Я
себя схоронила в небе!
18 июня 1923
* * *
Рано
еще – не быть!
Рано
еще – не жечь!
Нежность!
Жестокий бич
Потусторонних
встреч.
Как
глубокó ни льни –
Небо
– бездонный чан!
О,
для такой любви
Рано
еще – без ран!
Ревностью
жизнь жива!
Кровь
вожделеет течь
В
землю. Отдаст вдова
Право
свое – на меч?
Ревностью
жизнь жива!
Благословен
ущерб
Сердцу!
Отдаст трава
Право
свое – на серп?
Тайная
жажда трав…
Каждый
росток: «сломи»…
До
лоскута раздав,
Раны
еще – мои!
И
пока общий шов
–
Льюсь! – не наложишь Сам –
Рано
еще для льдов
Потусторонних
стран!
19 июня 1923
ЛУНА – ЛУНАТИКУ
Оплетавшие
– останутся.
Дальше
– высь.
В
час последнего беспамятства
Не
очнись.
У
лунатика и гения
Нет
друзей.
В
час последнего прозрения
Нé
прозрей.
Я
– глаза твои. Совиное
Око
крыш.
Буду
звать тебя по имени –
Нé
расслышь.
Я
– душа твоя: Урания:
В
боги – дверь.
В
час последнего слияния
Нé
проверь!
20 июня 1923
ЗАНАВЕС
Водопадами
занавеса, как пеной –
Хвоей
– пламенем – прошумя.
Нету
тайны у занавеса от сцены:
(Сцена
– ты, занавес – я).
Сновиденными
зарослями (в высоком
Зале
– оторопь разлилась)
Я
скрываю героя в борьбе с Pоком,
Место
действия – и – час.
Водопадными
радугами, обвалом
Лавра
(вверился же! знал!)
Я
тебя загораживаю от зала,
(Завораживаю
– зал!)
Тайна
занавеса! Сновиденным лесом
Сонных
снадобий, трав, зёрн…
(За
уже содрогающейся завесой
Ход
трагедии – как – шторм!)
Ложи,
в слезы! В набат, ярус!
Срок,
исполнься! Герой, будь!
Ходит
занавес – как – парус,
Ходит
занавес – как – грудь.
Из
последнего сердца тебя, о недра,
Загораживаю.
– Взрыв!
Над
ужá – ленною – Федрой
Взвился
занавес – как – гриф.
Нате!
Рвите! Глядите! Течет, не так ли?
Заготавливайте
– чан!
Я
державную рану отдам до капли!
(Зритель
бел, занавес рдян).
И
тогда, сострадательным покрывалом
Долу,
знаменем прошумя.
Нету
тайны у занавеса – от зала.
(Зала
– жизнь, занавес – я).
23 июня 1923
* * *
Строительница
струн – приструню
И
эту. Обожди
Расстраиваться!
(В сем июне
Ты
плачешь, ты – дожди!)
И
если гром у нас – на крышах,
Дождь
– в доме, ливень – сплошь –
Так
это ты письмо мне пишешь,
Которого
не шлешь.
Ты
дробью голосов ручьевых
Мозг
бороздишь, как стих.
(Вместительнейший
из почтовых
Ящиков
– не вместит!)
Ты,
лбом обозревая дали,
Вдруг
по хлебам – как цеп
Серебряный…
(Прервать нельзя ли?
Дитя!
Загубишь хлеб!)
30 июня 1923
САХАРА
Красавцы,
не ездите!
Песками
глуша,
Пропавшего
без вести
Не
скажет душа.
Напрасные
поиски,
Красавцы,
не лгу!
Пропавший
покоится
В
надежном гробу.
Стихами
как странами
Чудес
и огня,
Стихами
– как странами
Он
въехал в меня:
Сухую,
песчаную,
Без
дна и без дня.
Стихами
– как странами
Он
канул в меня.
Внимайте
без зависти
Сей
повести душ.
В
глазные оазисы –
Песчаная
сушь…
Адамова
яблока
Взывающий
вздрог…
Взяла
его наглухо,
Как
страсть и как Бог.
Без
имени – канувший!
Не
сыщете! Взят.
Пустыни
беспамятны, –
В
них тысячи спят!
Стиханье
до кипени
Вскипающих
волн. –
Песками
засыпанный,
Сахара
– твой холм.
3 июля 1923
РЕЛЬСЫ
В
некой разлинованности нотной
Нежась
наподобие простынь –
Железнодорожные
полотна,
Рельсовая
режущая синь!
Пушкинское:
сколько их, куда их
Гонит!
(Миновало – не поют!)
Это
уезжают-покидают,
Это
остывают-отстают.
Это
– остаются. Боль как нота
Высящаяся…
Поверх любви
Высящаяся…
Женою Лота
Насыпью
застывшие столбы…
Час,
когда отчаяньем как свахой
Простыни
разостланы. – Твоя! –
И
обезголосившая Сафо
Плачет
как последняя швея.
Плач
безропотности! Плач болотной
Цапли,
знающей уже… Глубок
Железнодорожные
полотна
Ножницами
режущий гудок.
Растекись
напрасною зарею
Красное
напрасное пятно!
…Молодые
женщины порою
Льстятся
на такое полотно.
10 июля 1923
БРАТ
Раскалена,
как смоль:
Дважды
не вынести!
Брат,
но с какой-то столь
Странною
примесью
Смуты…
(Откуда звук
Ветки
откромсанной?)
Брат,
заходящий вдруг
Столькими
солнцами!
Брат
без других сестер:
Нáпрочь
присвоенный!
По
гробовой костер –
Брат,
но с условием:
Вместе
и в рай и в ад!
Раной
– как розаном
Соупиваться!
(Брат,
Адом
дарованный!)
Брат!
Оглянись в века:
Не
было крепче той
Спайки.
Назад – река…
Снова
прошепчется
Где-то,
вдоль звезд и шпал,
–
Настежь, без третьего! –
Что
по ночам шептал
Цезарь
– Лукреции.
13 июля 1923
ЧАС ДУШИ
1
В
глубокий час души и ночи,
Нечислящийся
на часах,
Я
отроку взглянула в очи,
Нечислящиеся
в ночах
Ничьих
еще, двойной запрудой
–
Без памяти и по края! –
Покоящиеся…
Отсюда
Жизнь
начинается твоя.
Седеющей
волчицы римской
Взгляд,
в выкормыше зрящей – Рим!
Сновидящее
материнство
Скалы…
Нет имени моим
Потерянностям…
Всé покровы
Сняв
– выросшая из потерь! –
Так
некогда над тростниковой
Корзиною
клонилась дщерь
Египетская…
14 июля 1923
2
В
глубокий час души,
В
глубокий – нóчи…
(Гигантский
шаг души,
Души
в ночи)
В
тот час, душа, верши
Миры,
где хочешь
Царить
– чертог души,
Душа,
верши.
Ржавь
губы, пороши
Ресницы
– снегом.
(Атлантский
вздох души,
Души
– в ночи…)
В
тот час, душа, мрачи
Глаза,
где Вегой
Взойдешь…
Сладчайший плод
Душа,
горчи.
Горчи
и омрачай:
Расти:
верши.
8 августа 1923
3
Есть
час Души, как час Луны,
Совы
– час, мглы – час, тьмы –
Час…
Час Души – как час струны
Давидовой
сквозь сны
Сауловы…
В тот час дрожи,
Тщета,
румяна смой!
Есть
час Души, как час грозы,
Дитя,
и час сей – мой.
Час
сокровеннейших низов
Грудных.
– Плотины спуск!
Все
вещи сорвались с пазов,
Все
сокровенья – с уст!
С
глаз – все завесы! Все следы –
Вспять!
На линейках – нот –
Нет!
Час Души, как час Беды,
Дитя,
и час сей – бьет.
Беда
моя! – так будешь звать.
Так,
лекарским ножом
Истерзанные,
дети – мать
Корят:
«Зачем живем?»
А
та, ладонями свежа
Горячку:
«Надо. – Ляг».
Да,
час Души, как час ножа,
Дитя,
и нож сей – благ.
14 августа 1923
НАКЛОН
Материнское
– сквозь сон – ухо.
У
меня к тебе наклон слуха,
Духа
– к страждущему: жжет? да?
У
меня к тебе наклон лба,
Дозирающего
вер – ховья.
У
меня к тебе наклон крови
К
сердцу, неба – к островам нег.
У
меня к тебе наклон рек,
Век…
Беспамятства наклон светлый
К
лютне, лестницы к садам, ветви
Ивовой
к убеганью вех…
У
меня к тебе наклон всех
Звезд
к земле (родовая тяга
Звезд
к звезде!) – тяготенье стяга
К
лаврам выстраданных мо – гил.
У
меня к тебе наклон крыл,
Жил…
К дуплу тяготенье совье,
Тяга
темени к изголовью
Гроба,
– годы ведь уснуть тщусь!
У
меня к тебе наклон уст
К
роднику…
28 июля 1923
РАКОВИНА
Из
лепрозория лжи и зла
Я
тебя вызвала и взяла
В
зори! Из мертвого сна надгробий
В
руки, вот в эти ладони, в обе,
Раковинные
– расти, будь тих:
Жемчугом
станешь в ладонях сих!
О,
не оплатят ни шейх, ни шах
Тайную
радость и тайный страх
Раковины…
Никаких красавиц
Спесь,
сокровений твоих касаясь,
Так
не присвоит тебя, как тот
Раковинный
сокровенный свод
Рук
неприсваивающих… Спи!
Тайная
радость моей тоски,
Спи!
Застилая моря и земли,
Раковиною
тебя объемлю:
Справа
и слева и лбом и дном –
Раковинный
колыбельный дом.
Дням
не уступит тебя душа!
Каждую
муку туша, глуша,
Сглаживая…
Как ладонью свежей
Скрытые
громы студя и нежа,
Нежа
и множа… О, чай! О, зрей!
Жемчугом
выйдешь из бездны сей.
–
Выйдешь! – По первому слову: будь!
Выстрадавшая
раздастся грудь
Раковинная.
– О, настежь створы! –
Матери
каждая пытка в пору,
В
меру… Лишь ты бы, расторгнув плен,
Целое
море хлебнул взамен!
31 июля 1923
ЗАОЧНОСТЬ
Кастальскому
току,
Взаимность,
заторов не ставь!
Заочность:
за оком
Лежащая,
вящая явь.
Заустно,
заглазно
Как
некое долгое lá
Меж
ртом и соблазном
Версту
расстояния для…
Блаженны
длинноты,
Широты
забвений и зон!
Пространством
как нотой
В
тебя удаляясь, как стон
В
тебе удлиняясь,
Как
эхо в гранитную грудь
В
тебя ударяясь:
Не
видь и не слышь и не будь –
Не
надо мне белым
По
черному – мелом доски!
Почти
за пределом
Души,
за пределом тоски –
…Словесного
чванства
Последняя
карта сдана.
Пространство,
пространство
Ты
нынче – глухая стена!
4 августа 1923
ПИСЬМО
Так
писем не ждут,
Так
ждут – письмá.
Тряпичный
лоскут,
Вокруг
тесьма
Из
клея. Внутри – словцо.
И
счастье. И это – всё.
Так
счастья не ждут,
Так
ждут – конца:
Солдатский
салют
И
в грудь – свинца
Три
дольки. В глазах красно.
И
только. И это – всё.
Не
счастья – стара!
Цвет
– ветер сдул!
Квадрата
двора
И
черных дул.
(Квадрата
письма:
Чернил
и чар!)
Для
смертного сна
Никто
не стар!
Квадрата
письма.
11 августа 1923
МИНУТА
Минута:
минущая: минешь!
Так
мимо же, и страсть и друг!
Да
будет выброшено ныне ж –
Что
завтра б – вырвано из рук!
Минута:
мерящая! Малость
Обмеривающая,
слышь:
То
никогда не начиналось,
Что
кончилось. Так лги ж, так льсти ж
Другим,
десятеричной кори
Подверженным
еще, из дел
Не
выросшим. Кто ты, чтоб море
Разменивать?
Водораздел
Души
живой? О, мель! О, мелочь!
У
славного Царя Щедрот
Славнее
царства не имелось,
Чем
надпись: «И сие пройдет» –
На
перстне… На путях обратных
Кем
не измерена тщета
Твоих
Аравий циферблатных
И
маятников маята?
Минута:
мающая! Мнимость
Вскачь
– медлящая! В прах и в хлам
Нас
мелящая! Ты, что минешь:
Минута:
милостыня псам!
О,
как я рвусь тот мир оставить,
Где
маятники душу рвут,
Где
вечностью моею правит
Разминовение
минут.
12 августа 1923
КЛИНОК
Между
нами – клинок двуострый
Присягнувши
– и в мыслях класть…
Но
бывают – страстные сестры!
Но
бывает – братская страсть!
Но
бывает такая примесь
Прерий
в ветре и бездны в губ
Дуновении…
Меч, храни нас
От
бессмертных душ наших двух!
Меч,
терзай нас и, меч, пронзай нас,
Меч,
казни нас, но, меч, знай,
Что
бывает такая крайность
Правды,
крыши такой край…
Двусторонний
клинок – рознит?
Он
же сводит! Прорвав плащ,
Так
своди же нас, страж грозный,
Рана
в рану и хрящ в хрящ!
(Слушай!
если звезда, срываясь…
Не
по воле дитя с ладьи
В
море падает… Острова есть,
Острова
для любой любви…)
Двусторонний
клинок, синим
Ливший,
красным пойдет… Меч
Двусторонний
– в себя вдвинем.
Это
будет – лучшее лечь!
Это
будет – братская рана!
Так,
под звездами, и ни в чем
Неповинные…
Точно два мы
Брата,
спаянные мечом!
18 августа 1923
НАУКА ФОМЫ
Без
рук не обнять!
Сгинь,
выспренных душ
Небыль!
Не
вижу – и гладь,
Не
слышу – и глушь:
Не
был.
Круги
на воде.
Ушам
и очам –
Камень.
Не
здесь – так нигде.
В
пространство, как в чан
Канул.
Руками
держи!
Всей
крепостью мышц
Ширься!
Чтó
сны и псалмы!
Бог
ради Фомы
В
мир сей
Пришел:
укрепись
В
неверье – как негр
В
трюме.
Всю
в рану – по кисть!
Бог
ради таких
Умер.
24 августа 1923
МАГДАЛИНА
1
Меж
нами – десять заповедей:
Жар
десяти костров.
Родная
кровь отшатывает,
Ты
мне – чужая кровь.
Во
времена евангельские
Была
б одной из тех…
(Чужая
кровь – желаннейшая
И
чуждейшая из всех!)
К
тебе б со всеми немощами
Влеклась,
стлалась – светла
Масть!
– очесами демонскими
Таясь,
лила б маслá
И
нá ноги бы, и пóд ноги бы,
И
вовсе бы так, в пески…
Страсть
по купцам распроданная,
Расплеванная
– теки!
Пеною
уст и накипями
Очес
и пóтом всех
Нег…
В волоса заматываю
Ноги
твои, как в мех.
Некою
тканью под ноги
Стелюсь…
Не тот ли (та!)
Твари
с кудрями огненными
Молвивший:
встань, сестра!
26 августа 1923
2
Масти,
плоченные втрое
Стоимости,
страсти пот,
Слезы,
волосы, – сплошное
Исструение,
а тот
В
красную сухую глину
Благостный
вперяя зрак:
–
Магдалина! Магдалина!
Не
издаривайся так!
31 августа 1923
3
О
путях твоих пытать не буду,
Милая!
– ведь все сбылось.
Я
был бос, а ты меня обула
Ливнями
волос –
И
– слез.
Не
спрошу тебя, какой ценою
Эти
куплены маслá.
Я
был наг, а ты меня волною
Тела
– как стеною
Обнесла.
Наготу
твою перстами трону
Тише
вод и ниже трав.
Я
был прям, а ты меня наклону
Нежности
наставила, припав.
В
волосах своих мне яму вырой,
Спеленай
меня без льна.
–
Мироносица! К чему мне миро?
Ты
меня омыла
Как
волна.
31 августа 1923
ОТРЫВОК
…Глазами
казненных,
Глазами
сирот и вдов –
Засады
казенных
Немыслящихся
домов.
Натянутый
провод
Веревки,
рубахи взлет.
И
тайная робость:
А
кто-нибудь здесь… живет?
28 августа 1923
г.
* * *
С
этой горы, как с крыши
Мира,
где в небо спуск.
Друг,
я люблю тебя свыше
Мер
– и чувств.
От
очевидцев скрою
В
тучу! С золою съем.
…С
этой горы, как с Трои
Красных
– стен.
Страсти:
хвала убитым,
Сущим
– срам.
Так
же смотрел на битву
Царь-Приам.
Рухнули
у – стои:
Зарево?
Кровь? Нимб?
Так
же смотрел на Трою
Весь
О – лимп.
Нет,
из прохладной ниши
Дева,
воздевши длань…
Друг,
я люблю тебя свыше.
Слышь
– и – встань.
30 августа 1923
ОВРАГ
1
Дно
– оврага.
Ночь
– корягой
Шарящая.
Встряски хвой.
Клятв
– не надо.
Ляг
– и лягу.
Ты
бродягой стал со мной.
С
койки затхлой
Ночь
по каплям
Пить
– закашляешься. Всласть
Пей!
Без пятен –
Мрак!
Бесплатен –
Бог:
как к пропасти припасть.
(Час
– который?)
Ночь
– сквозь штору
Знать
– немного знать. Узнай
Ночь
– как воры,
Ночь
– как горы.
(Каждая
из нас – Синай
Ночью…)
10 сентября 1923
2
Никогда
не узнаешь, чтó жгу, чтó трачу
–
Сердец перебой –
На
груди твоей нежной, пустой, горячей,
Гордец
дорогой.
Никогда
не узнаешь, каких не-наших
Бурь
– следы сцеловал!
Не
гора, не овраг, не стена, не насыпь:
Души
перевал.
О,
не вслушивайся! Болевого бреда
Ртуть…
Ручьёвая речь…
Прав,
что слепо берешь. От такой победы
Руки
могут – от плеч!
О,
не вглядывайся! Под листвой падучей
Сами
– листьями мчим!
Прав,
что слепо берешь. Это только тучи
Мчат
за ливнем косым.
Ляг
– и лягу. И благо. О, всё на благо!
Как
тела на войне –
В
лад и в ряд. (Говорят, что на дне оврага,
Может
– неба на дне!)
В
этом бешеном беге дерев бессонных
Кто-то
нá смерть разбит.
Что
победа твоя – пораженье сонмов,
Знаешь,
юный Давид?
11 сентября 1923
АХИЛЛ НА ВАЛУ
Отлило
– обдало – накатило –
–
Навзничь! – Умру.
Так
Поликсена, узрев Ахилла
Там,
на валу –
В
красном – кровавая башня в плёсе
Тел,
что простер.
Так
Поликсена, всплеснувши: «Кто сей?»
(Знала
– костер!)
Соединенное
чародейство
Страха,
любви.
Так
Поликсена, узрев ахейца
Ахнула
– и –
Знаете
этот отлив атлантский
Крови
от щек?
Неодолимый
– прострись, пространство! –
Крови
толчок.
13 сентября 1923
ПОСЛЕДНИЙ МОРЯК
О,
ты – из всех залинейных нот
Нижайшая!
– Кончим распрю!
Как
та чахоточная, что в ночь
Стонала:
еще понравься!
Ломала
руки, а рядом драк
Удары
и клятв канаты.
(Спал
разонравившийся моряк
И
капала кровь на мя-
тую
наволоку…)
А потом, вверх
дном
Стакан,
хрусталем и кровью
Смеясь…
– и путала кровь с вином,
И
путала смерть с любовью.
«Вам
сон, мне – спех! Не присев, не спев –
И
занавес! Завтра в лёжку!»
Как
та чахоточная, что всех
Просила:
еще немножко
Понравься!…
(Руки уже свежи,
Взор
смутен, персты не гнутся…)
Как
та с матросом – с тобой, о жизнь,
Торгуюсь:
еще минутку
Понравься!..
15 сентября 1923
КРИК СТАНЦИЙ
Крик
станций: останься!
Вокзалов:
о жалость!
И
крик полустанков:
Не
Дантов ли
Возглас:
«Надежду
оставь!»
И
крик паровозов.
Железом
потряс
И
громом волны океанской.
В
окошечках касс,
Ты
думал – торгуют пространством?
Морями
и сушей?
Живейшим
из мяс:
Мы
мясо – не души!
Мы
губы – не розы!
От
нас? Нет – по нас
Колеса
любимых увозят!
С
такой и такою-то скоростью в час.
Окошечки
касс.
Костяшечки
страсти игорной.
Прав
кто-то из нас,
Сказавши:
любовь – живодерня!
«Жизнь
– рельсы! Не плачь!»
Полотна
– полотна – полотна…
(В
глаза этих кляч
Владельцы
глядят неохотно).
«Без
рва и без шва
Нет
счастья. Ведь с тем покупала?»
Та
швейка права,
На
это смолчавши: «Есть шпалы».
24 сентября 1923
ПРАЖСКИЙ РЫЦАРЬ
Бледно
– лицый
Страж
над плеском века –
Рыцарь,
рыцарь,
Стерегущий
реку.
(О
найду ль в ней
Мир
от губ и рук?!)
Ка
– ра – ульный
На
посту разлук.
Клятвы,
кольца…
Да,
но камнем в реку
Нас-то
– сколько
За
четыре века!
В
воду пропуск
Вольный.
Розам – цвесть!
Бросил
– брошусь!
Вот
тебе и месть!
Не
устанем
Мы
– доколе страсть есть!
Мстить
мостами.
Широко
расправьтесь,
Крылья!
В тину,
В
пену – как в парчу!
Мосто
– вины
Нынче
не плачу!
–
«С рокового мосту
Вниз
– отважься!»
Я
тебе по росту,
Рыцарь
пражский.
Сласть
ли, грусть ли
В
ней – тебе видней,
Рыцарь,
стерегущий
Реку
– дней.
27 сентября 1923
НОЧНЫЕ МЕСТА
Темнейшее
из ночных
Мест:
мост. – Устами в уста!
Неужели
ж нам свой крест
Тащить
в дурные места,
Туда:
в веселящий газ
Глаз,
газа… В платный Содом?
На
койку, где всé до нас!
На
койку, где нé вдвоем
Никто…
Никнет ночник.
Авось
– совесть уснет!
(Вернейшее
из ночных
Мест
– смерть!) Платных теснот
Ночных
– блаже вода!
Вода
– глаже простынь!
Любить
– блажь и беда!
Туда
– в хладную синь!
Когда
б в веры века
Нам
встать! Руки смежив!
(Река
– телу легка,
И
спать – лучше, чем жить!)
Любовь:
зноб до кости!
Любовь:
зной до белá!
Вода
– любит концы.
Река
– любит тела.
4 октября 1923
ПОДРУГА
«Не
расстанусь! – Конца нет!» И льнет, и льнет…
А
в груди – нарастание
Грозных
вод,
Нот…
Надёжное: как таинство
Непреложное:
рас – станемся!
5 октября 1923
ПОЕЗД ЖИЗНИ
Не
штык – так клык, так сугроб, так шквал, –
В
Бессмертье что час – то поезд!
Пришла
и знала одно: вокзал.
Раскладываться
не стоит.
На
всех, на всё – равнодушьем глаз,
Которым
конец – исконность.
О
как естественно в третий класс
Из
душности дамских комнат!
Где
от котлет разогретых, щек
Остывших…
– Нельзя ли дальше,
Душа?
Хотя бы в фонарный сток
От
этой фатальной фальши:
Папильоток,
пеленок,
Щипцов
каленых,
Волос
паленых,
Чепцов,
клеенок,
О
– де – ко – лонов
Семейных,
швейных
Счастий
(klein wenig!)*
Взят
ли кофейник?
Сушек,
подушек, матрон, нянь,
Душности
бонн, бань.
Не
хочу в этом коробе женских тел
Ждать
смертного часа!
Я
хочу, чтобы поезд и пил и пел:
Смерть
– тоже вне класса!
В
удаль, в одурь, в гармошку, в надсад, в тщету!
–
Эти нехристи и льнут же! –
Чтоб
какой-нибудь странник: «На тем свету»…
Не
дождавшись скажу: лучше!
Площадка.
– И шпалы. – И крайний куст
В
руке. – Отпускаю. – Поздно
Держаться.
– Шпалы. – От стольких уст
Устала.
– Гляжу на звезды.
Так
через радугу всех планет
Пропавших
– считал-то кто их? –
Гляжу
и вижу одно: конец.
Раскаиваться
не стоит.
6 октября 1923
______________
*Немножко,
чуточку (нем.).
* * *
Древняя
тщета течет по жилам,
Древняя
мечта: уехать с милым!
К
Нилу! (Не на грудь хотим, а в грудь!)
К
Нилу – иль еще куда-нибудь
Дальше!
За предельные пределы
Станций!
Понимаешь, что из тела
Вон
– хочу! (В час тупящихся вежд
Разве
выступаем – из одежд?)
…За
потустороннюю границу:
К
Стиксу!..
7 октября 1923
ПОБЕГ
Под
занавесом дождя
От
глаз равнодушных кроясь,
–
О завтра мое! – тебя
Выглядываю
– как поезд
Выглядывает
бомбист
С
еще-сотрясеньем взрыва
В
руке… (Не одних убийств
Бежим,
зарываясь в гриву
Дождя!)
Не расправы страх,
Не…
– Но облака! но звоны!
То
Завтра на всех парах
Проносится
вдоль перрона
Пропавшего…
Бог! Благой!
Бог!
И в дымовую опушь –
Как
óб стену… (Под ногой
Подножка
– или ни ног уж,
Ни
рук?) Верстовая снасть
Столба…
Фонари из бреда…
О
нет, не любовь, не страсть,
Ты
поезд, которым еду
В
Бессмертье…
14 октября 1923
* * *
Брожу
– не дом же плотничать,
Расположась
на росстани!
Так,
вопреки полотнищам
Пространств,
треклятым простыням
Разлук,
с минутным баловнем
Крадясь
ночными тайнами,
Тебя
под всеми ржавыми
Фонарными
кронштейнами –
Краем
плаща… За стойками –
Краем
стекла… (Хоть краешком
Стекла!)
Мертвец настойчивый,
В
очах – зачем качаешься?
По
набережным – клятв озноб,
По
загородам – рифм обвал.
Сжимают
ли – «я б жарче сгреб»,
Внимают
ли – «я б чище внял».
Все
ты один, во всех местах,
Во
всех мастях, на всех мостах.
Моими
вздохами – снастят!
Моими
клятвами – мостят!
Такая
власть над сбивчивым
Числом
у лиры любящей,
Что
на тебя, небывший мой,
Оглядываюсь
– в будущее!
16 октября 1923
* * *
Люблю
– но мука еще жива.
Найди
баюкающие слова:
Дождливые,
– расточившие все
Сам
выдумай, чтобы в их листве
Дождь
слышался: то не цеп о сноп:
Дождь
в крышу бьет: чтобы мне на лоб,
На
гроб стекал, чтобы лоб – светал,
Озноб
– стихал, чтобы кто-то спал
И
спал…
Сквозь скважины, говорят,
Вода
просачивается. В ряд
Лежат,
не жалуются, а ждут
Незнаемого.
(Меня – сожгут).
Баюкай
же – но прошу, будь друг:
Не
буквами, а каютой рук:
Уютами…
24 сентября 1923
1924
ДВОЕ
1
Есть
рифмы в мире сём:
Разъединишь
– и дрогнет.
Гомер,
ты был слепцом.
Ночь
– на буграх надбровных.
Ночь
– твой рапсодов плащ,
Ночь
– на очах – завесой.
Разъединил
ли б зрящ
Елену
с Ахиллесом?
Елена.
Ахиллес.
Звук
назови созвучней.
Да,
хаосу вразрез
Построен
на созвучьях
Мир,
и, разъединен,
Мстит
(на согласьях строен!)
Неверностями
жен
Мстит
– и горящей Троей!
Рапсод,
ты был слепцом:
Клад
рассорил, как рухлядь.
Есть
рифмы – в мире том
Подобранные.
Рухнет
Сей
– разведешь. Чтó нужд
В
рифме? Елена, старься!
…Ахеи
лучший муж!
Сладостнейшая
Спарты!
Лишь
шорохом древес
Миртовых,
сном кифары:
«Елена:
Ахиллес:
Разрозненная
пара».
30 июня 1924
2
Не
суждено, чтобы сильный с сильным
Соединились
бы в мире сем.
Так
разминулись Зигфрид с Брунгильдой,
Брачное
дело решив мечом.
В
братственной ненависти союзной
–
Буйволами! – на скалу – скала.
С
брачного ложа ушел, неузнан,
И
неопознанною – спала.
Порознь!
– даже на ложе брачном –
Порознь!
– даже сцепясь в кулак –
Порознь!
– на языке двузначном –
Поздно
и порознь – вот наш брак!
Но
и постарше еще обида
Есть:
амазонку подмяв как лев –
Так
разминулися: сын Фетиды
С
дщерью Аресовой: Ахиллес
С
Пенфезилеей.
О вспомни – снизу
Взгляд
ее! сбитого седока
Взгляд!
не с Олимпа уже, – из жижи
Взгляд
ее – все ж еще свысока!
Что
ж из того, что отсель одна в нем
Ревность:
женою урвать у тьмы.
Не
суждено, чтобы равный – с равным…
………………………………………………..
Так
разминовываемся – мы.
3 июля 1924
3
В
мире, где всяк
Сгорблен
и взмылен,
Знаю
– один
Мне
равносилен.
В
мире, где столь
Многого
хощем,
Знаю
– один
Мне
равномощен.
В
мире, где всё –
Плесень
и плющ,
Знаю:
один
Ты
– равносущ
Мне.
3 июля 1924
ОСТРОВ
Остров
есть. Толчком подземным
Выхвачен
у Нереид.
Девственник.
Еще никем не
Выслежен
и не открыт.
Папоротником
бьет и в пене
Прячется.
– Маршрут? Тариф?
Знаю
лишь: еще нигде не
Числится,
кроме твоих
Глаз
Колумбовых. Две пальмы:
Явственно!
– Пропали. – Взмах
Кондора…
(В вагоне спальном
–
Полноте! – об остров ах!)
Час,
а может быть – неделя
Плаванья
(упрусь – так год!)
Знаю
лишь: еще нигде не
Числится,
кроме широт
Будущего…
5 июля 1924
ПОД ШАЛЬЮ
Запечатленный,
как рот оракула –
Рот
твой, гадавший многим.
Женщина,
чтó от дозору спрятала
Меж
языком и нёбом?
Уж
не глазами, а в вечность дырами
Очи,
котлом ведёрным!
Женщина,
яму какую вырыла
И
заложила дёрном?
Располагающий
ста кумирнями
Идол
– не столь заносчив.
Женщина,
чтó у пожара вырвала
Нег
и страстей двунощных?
Женщина,
в тайнах, как в шалях, ширишься,
В
шалях, как в тайнах, длишься.
Отъединенная
– как счастливица-
Ель
на вершине мглистой.
Точно
усопшую вопрошаю,
Душу,
к корням пригубившую…
Женщина,
чтó у тебя под шалью?
–
Будущее!
8 ноября 1924
* * *
Тáк
– только Елена глядит над кровлями
Троянскими!
В столбняке зрачков
Четыре
провинции обескровлено
И
обезнадежено сто веков.
Тáк
– только Елена над брачной бойнею,
В
сознании: наготой моей
Четыре
Аравии обеззноено
И
обезжемчужено пять морей.
Táк
только Елена – не жди заломленных
Рук!
– диву дается на этот рой
Престолонаследников
обездомленных
И
родоначальников, мчащих в бой.
Тáк
только Елена – не жди взывания
Уст!
– диву дается на этот ров
Престолонаследниками
заваленный:
На
обессыновленность ста родов.
Но
нет, не Елена! Не та двубрачная
Грабительница,
моровой сквозняк.
Какая
сокровищница растрачена
Тобою,
что в очи нам смотришь – тáк,
Как
даже Елене за красным ужином
В
глаза не дерзалось своим рабам:
Богам.
– «Чужеземкою обезмуженный
Край!
Всё еще гусеницей – к ногам!»
11 ноября 1924
* * *
Пела
как стрелы и как морены,
Мчащие
из-под ног
С
звуком рвущегося атлáса.
–
Пела! – и целой стеной матрасной
Остановить
не мог
Мир
меня.
Ибо
единый вырвала
Дар
у богов: бег!
Пела
как стрелы.
Тело?
Мне
нету дела!
8 ноября 1924
ПОПЫТКА РЕВНОСТИ
Как
живется вам с другою, –
Проще
ведь? – Удар весла! –
Линией
береговою
Скоро
ль память отошла
Обо
мне, плавучем острове
(По
небу – не по водам)!
Души,
души! – быть вам сестрами,
Не
любовницами – вам!
Как
живется вам с простою
Женщиною?
Без божеств?
Государыню
с престола
Свергши
(с оного сошед),
Как
живется вам – хлопочется –
Ежится?
Встается – как?
С
пошлиной бессмертной пошлости
Как
справляетесь, бедняк?
«Судорог
да перебоев –
Хватит!
Дом себе найму».
Как
живется вам с любою –
Избранному
моему!
Свойственнее
и сьедобнее –
Снедь?
Приестся – не пеняй…
Как
живется вам с подобием –
Вам,
поправшему Синай!
Как
живется вам с чужою,
Здешнею?
Ребром – люба?
Стыд
Зевесовой вожжою
Не
охлестывает лба?
Как
живется вам – здоровится –
Можется?
Поется – как?
С
язвою бессмертной совести
Как
справляетесь, бедняк?
Как
живется вам с товаром
Рыночным?
Оброк – крутой?
После
мраморов Каррары
Как
живется вам с трухой
Гипсовой?
(Из глыбы высечен
Бог
– и начисто разбит!)
Как
живется вам с сто-тысячной –
Вам,
познавшему Лилит!
Рыночною
новизною
Сыты
ли? К волшбам остыв,
Как
живется вам с земною
Женщиною,
без шестых
Чувств?..
Ну, за голову: счастливы?
Нет?
В провале без глубин –
Как
живется, милый? Тяжче ли,
Так
же ли, как мне с другим?
19 ноября 1924
* * *
Вьюга
наметает в полы.
Всё
разрывы да расколы! –
И
на шарф цветной веселый –
Слезы
острого рассола,
Жемчуг
крупного размола.
19 ноября 1924
СОН
1
Врылась,
забылась – и вот как с тысяче-
футовой
лестницы без перил.
С
хищностью следователя и сыщика
Все
мои тайны – сон перерыл.
Сопки
– казалось бы прочно замерли –
Не
доверяйте смертям страстей!
Зорко
– как следователь по камере
Сердца
– расхаживает Морфей.
Вы!
собирательное убожество!
Не
обрывающиеся с крыш!
Знали
бы, как на перинах лёжачи
Преображаешься
и паришь!
Рухаешь!
Как скорлупою треснувшей –
Жизнь
с ее грузом мужей и жен.
Зорко
как летчик над вражьей местностью
Спящею
– над душою сон.
Тело,
что все свои двери заперло –
Тщетно!
– уж ядра поют вдоль жил.
С
точностью сбирра и оператора
Все
мои раны – сон перерыл!
Вскрыта!
ни щелки в райке, под куполом,
Где
бы укрыться от вещих глаз
Собственных.
Духовником подкупленным
Все
мои тайны – сон перетряс!
24 ноября 1924
2
В
мозгу ухаб пролёжан, –
Три
века до весны!
В
постель иду, как в ложу:
Затем,
чтоб видеть сны:
Сновидеть:
рай Давидов
Зреть
и Ахиллов шлем
Священный,
– стен не видеть!
В
постель иду – затем.
Разведены
с Мартыном
Задекою
– не все!
Не
доверяй перинам:
С
сугробами в родстве!
Занежат,
– лести женской
Пух,
рук и ног захват.
Как
женщина младенца
Трехдневного
заспят.
Спать!
Потолок как короб
Снять!
Синевой запить!
В
постель иду как в прорубь:
Вас,
– не себя топить!
Заокеанских
тропик
Прель,
Индостана – ил…
В
постель иду как в пропасть:
Перины
– без перил!
26 ноября 1924
ПРИМЕТЫ
Точно
гору несла в подоле –
Всего
тела боль!
Я
любовь узнаю по боли
Всего
тела вдоль.
Точно
поле во мне разъяли
Для
любой грозы.
Я
любовь узнаю по дали
Всех
и вся вблизи.
Точно
нору во мне прорыли
До
основ, где смоль.
Я
любовь узнаю по жиле,
Всего
тела вдоль
Cтонущей.
Сквозняком как гривой
Овеваясь,
гунн:
Я
любовь узнаю по срыву
Самых
верных струн
Горловых,
– горловых ущелий
Ржавь,
живая соль.
Я
любовь узнаю по щели,
Нет!
– по трели
Всего
тела вдоль!
29 ноября 1924
* * *
Ятаган?
Огонь?
Поскромнее,
– куда как громко!
Боль,
знакомая, как глазам – ладонь,
Как
губам –
Имя
собственного ребенка.
1 декабря 1924
* * *
Живу
– не трогаю.
Горы
не срыть.
Спроси
безногого,
Ответит:
жить.
Не
наша – Богова
Гора
– Еговова!
Котел
да логово, –
Живем
без многого.
1 декабря 1924
ПОЛОТЕРСКАЯ
Колотёры-молотёры,
Полотёры-полодёры,
Кумашный
стан,
Бахромчатый
штан.
Что
Степан у вас, что Осип –
Ни
приметы, ни следа.
–
Нас нелегкая приносит,
Полотеров,
завсегда.
Без
вины навязчивые,
Мы
полы наващиваем.
По
паркетам вз’ахивая,
Мы
молей вымахиваем.
Кулик
краснопер,
Пляши,
полотер!
Колотилы-громыхалы,
Нам
всé комнаты тесны.
Кольцо
бабкино пропало –
Полотеры
унесли.
Нажариваем.
Накаливаем.
…Пошариваем!
…Пошаливаем!
С
полотеров взятки гладки:
Катай
вдоль да поперек!
Как
подкатимся вприсядку:
«Пожалуйте
на чаёк!»
Не
мастикой ясеневы
Вам
полы намасливаем.
Пóтом-кровью
ясеневы
Вам
полы наласниваем:
Вощи
до-белá!
Трещи,
мебеля!
Тише
сажи, мягче замши…
Полотеров
взявши в дом –
Плачь!
Того гляди, плясамши,
Нос
богине отобьем.
Та
богиня – мраморная,
Нарядить
– от Ламановой,
Не
гляди, что мраморная –
Всем
бока наламываем!
Гол,
бос.
Чтоб
жглось!
Полотерско
дело вредно:
Пляши,
в пот себя вогнав!
Оттого
и ликом бледны,
Что
вся кровь у нас в ногах.
Ногой
пишем,
Ногой
пашем.
Кто
повыше –
Тому
пляшем.
О
пяти корявых пальцах –
Как
и барская нога!
Из
прихожей – через зальце –
Вот
и вся вам недолга!
Знай,
откалывай
До
колá в груди!
…
Шестипалого
Полотера
жди.
Нам
балы давать не внове!
Двери
– всé ли на ключе?
А
кумач затем – что крови
Не
видать на кумаче!
Нашей
ли, вашей ли –
Ляжь
да не спрашивай.
Как
господско дело грязью
Следить,
лоску не жалеть –
Полотерско
дело – мазью
Те
следочки затереть.
А
уж мазь хороша!
–
Занялась пороша! –
Полодёры-полодралы,
Полотёры-пролеталы,
Разлет-штаны,
Паны-шаркуны,
Из
перинки прасоловой
Не
клопов вытрясываем,
По
паркетам взгаркивая –
Мы
господ вышаркиваем!
Страсть-дела,
Жар-дела,
Красная
гвардия!
* * *
Поспешайте,
сержанты резвые!
Полотеры
купца зарезали.
Получайте,
чего не грезили:
Полотеры
купца заездили.
18 декабря 1924
* * *
Емче
органа и звонче бубна
Молвь
– и одна для всех:
Ох,
когда трудно, и ах, когда чудно,
А
не дается – эх!
Ах
с Эмпиреев и ох вдоль пахот,
И
повинись, поэт,
Что
ничего кроме этих ахов,
Охов,
– у Музы нет.
Наинасыщеннейшая
рифма
Недр,
наинизший тон.
Так,
перед вспыхнувшей Суламифью –
Ахнувший
Соломон.
Ах:
разрывающееся сердце,
Слог,
на котором мрут.
Ах,
это занавес – вдруг – разверстый.
Ох:
ломовой хомут.
Словоискатель,
словесный хахаль,
Слов
неприкрытый кран,
Эх,
слуханул бы разок – как ахал
В
ночь половецкий стан!
И
пригибался, и зверем прядал…
В
мхах, в звуковом меху:
Ах
– да ведь это ж цыганский табор
–
Весь! – и с луной вверху!
Се
жеребец, на аршин ощерясь,
Ржет,
предвкушая бег.
Се,
напоровшись на конский череп,
Песнь
заказал Олег –
Пушкину.
И – раскалясь в полете –
В
прабогатырских тьмах –
Неодолимые
возгласы плоти:
Ох!
– эх! – ах!
ЖИЗНИ
1
Не
возьмешь моего румянца –
Сильного
– как разливы рек!
Ты
охотник, но я не дамся,
Ты
погоня, но я есмь бег.
Не
возьмешь мою душу живу!
Тáк,
на полном скаку погонь –
Пригибающийся
– и жилу
Перекусывающий
конь
Аравийский.
25 декабря 1924
2
Не
возьмешь мою душу живу,
Не
дающуюся как пух.
Жизнь,
ты часто рифмуешь с: лживо, –
Безошибочен
певчий слух!
Не
задумана старожилом!
Отпусти
к берегам чужим!
Жизнь,
ты явно рифмуешь с жиром:
Жизнь:
держи его! жизнь: нажим.
Жестоки
у ножных костяшек
Кольца,
в кость проникает ржа!
Жизнь:
ножи, на которых пляшет
Любящая.
– Заждалась ножа!
28 декабря 1924
1925
КРЕСТИНЫ
Воды
не перетеплил
В
чану, зазнобил – как надобно –
Тот
поп, что меня крестил.
В
ковше плоскодонном свадебном
Вина
не пересластил –
Душа
да не шутит брашнами!-
Тот
поп, что меня крестил
На
трудное дело брачное:
Тот
поп, что меня венчал.
(Ожжясь,
поняла танцовщица,
Что
сок твоего, Анчар,
Плода
в плоскодонном ковшике
Вкусила…)
– На вечный пыл
В
пещи смоляной поэтовой
Крестил
– кто меня крестил
Водою
неподогретою
Речною,
– на свыше сил
Дела,
не вершимы женами –
Крестил
– кто меня крестил
Бедою
неподслащенною:
Беспримесным
тем вином.
Когда
поперхнусь – напомните!
Каким
опалюсь огнем?
Все
страсти водою комнатной
Мне
кажутся. Трижды прав
Тот
поп, что меня обкарнывал.
Каких
убоюсь отрав?
Все
яды – водой отварною
Мне
чудятся. Чтó мне рок
С
его родовыми страхами –
Раз
собственные, вдоль щек,
Мне
слезы – водою сахарной!
А
ты, что меня крестил
Водой
исступленной Савловой
(Так
Савл, занеся костыль,
Забывчивых
останавливал) –
Молись,
чтоб тебя простил –
Бог.
1 января 1925
* * *
Жив,
а не умер
Демон
во мне!
В
теле как в трюме,
В
себе как в тюрьме.
Мир
– это стены.
Выход
– топор.
(«Мир
– это сцена»,
Лепечет
актер).
И
не слукавил,
Шут
колченогий.
В
теле – как в славе.
В
теле – как в тоге.
Многие
лета!
Жив
– дорожи!
(Только
поэты
В
кости – как во лжи!)
Нет,
не гулять нам,
Певчая
братья,
В
теле как в ватном
Отчем
халате.
Лучшего
стоим.
Чахнем
в тепле.
В
теле – как в стойле.
В
себе – как в котле.
Бренных
не копим
Великолепий.
В
теле – как в топи,
В
теле – как в склепе,
В
теле – как в крайней
Ссылке.
– Зачах!
В
теле – как в тайне,
В
висках – как в тисках
Маски
железной.
5 января 1925
* * *
Существования
котловиною
Сдавленная,
в столбняке глушизн,
Погребенная
заживо под лавиною
Дней
– как каторгу избываю жизнь.
Гробовое,
глухое мое зимовье.
Смерти:
инея на уста-красны –
Никакого
иного себе здоровья
Не
желаю от Бога и от весны.
11 января 1925
* * *
Что,
Муза моя! Жива ли еще?
Так
узник стучит к товарищу
В
слух, в ямку, перстом продолбленную
–
Что Муза моя? Надолго ли ей?
Соседки,
сердцами спутанные.
Тюремное
перестукиванье.
Что
Муза моя? Жива ли еще?
Глазами
не знать желающими,
Усмешкою
правду кроющими,
Соседскими,
справа-коечными
–
Что, братец? Часочек выиграли?
Больничное
перемигиванье.
Эх,
дело мое! Эх, марлевое!
Так
небо боев над Армиями,
Зарницами
вкось исчёрканное,
Ресничное
пересвёркиванье.
В
воронке дымка рассеянного –
Солдатское
пересмеиванье.
Ну,
Муза моя! Хоть рифму еще!
Щекой
– Илионом вспыхнувшею
К
щеке: «Не крушись! Расковывает
Смерть
– узы мои! До скорого ведь?»
Предсмертного
ложа свадебного –
Последнее
перетрагиванье.
15 января 1925
* * *
В
седину – висок,
В
колею – солдат,
–
Небо! – морем в тебя окрашиваюсь.
Как
на каждый слог –
Что
на тайный взгляд
Оборачиваюсь,
Охорашиваюсь.
В
перестрелку – скиф,
В
христопляску – хлыст,
–
Море! – небом в тебя отваживаюсь.
Как
на каждый стих –
Что
на тайный свист
Останавливаюсь,
Настораживаюсь.
В
каждой строчке: стой!
В
каждой точке – клад.
–
Око! – светом в тебя расслаиваюсь,
Расхожусь.
Тоской
На
гитарный лад
Перестраиваюсь,
Перекраиваюсь.
Не
в пуху – в пере
Лебедином
– брак!
Браки
розные есть, разные есть!
Как
на знак тире –
Что
на тайный знак
Брови
вздрагивают –
Заподазриваешь?
Не
в чаю спитом
Славы
– дух мой креп.
И
казна моя – немалая есть!
Под
твоим перстом
Что
Господень хлеб
Перемалываюсь,
Переламываюсь.
22 января 1925
* * *
Променявши
на стремя –
Поминайте
коня ворона!
Невозвратна
как время,
Но
возвратна как вы, времена
Года,
с первым из встречных
Предающая
дело родни,
Равнодушна
как вечность,
Но
пристрастна как первые дни
Весен…
собственным пеньем
Опьяняясь
как ночь – соловьем,
Невозвратна
как племя
Вымирающее
(о нем
Гейне
пел, – брак мой тайный:
Слаще
гостя и ближе, чем брат…)
Невозвратна
как Рейна
Сновиденный
убийственный клад.
Чиста-злата
– нержавый,
Чиста-сéребра
– Вагнер? – нырни!
Невозвратна
как слава
Наша
русская…
19 февраля 1925
* * *
Рас
– стояние: версты, мили…
Нас
рас – ставили, рас – садили,
Чтобы
тихо себя вели
По
двум разным концам земли.
Рас
– стояние: версты, дали…
Нас
расклеили, распаяли,
В
две руки развели, распяв,
И
не знали, что это – сплав
Вдохновений
и сухожилий…
Не
рассорили – рассорили,
Расслоили…
Стена да ров.
Расселили
нас, как орлов-
Заговорщиков:
версты, дали…
Не
расстроили – растеряли.
По
трущобам земных широт
Рассовали
нас, как сирот.
Который
уж, ну который – март?!
Разбили
нас – как колоду карт!
24 марта 1925
* * *
Русской
ржи от меня поклон,
Полю,
где баба застится…
Друг!
Дожди за моим окном,
Беды
и блажи нá сердце…
Ты
в погудке дождей и бед –
То
ж, что Гомер в гекзаметре.
Дай
мне руку – на весь тот свет!
Здесь
мои – обе заняты.
7 мая 1925