ЖЕНЩИНЕ
Ты – женщина, ты – книга
между книг,
Ты – свернутый,
запечатленный свиток;
В его строках и дум и
слов избыток,
В его листах безумен
каждый миг.
Ты – женщина, ты –
ведьмовский напиток!
Он жжет огнем, едва в
уста проник;
Но пьющий пламя
подавляет крик
И славословит бешено
средь пыток.
Ты – женщина, и этим ты
права.
От века убрана короной
звездной,
Ты – в наших безднах
образ божества!
Мы для тебя влечем ярем
железный,
Тебе мы служим, тверди
гор дробя,
И молимся – от века – на
тебя!
11 августа 1899
Не мысли о земном и
малом
В дыханьи бури роковой,
–
И, не стыдясь святого
страха,
Клони чело свое до
праха.
Любовью – с мировым
началом
Роднится дух бессильный
твой.
Любовь находит черной
тучей.
Молись, познав ее
приход!
Не отдавай души
упорству,
Не уклоняйся, но
покорствуй!
И кто б ни подал кубок жгучий,
–
В нем дар таинственных
высот.
17 мая 1900
Осенний день был тускл и
скуден,
А воздух недвижимо жгуч.
Терялся луч больных
полуден
В бескрайности сгущенных
туч.
Шли тополя по
придорожью,
Ветрам зимы обнажены,
Но маленькие листья –
дрожью
Напоминали сон весны.
Мы шли, глядя друг другу
в очи,
Встречая жданные мечты.
Мгновенья делались
короче,
И было в мире – я и ты.
Когда, забыв о дольном
плаче,
В пространствах две души
летят,
Нельзя им чувствовать
иначе,
Обменивая взгляд на
взгляд!
23 октября 1900
Я – мотылек ночной.
Послушно
Кружусь над яркостью
свечи.
Сияет пламя равнодушно,
Но так ласкательны лучи.
Я этой лаской не
обманут,
Я знаю гибель наизусть,
–
Но крылья биться не
устанут,
С усладой повторяю:
пусть!
Вот все невыносимей
жгучесть,
Тесней и опьяненней
круг,
Так явно неизбежна
участь,
Но в паданьи захвачен
дух.
Хочу упиться смертью
знойной,
Изведать сладости огня.
Еще один полет
нестройный –
И пламя обовьет меня.
Сентябрь 1900
По холодным знакомым
ступеням
Я вошел в позабытый
дворец
(К поцелуям, и клятвам,
и пеням),
Оглянулся, как жалкий
беглец.
Здесь, ребенком, изведал
я годы,
Поклонялся величью
дворца;
Словно небо, казались
мне своды,
Переходы кругом – без
конца.
Ликовать иль рыдать о
измене?
Как все тесно и жалко
теперь
(Поцелуи, и клятвы, и
пени…).
…И открыл я заветную
дверь.
25 января 1900
Да, эту улицу я знаю:
Все виды вдаль и каждый
дом,
И я, испуганно, встречаю
Святые думы – о былом!
Я здесь, как мальчик,
неумело
Условного свиданья ждал…
Зачем же то мгновенье
цело,
Когда я сам – не мальчик
стал!
С улыбкой, но со взором
строгим
Сейчас ко мне ты
подойдешь,
И будем мы, подобно
многим,
В словах мешать любовь и
ложь.
И, после, кисти над
альковом
В позорной пляске
задрожат,
И я возьму восторг
готовым,
Не так, как много лет
назад!
Зачем же снова, –
ныне! ныне! –
За валом сумрачных
годов,
Былое высится святыней,
И плакать я пред ним
готов!
Как страшно здесь, где
все знакомо,
Как прежде, милой
встречи ждать,
Но знать, что роковой
истомой
Не может сердце
задрожать!
3 сентября 1900
Строгий, холодный и
властный
Свет невосшедшего дня.
Улицы
мертво-бесстрастны,
Путь убегает, маня.
В светлом безмолвии утра
Двое нас в мире живых!
В облаках игра
перламутра.
Румянец затепленный тих.
В ущельи безжизненных
зданий
Мы дышим неземной
тишиной,
В этот час не хотим
ожиданий…
Довольно, что ты – со
мной.
Настало что-то… Как
дети,
Сознаем мы исполненный
миг.
Утро в холодном свете,
Ты лучше песен и книг!
Апрель 1900
Роскошен лес в огне
осеннем,
Когда закатом пьян
багрец,
И ты, царица, входишь к
теням,
И папоротник – твой
венец!
Листва живет мгновеньем
пышным,
От всех надежд отрешена,
И стало будущее лишним,
И осень стала, как
весна!
Но вздрогнешь ты у той
поляны,
Где мой припомнится
привет,
И долго будет лист
багряный
Хранить замедленный твой
след.
28 сентября 1900
Я помню свет
неверно-белый
И запах роз, томивший
нас,
Взор соблазнительно
несмелый,
И этот весь вечерний
час.
Мы были двое… Тени с
нами.
Лишь изредка твоей руки
Касаясь жадными губами,
Дышал я таинством тоски.
И сдвинулись неслышно
тени,
Все ложью опьянила мгла,
–
Но правду беглых
отражений
Вдаль уводили зеркала.
Апрель 1900
В моих словах
бесстыдство было,
В твоих очах – упорство
дня,
И мы боролись с равной
силой,
Друг друга жаждя и
кляня.
А мальвы листьями
встречались,
Клонясь под тихим
ветерком,
И сосны яростно качались
В просторе слишком
голубом.
О, если каждый образ
вечен
И полны прошлым небеса,
То в безднах этот миг
отмечен
Как огневая полоса!
3 сентября 1900
И снова ты, и снова ты,
И власти нет проклясть!
Как Сириус палит цветы
Холодным взором с
высоты,
Так надо мной восходишь
ты,
Ночное солнце – страсть!
Мне кто-то предлагает
бой
В ночном безлюдьи, под
шатром.
И я, лицом к лицу с
судьбой,
И я, вдвоем с тобой, с
собой,
До утра упоен борьбой,
И – как Израиль – хром!
Дневные ринутся лучи, –
Не мне пред ними пасть!
Они – как туча саранчи.
Я с Богом воевал в ночи,
На мне горят его лучи.
Я твой, я твой, о
страсть!
11 сентября 1900
Я имени тебе не знаю,
Не назову.
Но я в мечтах тебя
ласкаю…
И наяву!
Ты в зеркале еще
безгрешней,
Прижмись ко мне.
Но как решить, что в
жизни внешней
И что во сне?
Я слышу Нил… Закрыты
ставни…
Песчаный зной…
Иль это только бред
недавний,
Ты не со мной?
Иль, может, все в
мгновенной смене,
И нет имен,
И мы с тобой летим, как
тени,
Как чей-то сон?..
2 октября 1900
Мысль о тебе меня весь
день ласкает,
Как легкий, ветерок в
полдневный жар цветы;
И, слово за слово, наш
разговор мелькает,
И хочется, смутясь, тебе
промолвить: «ты»!
Благословляю вас,
мгновенья жизни полной!
Вы к медленным часам
даете волю вновь.
Так от весла, в тиши,
бегут далеко волны…
На крыльях, на волнах ты
мчишь меня, любовь!
Февраль 1900
Часы прошли, как сон
изменчивый,
О вечер! наступай и ты,
И встречей длительной
увенчивай
Весь день томившие
мечты!
Любовь горит еще
нетленнее,
Пройдя мучительство
сует.
Так небо, серое,
осеннее,
Звезды пронизывает свет.
26 сентября 1900
Настал заветный час
дремотный.
Без слов, покорствуя
судьбе,
Клонюсь я к бездне
безотчетной
С последней думой – о
тебе!
В мечты мои ты льешь,
царица,
Свет с изумрудного венца,
И дня прочтенная
страница
Тобою дышит до конца.
13 сентября 1900
Тоска бродячего светила
По дерзкой вольности
своей
Меня недавно осенила
В раздольи голубых
полей.
Но вновь, как верная
комета,
Свершив размеренный свой
путь,
Я возвращаюсь к бездне
света –
В сияньи солнца
потонуть.
И вольность синяя
забыта,
Лучи нахлынули, пьяня,
И сладостно, как власть
магнита,
Влиянье жгучего огня.
23 октября 1900
Я – мотылек
ночной…
В. Брюсов
О да! Я – темный
мотылек,
Кружусь я, крыльями
стуча;
На гибель манит огонек…
О да! я – темный
мотылек,
Но я и светлая свеча.
Я чувствую свои лучи;
Их свет приветен и
глубок,
И ты над пламенем свечи,
Вливая жгучие лучи,
Кружишься, белый
мотылек!
И кто к кому? ко мне ли
ты,
К тебе ли я, иль мы с
тобой?
Твои глаза – мои ль
мечты?
В тебе ли я? во мне ли
ты?
– Мы оба пойманы
судьбой!
23 сентября 1900
Ты умеешь улыбаться
Тихим трепетом ресниц…
Сладко в небе колыхаться
Перелетным стаям птиц.
Ты умеешь быть желанной
Сквозь вседневные слова…
Ветер дышит над
саванной,
Знойно клонится трава.
Рук любовных приближенье
Нежно веет у лица…
Даль без тени и
движенья,
Травы, небо без конца!
23 сентября 1900
Сладко скользить по
окраинам бездны,
Сладко скользить нам
вдвоем.
Что ж нам приманчивей:
купол ли звездный,
Пропасть ли, полная
сном?
Крылья умчат ли от жизни
усталой
К новой и светлой весне?
Или нам падать и биться
о скалы,
Корчиться жалко на дне?
С каждым мгновеньем
сознанье неверней:
Хмель – так стремиться
вдвоем!
Мрак за звездами и
звезды по черни…
Где мы и кто, не поймем!
Снизу ль высоты, над
нами ль глубины?
Как нам теперь
рассмотреть?
Может быть, падая вниз
со стремнины,
К звездам мы будем
лететь?
Сладко скользить по
окраинам бездны,
Сладко скользить нам
вдвоем.
Что же приманчивей:
купол ли звездный,
Пропасть ли, полная
сном?
Апрель 1900
Мне грустно оттого, что
мы с тобой не двое,
Что месяц, гость небес,
заглянет к нам в окно,
Что грохот города
нарушит все ночное
И будет счастье тьмы меж
зорь схоронено.
Мне грустно оттого, что
завтра ты с другими
Смешаешься в одной
вскипающей волне,
И будешь между них, и
будешь вместе с ними,
И хоть на краткий миг
забудешь обо мне…
О, если б быть одним, в
высокой, строгой башне,
Где ламп кровавый свет
затеплен навсегда,
Где вечно только ночь,
как завтра – день вчерашний,
И где-то без конца
шумит, шумит вода!
Отторжены от всех,
отъяты от вселенной,
Мы были б лишь вдвоем, я
– твой, ты – для меня!
Мы были б как цари над
вечностью мгновенной,
И год сменял бы год, как
продолженье дня.
Декабрь 1900