КРАСНОЕ
ЗНАМЯ
Красное знамя, весть о
пролетариате,
Извиваясь кольцом,
Плещет в голубые провалы
вероятия
Над Кремлевским дворцом;
И новые, новые,
странные, дикие
Поют слова…
Древним ли призракам,
Мойрам ли, Дике ли,
Покорилась Москва?
Знаю и не узнаю
знакомого облика:
Все здесь иным.
Иль, как в сказке, мы
все выше леса до облака
Вознесены?
Здравствуй же, племя,
вскрывающее двери нам
В век впереди!
Не скоро твой строй
тараном уверенным
Судьба разредит!
Лишь гром над тобой,
жизнь еще не воспетая,
Свой гимн вопил,
Но с богами бессмертье –
по слову поэта – я
Заживо пил.
Волшебной водой над
мнимой усталостью
Плеснули года.
Что-нибудь от рубцов
прежних ран осталось ли?
Грудь молода.
С восторгом творчества,
под слепыми циклонами,
Мечту сливать
И молодость в губы
губами неуклонными
Целовать.
24 марта 1922
Все же где-то в сонном
атолле
Тень свою пальмы купают.
В Рязанском пруду оттого
ли
До страдания бледны купавы?
В океаны вдвинутый
стимер
Уследишь ли с пляжа
лорнетом?
И станет ли наш сон
возвестимей
В синеве горящим
планетам?
Мы радио бросаем в
пространство,
Видим в атоме вихрь
электронов,
Но часто мечтаем про
странность
Природы, мимозу тронув.
Мы все – Робинзоны
Крузо,
И весь мир наш –
спокойный остров;
Он без нас будет мчаться
грузно
В ласке солнца, знойной
и острой.
И вся груда наук и
раздумий,
Картин, поэм и статуй –
Станет пепл, что в огонь
не раздует
Налет кометы хвостатой.
Пирамиды, спите над Нилом!
Слоны, топчите Гвинею!
По-прежнему в болоте
немилом
Незабудкины слезы
синеют.
11 декабря 1921
Авто, что Парижем шумят,
Колонны с московской
ионией, –
Мысль в напеве кругами
двумя:
Ей в грядущие ль дни, в
Илион ли ей?
В ночных недвижимых
домах,
На улицах, вылитых в
площади,
Не вечно ли плач
Андромах,
Что стучат с колесницами
лошади?
Но осой загудевший
биплан,
Паутина надкрышного
радио,
Не в сознанье ли
вчертанный план,
Чтоб минутное вечностью
радовать?
Где в истомную дрожь
путь, в конце ль
Скован каменный век с
марсианами, –
В дуговую багряную цель
Метить стрелами
осиянными?
Искрометно гремящий
трамвай,
Из Коринфа драконы
Медеины…
Дней, ночей, лет,
столетий канва,
Где узора дары не
додеяны.
20 ноября 1921
Мощь – в плиты пирамиды;
гнев холодный –
В сеть клинописи;
летопись побед –
В каррарский мрамор; в
звоны бронз, в полотна –
Сказанья скорбные
торжеств и бед;
Мечты и мудрость – в
книги, свитки, томы,
Пергаменты, столбцы
печатных строк! –
Клад всех веков, что нищенских
котомок
Позорный сбор, –
запас на краткий срок!
Тем – статуи, музеи –
этим! Чтите,
В преданьях стран,
певцов и мудрецов! –
Иной поэт пел в дальней
Атлантиде,
Все к тем же звездам
обратив лицо.
При прежнем солнце
глянет день, и, к тайнам
Причислен, станет
баснословен – слон.
Бред в смене бредов –
Архимед с Эйнштейном,
Легенда лет – Москва иль
Вавилон.
Искать? чего? –
крупинки в вихрь вселенной
Не вдвинуть! Сны? –
им все во власть ли ты
Предашь? Длить вечность
Фаусту с Еленой,
Где призрак-мысль и
призрак-страсть слиты!
8 февраля 1922
Первозданные оси
сдвинуты
Во вселенной. Слушай:
скрипят!
Что наш разум
зубчатый? – лавину ты
Не сдержишь, ограды
крепя.
Для фараоновых радужных
лотосов
Петлицы ли фрака узки,
Где вот-вот адамант
Leges motus'oв
Ньютона – разлетится в
куски!
И на сцену –
венецианских дожей ли,
Если молнии скачут в
лесу!
До чего, современники,
мы дожили:
Самое Время – канатный
плясун!
Спасайся, кто
может! – вопль с палубы.
Шлюпки спускай! –
Вам чего ж еще?
Чтоб треснул зенит и
упало бы
Небо дырявым плащом?
Иль колеса в мозгу так
закручены,
Что душат и крики и
речь,
И одно вам – из церкви
порученный
Огонек ладонью беречь!
15 марта 1922
Как мечты о мечтах
отошедшего детства, –
Над папирусом никнуть в
святилище Ра,
В тогу на форум небрежно
одеться,
Влюбленным трувером у
окна замирать…
Наука над ухом: «Голос
атавизма!..
Сложность клетки!» – и
много прочих слов.
Акула, наш дух! ты ль –
веками давиться,
Где песчинки в самуме –
тысячелетий число!
Я был? я ли не был?.. И
были и небыль –
Цветное круженье молекул
в мозгу:
Зачерпнуть ли под череп
с созвездьями небо?
На ладонь уложить ли
золотую Москву?
И, поклонникам кинув
легенды да книги,
Оживленный, быть может,
как дракон на звезде,
Что буду я, этот? –
не бездонное ль nihil,
Если память померкла на
земной борозде,
Если я не узнаю
мило-мнимых мгновений,
Где вот эти губы припали
к лицу,
Если – раб роковых
межей, мановений
Вечности, веющей вслед
беглецу!
1 февраля 1922
__________
*Ничто (лат.).
Ты ль пригоршнями строфы
по радио,
Новый орфик, на Марс
готовишь?
Но короче аркан, –
земной радиус:
Вязнешь по пояс в
прошлом, то бишь!
Этот стих, этот вскрик –
отзвук: выплакать
Страх, что враг камень в
лоб загонит,
Черепка скрип на сланце,
а вы: плакат
Бедный бред, что везде –
скреп Эвклидовых
Тверд устой: столп,
шатнуть нельзя!
Все ж в веках пробил
час, где б выкидывать
Истин груз, все их в
муть неся!
Прометей ли пришел?
укажи: pou sto?
Иль Фиджийский вождь
встал с рогожи?
Смысл веков не броженье
ль во лжи пустой!
Время, место – мираж
прохожий!
Только снег, зелень
трав, моря мантия,
Сговор губ к алтарю
Селены –
Свет насквозь смертных
слов, пусть обман тая,
Нам наш путь в глубину
вселенной.
11 января – 17 февраля 1922
__________
*Где бы стать (др.-греч.).
**Экспресс (нем.).
Миллионы, миллиарды,
числа невыговариваемые,
Не версты, не мили,
солнце-радиусы, светогода!
Наши мечты и мысли,
жалкий товар, и вы, и мы, и я –
Не докинул никто их до
звезд никогда!
Велика ли корысть, что
из двух соперников древности
Пифагором в веках
побежден Птоломей,
Что до нас «е pur se…»
Галилей умел донести,
И книга его, прозвенев,
стала медь?
Велика ли корысть, что
мы славим радостно честь свою,
В обсерватории на весы
Сатурн опустив,
Посчитав на Венере
градусы по Цельсию,
Каналы на Марсе ловя в
объектив?
Все равно! все равно! И
ничтожного отзыва
Нет из пространства!
терпи да млей!
Мы – что звери за
клеткой! Что ж, нововолосого
Марсианина, что ль, мы
ждем на земле?
Так растопчем,
растопчем гордость неоправдываемую!
Пусть как молния снидет
из тьмы ночи ловец –
Брать наш воздух, наш
фосфор, наш радий, радуя и мою
Скорбь, что в мире
смирил умы не человек!
17 февраля 1922
Вот замолкла, заснула,
закуталась
Черным ворохом чуткая
полночь.
Дверь в миры отперта;
из-за купола
Марс мерцает
приближенный. Полно!
Ты – мой бред! ты – мой
призрак! Лилит моя!
Мозг пилить невозможным
ты снова ль?
Что мы? – капля, в
вселенную влитая,
Нить, где взвита в
бездонность основа!
Те мечты я сотру, мел на
аспиде!
Сеть каналов твоих смажу
тушью!
Прокричи из ночи еще
раз: «Приди!»
Мне ль углей мировых
внять удушью?
Пусть нигде, пусть
никто, всех семи планет,
Нам не отзыв, не зов:
лед и зной лишь!
Вечность нас зевом
медленным выплюнет, –
Мы – лишь бедный цветок,
ах! весной ли?
Прежде, после, – ей
что? наших выкладок
Ей не брать, –
единиц в биллионе!
Звезд ряды строить в
небе привыкла так,
Что меня, здесь во тьме,
для нее – нет!
1 марта 1922
Нет! много ли, мало ли,
чем бы ты вымерил
Все, что в тысячелетия,
как в пропасть упало, –
Материки, что исчезли,
расы, что вымерли,
От совета Лемуров до
совета в Рапалло?
Имена персеидами падают
в памяти,
Царей, полководцев,
ученых, поэтов…
Но далеко ль еще по тем
же тропам идти,
Набирая в ненужный запас
то и это?
На пути библиотеки стоят
цитаделями,
Лагерями – архивы,
загражденьем – музеи…
Вдребезги грудь о песни
к Делии,
Слеп от бомб
риккертианства, глух от древних Тезеев.
Но океаны поныне кишат
протоплазмами,
И наш радий в
пространствах еще не растрачен,
И дышит Земля земными
соблазнами,
В мириадах миров всех,
быть может, невзрачней.
А сколько
учиться, – пред нами букварь еще!
Ярмо на стихии наложить
не пора ли,
Наши зовы забросить на
планету товарищу,
Шар земной повести по
любой спирали?
Человек! свои мерки
опять переиначь! а то
Уронишь афишу,
озадаченный зритель!
Человечеством в жизни
ныне не начата ль
Лишь вторая глава там, в
Санта-Маргарите?
1 мая 1922