1
Меч создал
справедливость.
2
Насильем скованный,
Отточенный для мщенья, –
Он вместе с кровью
напитался духом
Святых и праведников,
Им усекновенных.
И стала рукоять его
ковчегом
Для их мощей.
(Эфес поднять до губ –
Доныне жест военного
салюта).
И в этом меч сподобился
кресту –
Позорному столбу,
который стал
Священнейшим из символов
любви.
3
На справедливой стали
проступили
Слова молитв и заповеди
долга:
«Марии – Деве
милосердной – слава»,
«Не обнажай меня без
нужды,
Не вкладывай в ножны без
чести»,
«In te, о Domine, speravi!»
Восклицают средневековые
клинки.
Меч сосвященствовал во
время
Литургии,
Меч нарекался в таинстве
крещенья.
Их имена «Отклер» и
«Дюрандаль»
Сверкают, как удар.
И в описях оружья
К иным прибавлено рукой
писца:
«Он – фея».
4
Так из грабителя больших
дорог
Меч создал рыцаря
И оковал железом
Его лицо и плоть его; а
дух
Провел сквозь пламя
посвященья,
Запечатляя в зрящем
сердце меч,
Пылающий в деснице
Серафима:
Символ земной любви,
Карающей и мстящей,
Мир рассекающий на «Да»
и «Нет»,
На зло и на добро.
«Si! Si! – No! No!»,
Как утверждает Сидов меч
«Тисона».
5
Когда же в мир пришли
иные силы
И вновь преобразили
человека,
Меч не погиб, но
расщепился в дух:
Защитницею чести стала
шпага
(Ланцет для воспаленных
самолюбий),
А меч –
Вершителем судебных
приговоров.
Но, обесчещенный,
Он для толпы остался
Оракулом
И врачевателем болезней;
И палачи, собравшись,
хоронили
В лесах Германии
Усталые мечи,
Которые отсекли
Девяносто девять.
6
Казнь реформировал
Хирург и филантроп,
И
меч был вытеснен
Машинным производством,
Введенным в область
смерти, и с тех пор
Он стал характером,
Учением, доктриной:
Сен-Жюстом, Робеспьером,
гильотиной –
Антиномией Кантова ума.
7
О, правосудие,
Держащее в руках
Весы и меч! Не ты ль его
кидало
На чашки мира: «Горе
побежденным!»?
Не веривший ли в
справедливость
Приходил
К сознанию, что надо
уничтожить
Для торжества ее
Сначала всех людей?
Не справедливость ли
была всегда
Таблицей умноженья, на
которой
Труп множили на труп,
Убийство на убийство
И зло на зло?
Не тот ли, кто принес
«Не мир, а меч»,
В нас вдунул огнь,
который
Язвит и жжет, и будет
жечь наш дух,
Доколе каждый
Таинственного слова не
постигнет:
«Отмщенье Мне и Аз воздам
за зло».
1 февраля 1922
Феодосия