125
Любовь! Россия! Солнце!
Пушкин! –
Могущественные слова!..
И не от них ли на опушке
Нам распускается листва?
И молодеет не от них ли
Стареющая молодежь?..
И не при них ли в душах
стихли
Зло, низость, ненависть
и ложь!
Да, светозарны и
лазорны,
Как ты, весенняя листва,
Слова, чьи звуки
чудотворны,
Величественные слова!
При звуках тех теряет
даже
Свой смертоносный смысл
в дали
Веков дрожащая в предаже
Посредственная Natalie…
При них, как перед
вешним лесом,
Оправдываешь, не кляня,
И богохульный флёрт с
Дантесом –
Змею Олегова коня…
1924
Toila
Мы обокрадены своей
эпохой,
Искусство променявшей на
фокстротт.
Но как бы ни было с
тобой нам плохо,
В нас то, чего другим
недостает.
Талантов наших время не
украло.
Не смело. Не сумело. Не
смогло.
Мы – голоса надземного
хорала.
Нам радостно. Нам гордо.
Нам светло.
С презреньем благодушным
на двуногих
Взираем, справедливо
свысока,
Довольствуясь
сочувствием немногих,
Кто золото отсеял от
песка.
Поэт и брат! Мы двое
многих стоим
И вправе каждому сказать
в лицо:
– Во всей стране
нас только двое-трое
Последних Божьей
милостью певцов!
1927
Toila
Любовь явила зренье
Иоланте,
Когда судьбой ей послан
был Бертран.
…Я размышляю об одном
таланте,
Незрячем в безлюбовии
пера…
Его-то кто же вызрит?
Что за рыцарь?
Не поздно ли на
старости-то лет?
О, злая и сварливая
царица,
Яд у тебя на письменном
столе!
Взамен чернил ты пишешь
им и жалишь
Всех и подчас – подумай
– и Меня…
Но ты сама почти уже в
опале, –
О, пусть тебя все рифмы
сохранят.
Остерегись,
прославленная! Рано
Иль поздно ты познаешь
суд судьбы.
Моли у неба своего
Бертрана:
Еще прозреть есть время,
может быть!..
1927
Toila
Вы так жалеете, что том
моих стихов
Забыт в Америке перед
отъездом Вами.
Греха подобного не
наказать словами,
И я даю вам… отпущение
грехов!
Вы говорите, что среди
сонетных строф
Вы не нашли Вам
посвященных мной. Как даме,
Я Вам, польщенный,
отвечаю: Вас стихами
Я пел четырежды, и
впредь всегда готов…
Сирень весны моей! Вот я
на Вас гляжу,
Переносясь мечтой к
совсем иному мигу,
Когда я молод был и мир
готовил к сдвигу,
И Вы, мой соловей, мне
пели на межу.
И пусть Вы за морем мою
забыли книгу,
Я голос Ваш всегда в
душе своей вожу.
1924. Сентябрь, 17
Варшава