КОРМЩИК
– Кто
ты? – Кормщик корабля.
– Где
корабль твой? – Вся Земля.
– Верный
руль твой? – В сердце, здесь.
– Сине
Море? – Разум весь.
– Весь?
Добро и рядом Зло?
– Сильно
каждое весло.
– Пристань?
– Сон. – Маяк? – Мечта.
– Достиженье?
– Полнота.
– Полноводье,
а затем?
– Ширь
пустынь – услада всем.
– Сладость,
сон, а наяву?
– В
безоглядности – плыву.
ВТАЙ-РЕКА
Из
глубокого колодца, из-под той крутой горы,
Где
гнезда не строит птица, где не строит зверь норы,
Протекала
полноводно, и течет, поет века,
Непослушная,
живая, влага-пламя, Втай-Река.
Там
на дне – лишь белый сахар, алый бархат, жемчуга,
Из
глазастых изумрудов расписные берега,
А
порой, за крутизнами, поровнее бережки,
На
отлогостях сверкают желто-рдяные пески.
От
Востока до Заката Втай-Реки идет длина,
От
холодных стран до жарких растянулась ширина.
Глубину
никто не знает, измеряли мудрецы,
Опускали
в воду тяжесть, потеряли все концы.
А
и что ж нам ведать тайны – тех, кто хочет тайну скрыть
Втай-Река
не с мудрецами, хочет с сердцем говорить,
Прикатилась
и вселилась в полнозвучные сердца,
Из
глубокого колодца, без начала и конца.
ШАТ-РЕКА
Уж
и что я вам, братья, сегодня реку:
Не
ходите вы, братья, на Шат-Реку.
Глубока
та Река шатоватая,
Плутовата
она, вороватая.
И
сшибает она с ума-разума,
Подойдешь
к ней, – судьба твоя сказана.
Подойдешь,
изопьешь, зашатаешься,
По
прибрежной глуши нагуляешься.
Опьянит
она зыбью глубокою,
Завлечет
шелестящей осокою.
Не
ходите вы к ней, не пленяйтесь вы ей,
А
уж если пошел, так себя не жалей.
Загляни,
потони, значит, так суждено,
Не
видать с берегов, что скрывает там дно.
ТЕНЬ-РЕКА
Под
густыми под кустами протекает Тень-Река,
Ты
побудь над ней ночами, в час как тают облака,
Загляни
в нее очами, – в чем, спроси, твоя тоска.
Оттого
ль, что вот, взглянувши, ты увидел свой двойник?
Оттого
ль, что птица ночи, промелькнув, послала крик?
Оттого
ли плачут очи, что, дрожа, шуршит тростник?
Отодвинься,
– отраженье отодвинулось в воде,
Опрокинься,
– и стремленье не к воде ушло, к звезде,
Разуверься,
– птица ночи есть везде и все ж нигде.
Промелькнув
над Тень-Рекою черно-бархатным крылом,
В
гости к Солнцу улетела птица тьмы ночным путем,
Чтоб
позвать к нам птицу-пламя и сменить печаль огнем.
И
казавшийся зловещим расшуршавшийся тростник,
Под
опаловой росою, как под ласкою поник,
Перед
ним в воде трепещет ожемчуженный двойник.
За
дневною Тень-Рекою тьма ночная далека,
Все
ночное будь хоть вдвое, а растают облака.
И
под Солнцем, как червонцем, золотится Тень-Река.
СЛАДИМ-РЕКА
Течет
она, течет она,
Река-Сладим
течет.
Как
сладость сна, идет весна,
Утрачен
веснам счет.
Разъялся
лед, нежна тоска,
Ключ
Бездны заиграл.
Помчала
всех Сладим-Река,
Белеет
влажный вал.
Он
хлещет всех, нас всех он взял,
Мы
все в огне скользим.
Он
мечет, крутит, пьяный вал,
Течет
Река-Сладим.
СВИРЕЛЬНИК
Он
Пророк и он Провидец, он Свирельник и Певец,
Он
испил священной крови из раскрывшихся сердец.
Он
отведал меда мыслей, что как вишенье цвели,
Что
как яблоня светились и желаньем сердце жгли.
В
белом свете, в алом цвете, в синем, в желто-золотом,
Был
он в радугах вселенских освещен Огнем и Льдом.
Заглянул
он в голубую опрокинутость зеркал,
Слышал
шопоты столетий и нашел, чего искал.
Семиствольную
цевницу он вознес, поет свирель,
Вековую
он гробницу превращает в колыбель.
Торопитесь,
насладитесь полнопевною волной,
Нарядитесь,
освятитесь Морем, Солнцем, и Луной.
В
стройном хоре дышит Море, в круге – блески всех светил,
Прикоснитесь
в разговоре к собеседованью Сил.
АНГЕЛ ВСТРЕЧ
Во
зеленыим саду, в сновиденной я мечте.
Птица
райская поет на превышней высоте,
Птица
райская велит быть в любовной чистоте.
Говорит
она про наш неокованный закон.
Говорит
она, поет, что раскрылся Небосклон,
И
как будто бы звонит, и узывчив этот звон.
На
престоле, в высоте, светлый Ангел наших встреч,
В
золоту трубит трубу, золотой он держит меч,
Воссиянием
своим он ведет с очами речь.
Посылает
он лучи на зеленые луга,
Он
велит волнам морским восходит на берега,
Он
велит волнам морским оставлять там жемчуга.
Он
сияет для очей ярче Утренней Звезды,
Он дает
тепло лучей для продольной борозды,
В
изумруды и в рубин одевает он сады.
Птица
райская поет, и трубит огонь-труба,
Говорит,
что мир широк и окончена борьба,
Что
любиться и любить – то вершинная судьба.
АДАМ И ЕВА
Адам,
первично-красный,
Ликующая
плоть.
Из
глыбы темно-страстной
Слепил
его Господь.
Узывчивая
Ева,
Прозрачная
душа.
На
первый зов напева
Пришла
к нему, спеша.
Пришла
к нему в невинный,
Сияющий
Эдем.
Но
этот сад пустынный
Для
разума был нем.
И
Ева воздохнула,
И
поглядел Адам.
И
долгий ропот гула
Прошел
по Небесам.
Совсем
в средине Рая
Красивый
куст расцвел.
Адам
сказал, не зная,
Что
это – женский пол.
И
раковина Моря
Раскрылась
на кусте.
С
зарею цветом споря,
И
споря в красоте.
И в
страсти обоюдной
Адам
склонился к ней.
Обвил
их изумрудный
Алмазноокий
Змей.
Так
пламенно горенье
Струил
на них алмаз,
Что
скрыл он выраженье
Змеиных
этих глаз.
И
дерево средь Рая,
Багряное,
на снедь,
Растет
– тела сжигая,
И
жжет – чтобы гореть.
Менять
уж невозможно,
Цвети,
кто раньше цвел.
Адам
сказал неложно,
Что
это женский пол.
РАЙСКОЕ ДЕРЕВО
Развесистое
древо
Сияет
среди Рая.
Глядит
Адам и Ева,
Глядят
они вздыхая.
Сказали
им, что можно
Все
трогать, лишь не это,
Погибель
непреложна,
Здесь
слишком много света.
Не
трогайте же, детки,
Красы
тут непростые,
Серебряные
ветки,
И
листья золотые.
Растет
оно из бездны,
Уводит
в пропасть злую,
В
темницы, что железны.
В
гробницу расписную.
Но
самое в нем злое,
Что
есть в нем запрещенье.
О,
древо роковое,
Ты
сеешь возмущенье.
Под
древом мягко ложе,
Усыпано
цветами.
Прости,
великий Боже,
Так
нежно с васильками.
С
багряным цветом розы
Сердца
так вольно слиты,
Что
все Твои угрозы
Мгновенно
позабыты.
И
ветки – молодые,
В
них серебро сквозное,
И
листья золотые,
Как
солнце золотое.
Погубит
ли нас это,
Целуясь,
мы не знаем,
Но
лишь завет запрета
Мы
называем Раем.
ТО ДРЕВО
То
древо, о котором
Теперь
уж речь бесплодна,
Светло
сияет взорам,
И
ширится свободно.
Багряно,
златовидно
В
пылающей красе,
Любить
его не стыдно,
Им
в мире живы все.
И будто
бы когда-то
Оно
запретно было.
Неправда,
аромата
В
нем животворна сила.
Оно
до края Неба,
Оно
доходит в Ад.
В
дупле есть много хлеба,
На
ветках сонм услад.
Края
всегда повиты
Душистыми
цветами,
В
них словно сказки скрыты
С
цветистыми строками.
В корнях
и мед и млеко,
Двенадцать
свежих рек.
И
все для человека,
Богатый
человек.
Причудливые
звери
В
стволах выходят, входят,
И
дети в светлой вере
Здесь
хороводы водят.
И
птицы столь всезвучно
Поют
среди ветвей,
Что
слушать их не скучно
Сто
лет и вдвое дней.
ДВА ШЕСТИКРЫЛЫХ
Я
сижу и я гляжу
На
великую межу.
Справа
– поле, слева – лес,
Много
тут и там чудес.
Я
гляжу. А за спиной
Шестикрылый
Неземной.
Не
один стоит, их два.
И
растет, поет трава.
Тот,
направо, светлый он,
Словно
день воспламенен.
А другой
еще светлей,
Как
пожар среди ночей.
И
один хорош как тишь,
Как
загрезивший камыш.
У
другого же глаза –
Грозовая
бирюза.
И
один – светло поет,
Как
напевность тихих вод.
А
другой – молчит, молчит,
И
как к битве закричит.
И
один крылом взмахнет,
Шестикратностью
блеснет.
И
мгновенно для очей –
Годовых
три сотни дней.
И
другой крылом взмахнет,
Шестимолнийно
сверкнет,
И
внезапно для очей –
Триста
огненных ночей.
Справа
поле, слева лес,
Живо
поле, лес воскрес.
Светел
день, и ночь светла,
Богу
вечному хвала.
БРАТ И СЕСТРА
– Кто
ты, милый белый брат?
Как
свеча твой светлый взгляд.
– Кто
ты, бледная сестра?
Говорить
давно пора.
– Первый
ты откройся мне.
Очень
страшно при Луне.
– Ты
мне первая скажи,
Кто
ты, что ты, расскажи.
– Я
сестра твоя, сестра,
Вместе
вышли со двора,
Как
оставили наш дом,
Что
Небесностью зовем.
– Я
твой брат, твой белый брат,
Ангел,
что ли, говорят,
Все
хочу я побороть
На
Земле земную плоть.
– Я
сестра твоя, сестра,
Я
душа, я звезд игра,
Если
плоть мы освятим,
Без
обиды победим.
БРАТ С СЕСТРОЙ
– Брат,
над лугом ты трубишь
В
свою золотую трубу.
Если
меня ты любишь,
Скажи
мне мою судьбу.
– Быть
тебе вечно со мною.
И
всегда быть белой, сестра.
Тебе
уготован Луною
Путь
серебра.
Если
в часах – ты минуты
Захочешь,
минуты одной,
На
горы пойдешь ты круты,
В
замок, где сон ледяной.
Если
в минуте – минутней,
Воздушней
захочешь быть,
Я
буду с весною и с лютней,
И
тебя научу любить.
Если
ты птиц захочешь,
Голубей
тебе дам, лебедей.
Если
наряд свой омочишь,
Это
брызги небесных дождей.
Если
цветов захочешь,
Я
тебе ландыш найду.
– Брат,
ты нежно пророчишь,
А
если я к Солнцу пойду?
– Если
ты не боишься жгучих
Праздников
вешней игры,
Иди,
на превыспренних кручах
Я
тебе приготовил шатры.
– Я
белая, так, я белее,
Чем
лилия тихих вод.
Но
ты золотишься, и, рдея,
Поешь,
твой голос зовет.
– Я
зову на высокие выси,
Я
зову до исподних глубин.
Я
огонь в вековом кипарисе,
Я в
пещерах полночных рубин.
– Зачем
же тебе золотое,
Скажи,
а белое – мне?
– Чтоб
быть нам счастливее вдвое,
Чтобы
Солнце сияло – Луне.
БОЖЬЯ КНИГА
Божью
книгу я читал,
Божья
книга – здесь, в саду.
Выпил
полный я бокал.
К
каждой букве приникал.
Пьяность
в разуме. Я жду.
Божья
книга хороша
Тем,
что каждая душа
Видит
в ней себя одну,
Видит
также целый мир,
Видит
собственный свой пир,
И
вселенскую весну.
Божья
книга хороша
Тем,
что каждая душа
Может
всю ее прочесть.
Через
миг придет, спеша,
Глядь,
еще в ней строки есть,
И
цветут они, растут,
Здесь,
и там, и там, и тут.
Божья
книга, вот опять
Я
пришел тебя читать.
ГОЛУБИЦА
Во
саду, саду зеленом,
Под
широким небосклоном,
От
Земли и до Небес,
Возносилось
чудо-древо,
С
блеском яблоков-чудес.
Прилетев
на это древо,
С
воркованием напева,
В
изумрудностях ветвей,
Молодая
Голубица
Выводила
там детей.
Молодица,
Голубица,
Эта
ласковая птица
Ворковала
к молодым,
Говорила
им загадки
Там
под Древом вековым.
Говорила
им загадки:
«Уж
вы детки-голубятки,
Клюйте
вы пшеничку здесь,
А в
пыли вы не пылитесь,
Мир
далекий пылен весь».
«А
в пыли вы не пылитесь.
А в
росе вы не роситесь».
Ворковала
им она.
Только
детки не стерпели,
Заманила
ширина.
Голубятки
не стерпели.
В
мир широкий полетели,
Запылилися
в пыли,
Заросилися
росою,
Удержаться
не могли.
Заросилися
росою,
Застыдилися
виною,
Голубица
же нежна.
Там
под яблонью живою
Оправдала
их она.
КАК СОН
Я
как сон к тебе ходил,
Оставлял
свой цветик ал,
Я
как сон к тебе ходил,
Я
как луч тебя ласкал,
И в
живом играньи сил
Из
потопа выводил.
Из
потопа, из волны,
Из
прибрежных вязких трав,
Из
мятушейся волны,
Из
осоки и купав,
Из
великой глубины
К
свету Солнца и Луны.
Становил
тебя, сестра,
Во
зеленыим саду,
Говорил
тебе, сестра,
Что
везде с тобой пойду.
Говорил
тебе: «Пора!
Есть
священная игра».
И
Луною золотой
Осиян
в живом саду,
Под
Луною золотой
Я с
душою речь веду.
Я с
своею молодой,
Мы
под яблонью святой.
И
зеленый сад шумел,
Как
тебя я целовал,
И
зеленый сад шумел,
И
раскрылся цветик ал,
И
кружился голубь бел,
В
час как Мир нам песню пел.
ПТИЦА РАЙСКАЯ
Мы
ходили, мы гуляли в изумрудном во саду,
Во
саду твоем зеленом мы томилися в бреду.
Мы
глядели, как, зардевшись, расцветает нежный сад,
Мы
хотели, чтоб скорее был нам спелый виноград.
Мы
молили, искушали, вопрошали мы Судьбу,
Мы
с дрожанием трубили в живогласную трубу.
Мы
звонили, и звенели в Небесах колокола,
И
была над нами в ветках Птица райская светла.
И
потом мы утешались за дубовым за столом,
Пили,
ели, прохлаждались, не заботясь ни о чем.
И
потом мы пожелали, чтобы ум совсем исчез,
Мы
манили и сманили Птицу райскую с Небес.
И
потом мы перестали говорить: «А что потом?»
Гусли
звонко в нас рыдали, поцелуйный был наш дом.
ГОЛУБЬ
Голубь
к терему припал,
Кто
там, что там, подсмотрел.
Голубь
телом нежно бел,
На
оконце ж цветик ал.
Белый
голубь ворковал,
Он
цветочком завладел,
Он
его зачаровал,
Насладился,
улетел.
Ах
ты белый голубок,
Позабыл
ты ал цветок.
Ах
ты белый голубок,
Воротись
хоть на часок.
УЛЕТИ
Из
острогов, из затворов,
От
косых холодных взоров,
От
напрасных разговоров, –
Улети.
Птицей
вольной, птицей белой,
Из
темницы застарелой,
Унесись
на подвиг смелый, –
Есть
пути.
В
миг один свершится диво,
И
свободно и красиво
Засияет
луг и нива, –
Захоти.
Пленным
– крючья, пленным – пилья,
Но
мечтой умножь усилья,
Вот
растут, белеют крылья, –
Что
ж, лети.
Камень
тяжкий отвалился,
Душный
свод тюрьмы раскрылся,
Прахом
твой порог затмился, –
Отмети.
Будь
же с нами, с голубями,
В
голубом воздушном храме,
Мы
помчимся облаками. –
Улети.
ВОРКУНОК
Уж
очень, голубок,
Ты
хитрый воркунок!
Затянешь,
зажурчишь,
Разрушишь
в сердце тишь,
Разломишь
в нем ледок,
И
манишь, и пьянишь,
О
чем-то говоришь,
О
чем и невдомек,
Заставишь
воздыхать,
И
стыдного желать,
Заноет
сердце, глядь,
Вспорхнешь
и улетишь.
СВАДЬБА ДУШ
Кто
сказал, что будто Небо далеко от нас?
Солнце
– в мыслях, Месяц сердцу светит каждый час.
Чуть
помыслим, – это утро, это свет дневной,
Чуть
полюбим, – это дымка с ясною Луной.
И
Луна, побыв, как Месяц, в нежном серебре,
Станет
Солнцем, чтоб тонули помыслы в заре.
И
небесный серп, собравши жатву всех сердец,
Золотит
колосья мыслей, их сплетя в венец.
Серебро
в пресуществленьи золотом горит,
В
мыслях жемчуг, в мыслях звездность, камень-маргарит.
Переливные
опалы в озерной воде,
Свадьба
Месяца и Солнца, зов звезды к звезде.
Не
поймешь, когда полюбишь, двойственных речей,
Только
будь как пламень Солнца, луч среди лучей.
Не
найдешь раздельность Неба и Земли родной,
Если
разум обвенчаешь с царственной Луной.
ПРИХОДИ
Вкруг
сада – из рыбьих костей я построил забор.
На
них положил изумрудно-сребристый ковер,
Который
я сплел из змеиных и рыбьих чешуй.
Приходи,
и яви мне свой взор.
Приходи,
поцелуй.
Снежащийся
свет днем исходит от рыбьих костей,
А в
ночь загорается в них словно нежный светляк.
Сказать,
почему? Ведь они же из бездны морей.
А
Солнце в морях засыпает на время ночей,
И в
них спит Луна, перед тем как пробудится мрак.
В
ковре серебро, и в ковре золотой изумруд.
Сияний
таких ни слова, ни века не сотрут,
И
зыбь – без конца в тишине многолиственных струй.
Приходи,
о, скорей, я уж тут,
Приходи,
поцелуй.
ОТЧЕГО?
Отчего
душа болит, а уму не говорит?
Я люблю. Я люблю.
Отчего
огонь в крови, хоть зови, хоть не зови?
Я люблю. Я люблю.
Отчего
на Небесах звезды ясные в венцах?
Я люблю. Я люблю.
Отчего
из темноты дышут пьяные цветы?
Я люблю. Я люблю.
Отчего
в журчаньи струй так и бьется поцелуй?
Я люблю. Я люблю.
Отчего
к цветку цветок посылает лепесток?
Я люблю. Я люблю.
Отчего
в твоих глазах и желание и страх?
Я люблю. Я люблю.
Отчего
ж ты, отчего не у сердца моего?
Я люблю. Я люблю.
ДЛЯ СЕСТРЫ
Для
сестры моей, любови, есть лазоревы цветы,
Есть
лазоревы цветочки самой свежей красоты.
Самой
свежей, самой нежной, из-под первой той росы,
Для
сестры моей, любови, и другие есть красы.
На
холме, холме зеленом есть высокий теремок,
Под
оконцем воркованье, стонет белый голубок.
Голубь
нежный, белоснежный, он проворный, круговой,
Чуть
крылами затрепещет – он со стаею живой.
Проворкует,
нас, мол, много, это правда, а не ложь,
За
одним другой и третий, хоть считай, да не сочтешь.
Замелькают,
затрепещут, крылья блещут и горят,
Для
сестры моей, любови, в Небе выпросят наряд.
В
самом Небе, в синем Небе, у высоких облаков,
Уж
помолят, уж попросят бирюзы и жемчугов.
Уж
помолят, уж попросят изумрудов, жемчугов.
И
атласа отливного, и тончайших шелков.
Небеса
ли им откажут, в Небе много там всего,
Для
сестры моей, любови, и для счастья моего.
ПО БЛАГОДАТИ
Мы
не по закону,
Мы
по благодати.
Озарив
икону,
Ляжем
на кровати.
Мы
не знаем брака
Выше,
чем желанье.
Мы
в глубинах мрака
Яркое
сиянье.
Вне
сцеплений слова
Льются
наши речи.
Может,
будем снова
В
столь же вольной встрече.
Может,
бесповторен
Праздник
нашей страсти.
Пусть.
Чертог узорен
Двух
свободных счастий.
ШУТКА ЦВЕТОВ
Я
вошла в зеленый сад,
Повидалася
с цветами,
Разноцветные
горят,
Цветом
с сердцем говорят:
«Ты
люби зеленый сад,
Ты
побудь подальше с нами».
Я
не слушалась цветов,
А
они, в пахучей силе,
А
они, – их нрав таков, –
Трепетаньем
огоньков,
Воссияньем
лепестков.
Надо
мною почудили.
В
терем свой от них ушла.
И с
фиалкой голубою
Я
заснула, я спала,
Я
во сне была светла,
Я
чего-то все ждала,
И
проснулася – с тобою.
ОДЕЖДЫ РАЗНЫ
На
теле нашем, на нашем теле
Одежды
разны – одна черна,
Потом
серее, потом зардели –
Красней,
бледнее, как снег бледна.
Не
будем медлить в одежде черной,
И сбросим
серый слепой покров,
И с
красной лентой, с одной узорной,
Мы
явим свежесть и свет снегов.
И
будем в вихрях, и будем в светах,
И
будем ночью светлей, чем днем.
В
телах воспетых и в снег одетых
Живое
счастье горит огнем.
БОЖИЙ ХРАМ
Наше
тело – Божий храм,
В
храме дай гореть свечам.
Любишь
Бога, так смотри,
Храм
достойно убери.
Чтобы
ладан нежный в нем
Был
с молитвенным огнем,
Чтобы
тихий звон кадил
Прямо
в сердце заходил.
Чтобы
к храму льнул другой,
Тоже
Божий – и такой,
Как
бывает вешний сад,
В
час как все цветы горят.
ЧЕРНОМУ ВРАНУ
Если
спросит Черный Вран: –
«Ты
откуда, Белый Дух?
Отчего
в тебе все бело?» –
Ты
пред ним промысли вслух: –
«Уж
такой закон мне дан,
Черный
Вран, Черный Вран,
Белый
я телесный дух,
И
духовное я тело,
Так
Раденье захотело,
Ибо
мы – из Белых стран.
Ты
же, Вран,
Черный
Вран,
Каркай!
Прочь!
В
мрак и в ночь!
Прочь
от сих Восточных стран!»
ЗАВЕТ
Если
хочешь рай блюсти,
Чисто
комнату мети,
Чтобы
пол и потолок
Был
пресветлый теремок.
Чтобы
не было темно,
Полюби
свое окно,
Чтоб
была игра стекла
Незапятнанно
светла.
Если
хочешь нежить рай,
За
цветами надзирай,
Чтобы
твой цветущий сад
Был
как огненный закат.
В БОГЕ
Как
быть в Боге? – Свет найти,
Не
в дороге, а в пути.
А
дорога-путь одна: –
Пить
любовь, и пить до дна.
Выйди
к травам, посмотри! –
От
зари и до зари
Пчелы
вьются меж цветов,
К
ночи светлый мед готов.
Выйди
ночью, и взгляни: –
Птичий
Путь. Горят огни.
Белый
свет. Люби, цвети.
Будь
звездою во плоти.
ВЕНЧАНИЕ
Из
древнего Молчания
Доходят
голоса,
Зовут
нас на венчание,
Идем,
моя краса.
Для
светлого веселия
Рождаемся
мы в мир.
Таинственные
зелия
Вмешались
в этот пир.
Колдующие
зелия
Сумеем
победить.
В
глухие подземелия
Ведет
цветная нить.
Слепыми
переходами,
Тропинкой
винтовой,
Умолкнувшими
водами,
К
обители живой.
К
тому ли средоточию,
Что
в самой глубине,
Где
узрим мы воочию
Крещение
в Огне.
За
этим – посвящение,
Причастие
глубин,
Сожженье
– очищения,
Одна
ты, я один.
Мы
в таинстве венчания,
Мы
стали два в одном.
Нас
древнее Молчание
Окутало
кругом.
ЗВЕЗДНОЕ ПРИЧАСТИЕ
Если,
после поцелуя,
Темной
ночью выхожу я.
На
тесовое крыльцо,
Освежить
свое лицо,
Звезды
искрятся, ликуя,
По
небесной вышине,
Словно
в жажде поцелуя
Расцвечаются
оне.
И в
молитвенной истоме,
В
пробужденности и в дреме,
В
сердце чувствуя зарю,
Слитно
с Небом я горю,
Словно
в светлом водоеме
Брызги
– здесь, и брызги – там,
Мы
в молитвенной истоме
Сопричислены
к звездам.
ЗОЛОТЫЕ ЗЕРНА
Смотрите,
братья-голуби, смотрите, сестры-горлицы,
Как
много вам различного пшеничного зерна.
Нам
зерна эти светлые, о, духи светловзорные,
Вечерняя,
рассветная послала вышина.
От
той звезды, что первая в вечерней светит горнице,
От
той звезды, что первая сияет поутру,
Ниспослан
этот колос нам, и зерна в нем повторные,
Берите
это золото, я сам его беру.
Вы,
облачные голуби, покорливые горлицы,
Снежите
взоры крыльями, белейтесь в золотом.
Вам
зерна золотистые, вам облака узорные,
Вам
солнечный, вам месячный, небесный Божий Дом.
СВЕЧА
Если
ты зажег свечу,
Ты
не прячь ее под стол.
Если
ты сказал – хочу,
Ты
люби хотящий пол.
Если
ты пасешь овец,
Ты
сплети себе руно.
Ты
почувствуй наконец,
Для
чего нам все дано.
И
красивый – женский пол,
И
могучий – пол мужской.
Если
правду ты нашел,
Не
ищи себе другой.
СВЕТ ЧУДЕСНЫЙ
Свет
чудесный, свет прелестный светит нам с Небес,
Он
в другом краю засветит, раз в одном исчез.
Он
в одних очах кончает, а в очах других
Чуть
заметно начинает, как запетый стих.
И
одни темнеют очи, чтоб в ночи уснуть,
Чтоб
другим, в угрозу Ночи, вместо них блеснуть.
А
заснувшие сияют – где шатер Небес,
Чтоб
не думали, что будто ночью свет исчез.
ЧУДО
Со
мной случилось чудо,
Я –
здесь, и я – не здесь.
Я
вдруг ушел отсюда,
И
мир увидел весь.
Уж
как-то так случилось,
Что
я вошел в себя.
Бесшумно
дверь раскрылась,
Я
сплю, весь мир любя.
Как
в раковине Моря
Напев
и жемчуг скрыт,
Молчу,
ни с чем не споря.
А
Море мне шумит.
И
будто бы не сплю я,
И
будто бы я сплю.
Я в
счастьи поцелуя
Стозвонный
мир люблю.
Как
в раковине Моря
Напев
и жемчуг скрыт,
Молчу,
ни с чем не споря,
А
Море мне шумит.
БЕЗ КОНЦА
– Что
ты делал, где ты был
За
туманами могил?
– Нет
могил. Могила – дверь.
Был
я птица, был я зверь.
– Был
ты птицею какой?
Добрый
был ты или злой?
– Был
я волк, и заяц бел,
В
Небе жаворонком пел.
– А
потом? А что потом?
Где
ты шел? Каким путем?
– В
разном был, всего вкусил.
Через
двери проходил.
– А
потом? А что потом?
Мы
с тобой куда идем?
– Без
конца по Бытию.
Видишь:
песни я пою.
СТИХ КОРАБЕЛЬНЫЙ
Мы
в двух горницах соседних, и в едином терему.
На
таинственных обеднях, посвящаемых Уму.
Ум
– алмазный устроитель возносящихся дворцов,
Наш
божественный хранитель, дарователь всех венцов.
Мы
в двух горницах раздельных, мы за тонкою стеной,
В
час радений корабельных будем в горнице одной.
Помолчал
я, постучал я, и распалася стена,
Красоту
души встречал я, красота души одна.
Хоть
и много есть у Бога расцветающих цветов,
Но
одна ведет дорога к предызбраннице веков.
Походили
мы по дальным, по лазоревым звездам,
Уж
скитаниям печальным больше сердце не отдам.
Хоть
лазоревы и чудны звезды выси голубой,
Хоть
златисты, изумрудны, тяжко быть мне врозь с тобой.
Ты
пришла с Звезды Лазурной, я пришел с Звезды Рубин,
Оба
были в сказке бурной, двум Земля – приют один.
И
теперь в великом чуде мы в раденьи Корабля,
Светят
очи, дышут груди, в Небе царствует Земля.
ПОСЛАНИЕ К ГОЛУБИЦЕ
Уж
ты птица голубица,
Нежна
горлица моя!
Ты
предивная страница
В
благовестьи бытия!
Ты
пресветлая картина
Между
всех живых картин!
Ты
слиянье воедино
Всех
созвездий и вершин!
Ты
открывшая мне дверцу
В
наш волшебный теремок!
Ты
явившаяся сердцу
Как
божественный намек!
Ты
явившаяся взору
Как
живой родник в пути!
Ты
возведшая на гору,
Нам
с которой не сойти!
Ты
проведшая чрез реки,
На
высокое крыльцо!
Подарившая
навеки
Звездотканное
кольцо!
К
голубице – голубочек,
Благовонная
камедь!
Исписался
весь листочек.
Не
сумел тебя воспеть!
ГОРЛИЦЫ-ГОЛУБИ
Горлицы
белые, воркуйте поутру,
Горлицы
белые, воркуйте ввечеру,
Голуби
белые, спешите им помочь,
Голуби
белые, воркуйте целу ночь.
Пить
вам захочется, всем будет вам питье,
Есть
вам захочется, вот яствице мое,
Светло-духовное
пшеничное зерно.
Белому
белое для радости дано.
КАЖДЫЙ
Каждый,
ежели дойдет
До
сияющих высот,
Нам
приносит в бытие
Благовестис
свое.
Каждый
вступит в звездный счет,
В
ком молитвенность течет,
По
духовной он Реке
Устремится
в челноке.
Каждый
цвет весной цветет,
В
каждой соте светлый мед,
Так
не старостям Зимы
Поучаться
будем мы.
СЛОВО БОЖИЕ
Слово
Божие – в пчеле,
В
талом снеге, и в земле,
Указующей
– цветком,
Для
чего сквозь тьму идем.
Слово
Божие – в волне,
В
прибывающей Луне,
В
воркованьи голубей,
И в
очах любви моей.
АНГЕЛЫ НЕБЕСНЫЕ
Ангелы
Небесные
Писанье
ли читают?
Ангелы
Небесные
Не
в Небе ли летают?
Птицы
поднебесные
Не
звонко ли поют?
Помыслы
чудесные
Не
в цветиках ли ждут?
КЛЮЧИ
Солнце
встало, с ним – лучи,
Держит
Бог в руках ключи,
Бог
ключи роняет вниз.
Только
Солнцу помолись.
Не
по книгам доходить,
Чтоб
цветную выткать нить.
Ты
на радугу смотри,
На
жемчужности зари.
Ты
смотри в глаза того,
Сердце
чувствует кого,
Ты
смотри и ты колдуй.
И
целуешь, так целуй.
КУДА ЖЕ?
– Куда
же ты сердце свое простираешь?
– Я
его простираю к Раю.
– Но
разве об Аде ничего ты не знаешь?
– Нет,
не знаю.
– Есть
Ад престрашный, есть Ад прегрозный,
Жгучий,
морозный.
Там
цепкие крючья, и те, что здесь лепы,
Попадают
в вертепы.
А в
этих вертепах у бесов свирепых
Есть
когти преостры.
Смиритесь
же, братья, побойтесь проклятья,
Побойтесь
вы, сестры.
И
ты устрашися, безумный свирельник,
Я
пропасть твою не измерю,
Ты
знаешь, ведь будешь в огне ты, бездельник.
– Не
верю.
Зачем
быть в Аду мне, когда я пылаю
Пресветлой
свечою?
Я
сердце и здесь на огне оживляю,
И
радуюсь зною.
И
светом рожденное жгучее Слово
Ведет
нас в восторг торжества золотого,
К
нетленному Раю.
Я
знаю.
ЧУЖИМ
Нас
чужие спросят: «Кто же вы такие?
Что
у вас на сердце? Что во власти есть?»
Мы,
пожалуй, скажем, гости дорогие,
Только
вы сумейте раньше звезды счесть.
Есть
у нас чертоги, где, хоть нас и много,
Светим
мы жемчужно в дружной красоте.
Есть
у вас дороги, есть у нас дорога,
Лишь
одна дорога, лишь к одной черте.
Но
подробно молвить вам мы не сумеем,
Что
порою восемь меньше, чем одно.
Тот,
кто побыл в круге, что вскипает Змеем,
Сразу
– ожерелье, и одно звено.
Есть
у нас деревья с вечными плодами,
Кони
боевые, трубы, и кресты.
Но
кресты подвижны, в светлой пляске с нами,
Кони
ржут певуче, в трубах звук мечты.
Золотые
ризы, белые виденья,
Розовые
сказки, знание вперед,
И забвенье
знанья, утро наслажденья,
Первый
день – и много... Потерялся счет.
ПРОСТЫЕ
Мы
пожалуй и простые,
Если
истина проста,
Если
волны золотые
Есть
простая красота.
Мы
пожалуй неучены,
Да
на что ж ученость нам,
Если
сердце слышит звоны,
Что
проходят по цветам.
АКСАМИТ
Кто
не ценит аксамит,
Тот
безумно говорит.
Кто
на тело восстает,
В
темной кузнице кует.
Тьму
кует он без огня,
Лишь
стуча, а не звеня.
Паутину,
и аркан,
Удушающий
туман.
Раз
не любишь Красоты,
Как
крылатым будешь ты?
Тело
– брат, душа – сестра,
В
обрученье их игра.
ОТ ЧЕТЫРЕХ СТОРОН
От
всех четырех сторон,
Изо
всех четырех мы стран,
Но
один нам для всех закон
Нашим
собственным сердцем дан.
Эй, туман, расступись!
Здесь Восток! Все зажгись!
Эй, сияй, пышный луг!
Здесь целующий Юг!
Эй, цветок, тки наряд!
Здесь багряный Закат!
Эй, наш дух, бел будь весь! –
Север здесь! Север здесь!
Так
вот и будем мы в чуде расцвета,
С
снегом январским венчаем мы лето,
Дух
обручаем мы с телом живым.
Где
он? За ним! Мы летим! Мы летим!
ГОЛУБКА С ГОЛУБКОМ
– Отчего,
сестра, молчишь,
Ничего
не говоришь?
– Мне,
мой братик, очень внове
Свет
цветов, хожденье в слове.
То
раскроюсь, то сожмусь,
Братьев,
братика боюсь.
– Ты
не верь себе, сестрица,
Будь
как в Небе голубица.
Со
цветами будь цветок,
Говорил
для нас Пророк.
И
Пророчица нам пела,
Говорит
– любитесь смело.
– Милый
братик, я люблю,
Доверяю
Кораблю.
Да
сама душа пророчит,
Вдруг
уйти от братьев хочет.
Не
на вовсе, на часок. –
Засмеялся
голубок.
Встрепенулись,
поглядели,
Улетели,
в самом деле,
Улетели
в темноту,
Засветили
там мечту.
Сестры,
братья замечали,
Ничего
им не сказали.
Коли
хочется, так что ж,
Уходи,
опять придешь.
ГОЛУБИНЫЕ ПОВАДКИ
За
голубками следи да примечай.
Ты
подумаешь, что все в них невзначай,
Вправду
ж, есть всему в них счет, хоть не расчет,
Все
им ведомо, что с часом притечет.
Коль
голубка проворкует девять раз,
Это
значит, что тепло идет на нас,
Если
ж более, чем девять, пропоет,
Это
значит, будет теплым целый год.
А
когда она воркует без конца,
Это
значит, что готовы два венца,
Золотые,
не простые, лишь для двух,
У
которых в двух телах единый дух.
СВЕТЛЫЙ ЛЕС
Есть
и светлые леса,
В
них пойдем, моя краса,
В
них мы будем по весне
Проходить
как бы во сне.
И
прижмемся при Луне,
Я к
тебе, а ты ко мне.
Мы
увидим там с тобой
Колокольчик
голубой,
Колокольцев
этих звон
Словно
сон со всех сторон.
Лес
наш – светлый, это – он,
Если
звон со всех сторон.
Колокольчики
поют,
Вот
давай присядем тут,
В
звонах столько серебра,
Как
любви во мне, сестра.
Говор
в звоне серебра: –
Уж
весна пришла. Пора.
СВАДЬБА
Я
венчалася с дружком
Под
кусточком под кустом,
Платье
свадебно Луна
Убелила
с высоты,
Наша
церковь – тишина,
Гости
свадебны – цветы.
Под
кусточком под кустом
Там
и свадебный был дом,
Были
певчие у нас:
Между
ладанных ветвей,
Всю-то
ночку пел – как раз
Надо
мною – соловей.
Обручала
нас весна,
Обвенчала
тишина,
И
на яблоне лесной
Осыпались
лепестки.
Хорошо
ль тебе со мной?
Вечно
ль будем мы дружки?
ГОЛУБАЯ ЗАУТРЕНЯ
Плавучими
туманами
Одет
под утро лес.
За
белыми полянами
Уж
лик Луны исчез,
И
белыми полянами
Проходим
мы с тобой.
Зовет
гостями зваными
Нас
цветик голубой.
Велит
нам быть веселыми,
Еще
прийти с тобой.
Светло
звонить над долами
Заутреней
цветной.
Над
синими над долами
Звонит
он Кораблю.
Равняет
мысли с пчелами,
«Люблю»
поет, «Люблю».
КОШНИЦА
Я
дождусь заповедного времечка,
Разбирать
буду каждое семечко.
Разберу
семена, разгляжу, положу,
Что
увижу, и в чем, никому не скажу.
А
когда разложу семена по рядам,
Буду
в гости я ждать Светлоокую к нам.
О
нарядных цветах затоскует Весна,
Тут
я ей послужу, посажу семена
Тут
я ей покажу: как вверху глубина,
У
меня звезд земных вся кошница полна.
САД МОЙ САД
Сад
мой сад, таинственный,
Свет
живой воды,
Между
звезд единственный,
Рдяные
плоды.
Кто-то
Светлый ходит в нем,
Нежит
лепестки,
Кто-то
Стройный бродит в нем,
Сном
поит цветки.
Зыбкою
дремотою
Радует
траву,
Тонкой
позолотою
Пестит
он листву.
Божими
он дочками
Синь-цветки
зовет,
С
белыми цветочками
Водит
хоровод.
Нежное,
чудесное
Вводите
он в мечты,
В
Царствие Небесное
Все
глядят цветы.
НЕЗАБУДОЧКА
Незабудочка
цветочек
Очень
ласково цветет,
Для
тебя мой друг-дружочек
Над
водицею растет.
Над
водицей, над криницей,
Над
водою ключевой,
На
заре с звездой-звездицей
Говорит
– ты будто мой.
Незабудочка
цветочек
Нежно-синенький
глазок,
Все
зовет тебя, дружочек.
Слышишь
тонкий голосок?
ВЕТЕР БУЕН
Ветер
буен пролетал,
По
листочкам трепетал.
Я же, весела,
В глубь по саду шла.
Ветер
буен в цветик ал
Закрутился,
в нем запал.
Колдовал цветок,
Мне и невдомек.
В
сердце дума весела,
И
без думы я была.
Подошла к цветку,
К нежну лепестку.
Приоткрылся
цветик ал,
Прямо
в сердце мне дышал.
Мил мне ал цветок,
Милый уголек.
Наклонилась
я к нему,
Пошатнулась,
не пойму.
Словно ветерок
Закружил листок.
Прикоснулась
я к цветку,
Чую
сладкую тоску.
Нравится мне цвет.
Рвать его иль нет?
Буен
ветер восставал,
Многоструен
овевал.
Больше нету сил,
С ног меня свалил.
Закружилась
голова,
Я
лежу, едва жива.
Ветер – враг? Иль нет,
Верно, алый цвет?
ЦВЕТОЧКИ
Я
по рощице ходила,
В
ней бродила поутру,
Про
себя я размышляла,
Что
цветочков наберу.
Что
цветочков я немало
Заманю
в свою игру,
А
уж силушка-то сила
В
сердце выхода просила.
Я
лазоревых цветочков
Меж
листочков набрала,
Я
сама не замечала,
Как
далеко я ушла,
Я
златой цветок срывала,
И
душа была светла,
Вдруг
увидела кусточек,
Под
кусточком мой дружочек.
Уж такой
ли ал цветочек
Мой
дружочек мне сорвал.
Я
дрожала и не знала,
Как
мне скрыть тот цветик ал.
Так
уж стыдно, небывало
Тот
цветочек расцветал,
Не
могу теперь дружочка
Отпустить
из-под кусточка.
ЛЕСНАЯ СКАЗКА
Как
мне страшно было, сестры.
Я
из сада в лес ушла.
Мотыльки
там были пестры,
И
калина там цвела.
И
уж долго ль там была я,
И
гналась за мотыльком,
Я
не знаю, – только, алая,
Ведьма
стала над путем.
Снизу
ль вышла, сверху ль встала,
Или
с боку подошла. –
Очи
злые, светят ало,
А
во рту – и ночь, и мгла.
Я
гляжу, она все ближе,
И
кривится, и растет,
Кости
гложет, кости нижет,
Ожерелье
мне плетет.
Рот
раскроет и закроет,
Справа
вечер подступил,
Рот
раскроет, филин воет,
И
полночный час пробил.
От
веселья иль от злости
Все
светлей глаза у ней,
Все
страшней белеют кости,
Я –
бежать, она – «Не смей».
Погрозилась,
я застыла,
Я
стою, и сплю – не сплю.
Целый
лес моя могила,
Как
вернусь я к Кораблю?
Только
вдруг вдали запели
По
деревне петухи.
Где
я? Что я, в самом деле?
Ах,
напасти! Ах, грехи!
Чья-то
дивная избушка,
Я
пред дверкою стою,
И
предобрая старушка
Нежит
голову мою.
Говорит:
«Вот так-то все мы
Через
это все прошли, –
Да
пред этим звезды немы,
А
теперь поют вдали».
И
воистину, сестрицы,
Звезды
пели надо мной,
И
лазоревы зарницы
Вились
лентою цветной.
А
из лесу-то пошла я,
Мне
дала старушка бус,
И
совсем она не злая,
Ничего
я не боюсь.
А
как вышла я к долине,
Вижу
чудо – меж ветвей,
Не
цветы уж на калине,
Много
ягодных огней.
Словно
алые кружочки,
Словно
цвет родил звезду,
И
сижу я здесь в садочке,
А
опять я в лес пойду.
НА КРОВАТКЕ
На
кроватке на тесовой
Вешний сад.
Там
дружок мой непутевый,
Говорят.
Говорит-то
это птица
Над избой,
Да
еще вот половица
Под ногой.
Он
с кроватки поднимался,
Восставал,
Чрез
оконце наклонялся,
Цветик рвал.
Чрез
оконце этот цветик
Он пронес.
Уж
мне стоил этот цветик
Много слез.
И
какие эти слезы,
Не пойму.
Все
ему отдам я розы,
Все ему.
С
ним весь мир какой-то новый,
Все свежо.
На
кроватке на тесовой
Хорошо.
СОН
Меня
сон не берет,
Из
ума мой мил нейдет.
Где
то он? Уж темно.
Месяц
смотрится в окно.
Где
то он? Где то он?
Приходи
ко мне хоть сон.
А
сон соскользнул,
На
ресницы мне дохнул,
Пошептал
– приведу,
Засвечу
твою звезду.
Где
то он? Где то он?
Разморил
меня мой сон.
Гляжу,
не гляжу,
Вся
как пьяная лежу.
Звезды,
что ль, в цветах горят?
Это
горница иль сад?
Это
он! Это он!
Ах
как светит Небосклон!
ПРОЗРАЧНОСТЬ
Я
взглянула из окна,
Вижу
– белая Луна.
Слышу
– сладко меж ветвей
Распевает
соловей.
Сладкопевец
распевал,
В
Небо голос подавал.
В
Небе звезды с высоты
Упадали
на цветы.
Чем
нежней незримый пел,
Тем
был больше Месяц бел,
И
светлей в зеленый сад
Лился
звездный водопад.
И
красавица Луна
Так
была в конец бледна,
Что
как призрак с высоты
Опрозрачила
цветы.
И
от звезд и от цветов
Столько
всюду было снов,
Что
навек в душе моей
Не
смолкает соловей.
ЗАВОРОЖИЛ
Душу
обнял ты мою,
Светловзор,
тебя пою.
Чем
меня заворожил?
Ведь
не золотом кудрей,
Хоть
в саду ты всех светлей,
Хоть
из всех ты сердцу мил
Изумрудностью
очей,
Воркованием
речей.
Хоть
и этим упоил,
Да
не этим душу ваял,
И
не этим во дворец
Манишь
столько ты сердец,
В
самый праздничный наш зал.
Тем,
что взор твой отразил
Несосчитанность
светил,
Тем,
что голос твой – весна,
Сине-Море-глубина,
Тем,
что каждый поцелуй
У
тебя как свежесть струй,
Тем,
что телу дав мечты,
В
теле душу обнял ты,
Этим,
этим, меж сердец,
Взял
мое ты наконец.
КРУТОЙ БЕРЕЖОК
Хорошо
ль вы, братцы, почивали,
Хорошо
ль вы спали, ночевали?
Я-то
добрый молодец, хоть спал,
Только
плохо сердцем почивал.
Снилось
мне, что бережком я красным
По
крутым местам пошел опасным,
Был
мне люб тот красный бережок,
Как
он крут, мне было невдомек.
Загулялся
я, и оступился,
Бережок
тот красный обвалился.
Оступился
левой ногой,
Ухватился
правою рукой
Я
за древо крепкое, кручину,
И
держу, и древо не покину.
Так
вот здесь, над быстрою водой,
Весь
свой век скончаю молодой.
БЕЛАЯ ПТАШКА
Розовая
кашка
В
заре расцвечалась.
А
белая пташка
По
садику металась.
Самая
белая
Меж
белых райских птиц,
Самая
несмелая,
С
ветвей упала ниц.
Крылышком
махает,
Крылышками
блещет,
Сердцем
воздыхает,
На
земле трепещет.
Мать
моя родная,
Мать
Земля сырая,
Исповедь
мою
Я
не утаю.
Ветви
– изумрудны,
От
сестриц там бело,
Ветви
– многочудны,
Быть
там не сумела.
Что-то
закружилось,
Что-то
повлекло,
В
вихре я носилась,
Стало
тяжело.
Я
была в усладе,
В
саде и не в саде,
Выше
изумруда,
Новое
там чудо.
Дух
мой захватило.
Выше
быть ветвей!
Слабость
или сила,
Но
была я – с ней.
С
сладостию, с нею,
Быть
хочу опять,
Лишь
о ней жалею.
Больше
– не видать.
Полно,
птичка, биться
О
сырую землю.
В
сердце все вместится,
Сердцу
здесь я внемлю.
Я
твоей был силой,
Слабостью
несмелой.
С
пташкой белокрылой
Быть
мне птицей белой!
ЖЕМЧУЖИНА ПЕРЛАМУТРОВНА
Я
приду к тебе в навечерие,
Буду
ждать тебя у преддверия,
Чтоб
в заветный час мне увидеть свет
Ненаглядных
глаз, где на все ответ.
Я
приду к тебе как наитие,
Буду
ключ златой для раскрытия,
Чтоб
душа душе, о, Жемчужина,
Вся
была сполна обнаружена.
Я
приду к тебе как к заутрене,
Я
Жемчужине Перламутровне
Прошепчу
сквозь дверь: «Отомкни теперь.
Я
люблю тебя. Отворись и верь».
В РАКОВИНЕ
–
Ты где была, Жемчужина, когда я ждал тебя?
– Я
в раковине пряталась, и там ждала – любя.
– О
чем же ты, Жемчужина, там думала в тиши?
– О
радости, о сладости, о счастии души.
– И
в чем же ты, Жемчужина, то счастие нашла?
– В
дрожании сознания, что ввысь взойду – светла.
– А
знала ль ты, Жемчужина, что терем твой сломлю?
– Он
темен был, я светлая, я только свет люблю.
– А
знала ль ты, Жемчужина, что после ждет тебя?
– Я
отсвет Лун, я отблеск Солнц, мой путь – светить любя.
ЗВЕЗДНАЯ МЫСЛЬ
– О,
сестра моя дарованная,
Лучшей
мыслью облюбованная,
Солнце,
Море, все мое,
Что
ты видишь? – Лезвие.
– О,
сестра моя, пленительница,
Звездных
мыслей обольстительница,
Что
грозит нам лезвием?
– Лес.
– Но мы в Саду вдвоем.
– Лес
грозится нам разбойниками,
Смертелюбами,
покойниками.
–
Для чего ж идти нам в Лес,
Если
столько здесь чудес?
– Если
я Судьбой дарованная,
Звездной
мыслью облюбованная,
Я
хочу их просветить,
В
яму к свету бросить нить.
– О,
над душами гадательница,
Золотая
сострадательница,
Если
ты горишь в Саду,
Видит
Лес – из тьмы – звезду.
И
свободны волей яменники,
Захотят,
прибудут пламенники,
Не
хотят, продолжат путь,
Ты
же, звездность, в звездах будь.
ВЕРШИННЫЙ СОН
Если
жемчуг, сафир, гиацинт, и рубин
С
изумрудом смешат, превративши их в пыль,
Нежный
дух ты услышишь, нежней, чем жасмин,
И
красиво-пьяней, чем ваниль.
В
аромате таком есть фиалка весны,
И
коль на ночь подышишь ты тем ароматом,
Ты
войдешь в благовонно-стозвонные сны,
Ты
увидишь себя в Вертограде богатом,
В
Вертограде двенадцати врат,
Где
оплоты подобны сияющим латам,
И
рядами в стенах гиацинты горят,
И
рядами алеют и льются рубины,
И
рядами, как возле озер – берега,
Изумруды,
сафиры горят, жемчуга.
Кто-то
шепчет тебе: – «Ты единый!
Посмотри,
посмотри: –
Здесь
заря – до зари.
Любишь?»
– «Счастье! Люблю». – «Повтори! Повтори!»
«О,
люблю!» – Как сияют вершины!
ЛАДАН
Есть
ладан и ладан. Есть ладан простой,
Хоть
свет от него золотой.
И
дух его, синий расцвет фимиама,
Есть
чара вечернего храма.
Есть
ладан, который – от утренних рос,
От
ночи, от зорь, и от слез.
И
столько ль молитв, как сердечного зноя,
В
пахучем дыханьи бензоя.
ВО ХРАМЕ НОЧНОМ
Во
храме ночном
Бряцают
кадила.
Башенный
звон притих.
Ладан,
бензой, киннамом,
Реет
Небесная сила,
И
стройный поется стих.
«Сестра
ожиданий моих,
Звезда
исканий полночных.
Огонь
мгновений урочных,
Когда
нельзя не любить.
Ценный
камень, в котором
Пламени
– жаждущим взором
Поют
воссиявшим хором.
В
тайну – лучистая нить.
Несокрушимость,
основа
Для
золотого.
Жданного,
Столь
осиянного,
Храма.
Весь
мир для тебя лишь лучистая рама,
Весь
мир для того лишь возник,
Чтоб
из сердца, где вспыхнул клад,
Где
вот эти огни горят,
Вырвался
крик,
Пламенно-жаркий,
И
знающий также, как сладостна тишь,
В
молитве безгласной и яркой,
Когда
как звезда ты горишь,
Когда
как Луна ты, как Солнце, как Бог,
Как
радуга молний, как шопот, как вздох,
Как
зов из-за дали морей,
Наконец
возвестивший: "Пора!
Приходи,
я тебя увенчаю всем блеском расцветших ветвей".
О,
сестра!
Я
хотел бы все звезды, все души замкнуть
Для
тебя, здесь, в душе просветленной моей.
О,
сестра!
Ты
– путь».
Ладан,
бензой, киннамом,
Бряцанье
пахучих кадил.
«Брат,
ты отрада, ты мой, ты мой дом,
Брат,
сколько счастья в огне голубом.
Звезды
Господь – для тебя засветил,
Для
тебя все цветы расцветил».
ТИХИЙ ДОН
«И времени больше не будет...»
Откровение
На
тихом на Доне,
В сияньи
и в звоне,
Цветет
зеленеющий сад.
Летают
там птицы,
Сияют
зарницы,
Стоят
там светлицы,
Горят.
В
светлице столовой
Там
стол есть дубовый,
Двенадцать
любимых за ним.
Они
не страдают,
Они
обладают,
В
них сумраки тают,
Как
дым.
В
светлице столовой,
В
той горнице новой
И вечной
как Солнце и свет,
Двенадцать
красивых,
Бессмертно-счастливых,
Все
в мире – в разрывах,
Здесь
– нет.
В
немом поцелуе
Застывшие
струи
Молчаньем
окованных вод.
и
звон колокольный,
Над
бездною дольной,
В
уют тот безбольный –
Зовет.
ГОЛОС
Был
голос из-за облака: – Пребудьте в бытии.
Послушайте,
вы, голуби, вы, верные мои.
Затеем
мы огнистую снежистую игру,
Я
плоть себе пречистую покровом изберу.
Я в
эту ткань богатую по-царски облекусь,
Не
тенью к вам крылатою, а весь как есть явлюсь.
И
будет дух – в кружении, как голубь круговой,
В сверканьи
и в горении в свирельности живой.
В
великой осиянности кружащихся планид,
В
блаженной несказанности, в которой буря спит.
И
вот – и вот – идет она, идет она, растет,
В
душе горячим молниям забыт-утрачен счет.
Мы
в бешеной любовности, мы в белых облаках,
В
великой безгреховности, в свежащнх нас громах.
БОГ ЖИВОЙ
(Голуби)
Ты
оставь чужих людей,
Ты
меж братьев порадей,
Богом-Духом
завладей.
Люди
ходят так и сяк,
Входят
в свет и входят в мрак,
А
не знают вещий знак.
Мы
же – посолонь всегда,
Наша
– светлая страда,
И
несбивчина – Звезда.
Бог
есть мертвый, Бог живой,
Бог
живой да будет твой,
Поспешай,
Господь с тобой.
БОГ ЖИВОЙ
(Горлицы)
Бог
живой, везде живой,
В
Небошири голубой,
В
Солнце, в Месяце, в звезде,
В
протекающей воде.
В
громоздящихся китах,
В
еле видимых цветах,
В
паутинке на ветру,
В
сне последнем поутру.
АЗ ЕСМЬ БОГ
Аз
семь Бог, в веках предсказанный,
Из
глубин своих развязанный,
Из
глубин своих свобод
Вставший
здесь, как миг и год.
Аз
семь Бог и откровение,
Темным
душам во спасение.
Светлым
душам в поцелуй,
Да
поют, любя: «Ликуй!»
Аз
семь Бог вочеловеченный,
Звездоликостью
отмеченный.
Всех
других богов не счесть,
Но
иного Бога несть.
НЕТ ДРУГОГО УЧЕНИЯ
Нет
другого учения. Не ищите его.
А
на чем вы поставлены, стойте.
То,
что вам заповедано, не утратьте того,
И
закинувши невод свой, пойте.
Не
женись, неженимые. Разженитесь с женой,
Вы,
женимые, – будьте с сестрою.
И
глазами в глаза взглянув, глубина с глубиной.
Будьте
телом – и телом – с душою.
Раз
вы хмеля касаетесь, да лучист будет хмель,
Раз
в словах, не склонись к суесловью.
Семикратно
есть проклят тот, кто разрушил свирель,
Семибездно
он проклят Любовью.
Не
украдьте. Единую кто копейку возьмет,
Ту
копейку положат на темя.
Будет
жечь, будет жечь она, до прощенья прожжет,
Но,
чтоб плавиться, нужно ей время.
Друг
ко другу ходите вы, и водите хлеб-соль,
И
любитесь любовью желанной.
И
храните всю заповедь, и храните, доколь
Не
приду к вам, Огнем осиянный.
ГРЕХ ОДИН
Есть
грех один и грех мучительный,
Хотя и много есть грехов.
Один
чрезмерно-унизительный,
И
продолжающийся, длительный,
В себе таящий сон гробов.
То
грех души с душою скованной,
То принуждение для губ,
Когда
привычно-уготованный
Есть
поцелуй не очарованный,
И тело с телом – труп и труп.
На
этот грех, с безмерной ратию,
Иду, и вешний ветр струю.
Я
предаю его проклятию,
Я
предаю его треклятию,
Четвероклятью предаю.
ЧЕТВЕРОКЛЯТИЕ
Четвероклятие
мое
Не только в отверженьи.
На
сжатой ниве есть старье,
Я
жгу его, свящу ее.
И,
освящая бытие,
Так возвещаю в пеньи.
Заклятье
первое – Огонь.
Сквозь снег ведет он к Маю.
Им
стебель жив, и волк, и конь,
И
человек. Идет – не тронь.
Придет
– впусти, он свят. Огонь.
Иначе – сожигаю.
Второе
слово есть Земля.
В ней свежесть вешней силы.
В
ней спит зерно, о дне моля,
Стволы
растут для Корабля,
Люби
ее, нам мать Земля.
Иначе – мрак могилы.
Заклятье
третие – Вода.
В ней вечность возрожденья.
В
ней отражается Звезда.
В
ней дождь и слезы, нет и да,
Люби
ее, сестра Вода.
Иначе – потопленье.
Четвертый
голос – Ветра дух.
В нем вольный зов свирели.
Святую
тайну мысли вслух,
В
цветке лелей нежнейших пух.
Пойми,
что в Ветре дышит Дух.
Иначе
– свист метели.
ОБЩНИКИ СВЯТОСТИ
Общники
некоей святости, кою в словах не замкнуть.
С
вами сливаюсь я мыслию, вот раскрывается грудь.
Нет,
не ключом отмыкается. Нет, не блестящим ножом.
Все
же открылась, как горница. В горнице клад бережем.
Гнали
нас. Это мне ведомо. Голову секли враги.
Сердце
теснили и мучили. «Лги, заблуждайся, и лги».
Меч
был не страшен искателям. Нужно вам жертвы? Так что ж,
Примем
– отсюда отшествие. Только не примем мы – ложь.
Гнали
нас. Даже скончавшихся вырыли низкой рукой.
В
пламень кощунственно бросили призрачность, прах дорогой.
Пепел
развеяли в воздухе. Благо! Священен огонь.
Ветер,
ты, веющий вольностью, спас от чрезмерных погонь!
Дальше!
В верховную сторону. Дальше! Опять и опять.
Между
людей изумившихся звездная светит печать.
К
брату от брата свечение. Брату от брата венец.
Светлая
длинная лестница. Дети и звездный Отец.
ИСХОД
Из
темного подполья,
Где
пряталися мы,
Во
время своеволья
Метелистой
Зимы,
На
праздник богомолья
Выходим
мы теперь,
На
вольное раздолье
Из
тьмы раскрылась дверь.
И
Диво-Голубица,
Что
первая меж нас,
Заветная
криница,
Негаснущий
алмаз,
Сияет
нам – Звездица,
Проходит
череда,
И в
каждом сердце – птица,
Во
всех очах звезда.
К СЛАДИМ-РЕКЕ
Сладим-Река,
ты слышишь?
Я правду
говорю:
Дышу
– когда ты дышишь,
Горишь
– и я горю.
Лукавишься
ты Змеем –
Змеино
мы скользим,
Мерцаем
и немеем,
Живем
огнем твоим.
От
века и до века,
И
раньше веков всех,
Твое
мы пили млеко,
Лелеяли
твой смех.
Как
молния любил я
До
дней моих земных,
Как
жаворонок был я,
Испивши
вод твоих.
И
был звездистым тигром,
Зеленой
был змеей,
Чтоб
вечно – к новым играм,
Чтоб
вечно – быть с тобой.
И я
свирельник ныне,
Сладим,
– чтоб жить, любя,
С
тобой журчать в пустыне,
Певцам
пропеть – тебя.
ЖЕНИХ
Жених
идет, Жених грядет,
Невесту
отыскал,
Его
дворец – небесный свод,
Его
ковер – зеркальность вод,
А
башня – глыбы скал.
Жених
пришел, Невесту взял,
Приданое
– Земля,
Его
же знак есть цветик ал,
Замкнут
в начале всех начал,
В
движеньи Корабля.
Пришел
Жених, пришел Жених,
Невеста
хороша,
Века
и дни делили их,
Теперь
поем мы брачный стих,
Венчается
– Душа.
ЗОЛОТОЙ ТКАЧ
У
тебя венец златой,
У
тебя в глазах – лазурь.
Над
глубокою водой
Ты
дышал рожденьем бурь.
У
тебя венец златой,
Очи
– светлый изумруд.
В
сердце – пламень молодой,
В
мыслях – горлицы поют.
Нашей
Утренней Звездой,
Нашим
Солнцем ты рожден.
У
тебя венец златой,
А в
очах – мудреный сон.
К
нам Вечернею Звездой,
К
нам Луною ты введен.
У
тебя венец златой,
Вкруг
тебя не молкнет звон.
Светлый
лук возьми – и стой,
Сердце
каждого – как лань.
Ты
стрелою золотой,
Ты
стрелой певучей – рань.
Будь
нам Утренней Звездой,
Солнцем
жги, и Солнцем встань.
Всем
нам нужен ткач златой,
Чтоб
соткать златую ткань.
У
тебя венец златой,
У
тебя в очах – намек.
Над
Землей и над Водой
Ты
поставил свой станок.
ГУСЛЯР
Невеликая
обида,
Если
кто меня не хвалит,
У
меня зато есть гусли,
И в
душе поет смычок.
Эти
гусли – от Давида,
И
уж раз ладья отчалит,
Сам
не ведаю, вернусь ли,
Бог
уводит мой челнок.
Звонки
в сердце голубином
Зовы
горлиц, их журчанье,
Стройно
ангельское пенье,
Я
уверовал в себя.
Дух
владеет Божьим сыном,
В
каждом цветике – вещанье.
А
меня несет теченье
Там,
где вёсны ждут, любя.
Так
и ждут и не проходят,
От
Апреля и до Мая,
Чуть
посмотрятся в Июне,
И
опять глядят в Апрель.
И
цветочно звоны бродят,
Перекличка
голубая,
Словно
в птице Гамаюне
Разыгралася
свирель.
Разблажились
и гуторят,
Словно
море Морю вторят,
Разыгравшиеся
гусли,
От
цветка к цветочку вздох.
И
не ссорятся, не вздорят,
Лишь
в любви любовью спорят,
Я
уплыл в напев, – вернусь ли,
Это
ведает лишь Бог.
БЛЕДНЫЙ БРАТ
Бледный
вымолвил брат:
Ты
чему больно рад?
Я
сказал: А тому,
Что
теперь все пойму.
Бледный
вымолвил мне:
Цвет
лишь цвет по весне.
Я
ответил: Весна
Мне
навек суждена.
Бледный
вымолвил брат:
А
зима? А закат?
Понял
я: Братик мой,
Ты
закат мой с зимой.
Ты
был я, отошел,
В
Божий круг я вошел.
И
на Божьем кругу
Все
могу, все могу.
ХОРОВОД
По-над
прудом – прудом сад, вешний сад.
Белым
кругом схвачен взгляд, все скользят.
По-за
лесом темный лес, шепчет лес.
Здесь
воскресла песнь чудесна. Он воскрес.
Под
Луной – Луною луг, свежий луг.
Все
– со мною, все – за мной, в быстрый круг.
По-над
прудом – прудом темь, там темно,
Да
по водам хороводы тешат дно.
Так
уж гибки эти рыбки, все плывут.
Здесь
проблещут, там сияют, тут зовут.
По-над
садом – садом Ночь, ширь Небес.
Мир
зовет к святым забавам. Он воскрес.
БРАТЬЯ-СЕСТРЫ
Братья,
Сестры, порадейте во зеленыим саду,
Каждый
с сердцем, в каждом сердце разожжем одну звезду.
В
быстрой смене, мы – снежинки, пляшем, вихря не видать,
А
снежинки, зримо взору, восхваляют благодать.
В
ожерельи, мы – как пчелы, мы – как звезды, как цветы,
Мы,
как птицы, научились этим снам – у высоты.
Братья,
Сестры, вы умейте благодатью повладеть,
Если
золото остынет, будет тягостная медь.
Братья,
золото храните, и чтоб каждая сестра
Ни
дыханьем не затмила жемчугов и серебра.
Вы
коренья золотые не топчите по земле,
Вы
серебряные ветки чуть качайте в нежной мгле.
И
в воздушные листочки перебросьте вы огни,
Чтоб,
горя, да не сгорая, не осыпались они.
И
в глазах своих лелейте поцелуйные слова,
Чтобы
вечным изумрудом расстилалась нам трава.
СВЕТИСЬ, СВЕТИСЬ
Светись,
светись, Иерусалим,
Светись,
светись, новый,
Мы
обвенчали души с Ним,
Вошли
в тайник Основы.
Ликуй
и веселись, Сион,
Ликуй,
ликуй, Сионе,
Мы
верный поняли закон,
Мы
в празднике и в звоне.
Светись,
светись, моя сестра,
Светись,
мой братик милый,
Мы
были мертвыми вчера,
Мы
вышли из могилы.
Да
воспоем как сонмы лир,
Да
возгремим как тучи,
Светись,
светись, воскресший мир,
Воспой
– кто стал певучий.
РАДУЙСЯ
Радуйся
– Сладим-Река, Сладим-Река течет,
Радуйся
– в Сладим-Реке, в Сладим-Реке есть мед,
Радуйся
– к Сладим-Реке, к Сладим-Реке прильнем,
Радуйся
– с Сладим-Рекой мы в Рай, мы в Рай войдем,
Радуйся
– Сладим-Река поит и кормит всех,
Радуйся
– Сладим-Река смывает всякий грех,
Радуйся
– в Сладим-Реке вещанье для души,
Радуйся
– к Сладим-Реке, к Сладим-Реке спеши,
Радуйся
– Сладим-Река, Сладим-Река есть Рай,
Радуйся
– в Сладим-Реке, Сладим-Реку вбирай,
Радуйся
– Сладим-Река, Сладим-Река есть мед,
Радуйся
– Сладим-Река, Сладим-Река зовет.
РАСКРЫТЫЕ УЛЬЯ
Все
окна в нашем тереме огнем озарены,
Цветы
на каждом дереве с лучом обручены.
Отметили
все двери мы, поставив тайный знак,
Теперь,
что будет в тереме – да будет это так.
Из
кладезя глубокого вода принесена,
В
той горнице, где горлицы, святая тишина,
Где
голуби – как проруби, там чудится жерло,
И
страшно так, и сладко так – что сказано, пришло.
Что
сказано для разума, да будет наяву,
Дремотное
– развязано, и дождь сечет траву.
Листы
к листам, уста к устам, и тело к телу льнет,
И
луч из вод туман зовет, как тучу, в Небосвод.
А
там готова молния, и льются, за огнем,
Из
облак ведра полные в надземный водоем.
Журчит
в высоком тереме вспененный водомет.
Ужели
в самом деле мы не вкусим сладкий мед?
Раз
в ульях есть обилие, мы их освободим.
Раскрой,
душа, воскрылия! Теки, Река-Сладим!
ВЗБРАННЫЙ ВОЕВОДА
Взбранный
Воевода наш сияет высоко,
Взбранный
Воевода наш нисходит глубоко.
Светлым
хороводом мы везде за ним спешим,
Светлым
хороводом мы радение свершим.
Взбранный
Воевода наш простор объемлет весь,
Взбранный
Воевода наш в кругу сияет здесь.
Белым
хороводом, мы как звезды за Луной,
Белым
хороводом мы горим во тьме ночной.
Взбранный
Воевода наш растит для нас цветы,
Взбранный
Воевода наш возжаждал красоты.
Вольным
хороводом мы все посолонь идем,
Вольным
хороводом мы венок ему плетем.
САВАОФ
Саваоф,
Саваоф,
От высоких
облаков,
Для
радетелей твоих,
Возлелей
духовный стих,
Чтобы
в круге, как на луге,
Увидали
мы друг в друге
Много
мысленных цветов,
Саваоф,
Саваоф!
Бог
громов, Саваоф,
Ты
над вихрем наших снов,
Ускоряя
голубей,
Духом
облачным повей,
Чтоб
в круженьи белом, белом,
Чтоб
в хотеньи смелом, смелом,
Ты
сошел к нам Саваоф,
Саваоф,
Саваоф!