...и проклял наши дни.
Ни умолять, ни плакать
неспособный,
Я запер дверь и проклял
наши дни.
И вот тогда, в
таинственной тени,
Явился мне фантом
женоподобный.
Он мне сказал: «Ты
слышишь ропот злобный?
Для книг твоих разложены
огни.
Смирись, поэт! мечтанья
прокляни
И напиши над ними стих
надгробный!»
Властительно слова
звучали, но
Томился взор тревогой
сладострастной,
Дрожала грудь под черным
домино,
И вновь у ног
божественно-прекрасной,
Отвергнутой, осмеянной,
родной,
Я отвечал: «Зачем же ты
со мной!»
4-6 сентября 1895
О, если б я мог быть
невинным, как ты,
Как ты – отзвук
лазурного эхо! –
Беспечно видеть твои
черты,
С улыбкой слушать
колокольчики смеха!
Целый день мы с тобой
проводили б вдвоем,
Наслаждаясь запущенным
садом,
Бегали б в темных
аллеях, – потом
Отдыхать садились бы
рядом.
Мы были б с тобой две
сестры,
Делили грезы, радость,
печали,
И если б столкнулись во
время игры,
Струны желанья во мне не
дрожали б.
Ноябрь 1894
Я весь день, все вчера,
проблуждал по стране моих снов;
Как больной мотылек, я
висел на стеблях у цветов;
Как звезда в вышине, я
сиял, я лежал на волне;
Этот мир моих снов с ветерком
целовал в полусне.
Нынче я целый день все
дрожу, как больной мотылек;
Целый день от людей,
как звезда в вышине, я далек,
И во всем, что кругом,
и в лучах, и во тьме, и в огне,
Только сон, только сны,
без конца, открываются мне...
8 июня 1895
* * *
Мне кажется всегда – то
не мое былое,
А лишь прочитанный
восторженный роман.
И странно мне теперь, в
томительном покое,
Припомнить блеск побед и
боль заживших ран:
И сердце, и мечты, и все
во мне – иное...
Напрасен поздний зов
когда-то милых лиц,
Не воскресить мечты,
мелькнувшей и прожитой,
От горя и любви остался
ряд страниц!
И я иду вперед дорогою
открытой,
Вокруг меня темно, а
сзади блеск зарниц...
Но неизменен путь звезды
ее орбитой.
22 июня 1895