* * *
Вся в искрах-брызгах от
взмаха весел,
Ты хохотала, и я был
весел.
Я утомился и якорь
бросил,
А шаль сырую на флаг
повесил.
До поздней ночи играли
шутки,
И наши песни смеялись
звонко.
Кружась, кричали над
речкой утки,
И лес, при ветре, ворчал
спросонка.
Хотелось ласки – и стало
грустно.
Заколыхалась от счастья
лодка.
А ночь дышала тепло и
кротко
И колыхала сердца
искусно.
1909. Март
В зеленой тишине хрустят
шаги.
Хрустят шаги:
Идут враги.
В зеленой тишине шаги
хрустят.
Шаги хрустят –
Кого хотят?..
Шаги хрустят в зеленой
тишине…
Смерть – в тишине.
Забудься в сне.
1909. Август
Мыза Ивановка
Весь малахитово-лазурный,
Алмазно-солнечным
дождем,
Как лед прозрачный и
ажурный,
Каскад спадает колесом.
Купает солнце луч
пурпурный,
И пыль студеная кругом.
Как властен бег
стремленья бурный!
Я быть хочу ее вождем!
А пена пляшет, пена
мечет
И мылит камни и столбы.
Парит на небе гордый
кречет
И говорит без слов:
«Рабы!
Когда б и вы, как
водопад,
Вперед неслись, а не
назад!»
1909. Июнь
Мыза Ивановка
Помещено в «За жизнь – жизнь!»
г. Бобров, Ворон. губ.
Звезды – это грезы
ангелов подлунных,
А цветы земные – это
слезы их.
А мечты поэта – нимфы на
бурунах,
А ручей меж лилий – вот
поэта стих.
1909. Сентябрь
Я окружен такими
гадкими,
Такими подлыми людьми.
Я кончу буйными
припадками,
Пойми, любимая, пойми.
Словами сердца
равноправными
Спаси мне жизнь!
Нельзя, – возьми…
Я окружен такими
скверными,
Такими низкими людьми!
1909. Июнь
Мыза Ивановка
* * *
Синь неба облачного
матова.
Как клочья ваты, облака.
В сопровожденьи пса
лохматого
Иду к реке, – шумит
река.
Шумит река, пьет дождь,
как сок, она;
Ждут тучи в вышнем
далеке.
Все в беспорядке. Вроде
локона,
Волна завилась на реке.
1909. Май
Мыза Ивановка
Спичка вспыхнула
огненным смехом
И потухла, дымясь, как
печаль,
В этом миге есть общее с
веком:
Вечно сила его горяча
ль?
Эта мысль проскользнула
в чулане…
Огонек просинел, осветив
Пыль и ветошь и час, как
мотив
На поднявшемся
аэроплане…
1909. Сентябрь
Мне некого любить, а без
любви – туман,
И хочется любви – до
горечи, до боли!
Мне некого любить, и
сердце не в неволе, –
Неволя же любви – милей
свободных стран.
Кого любил – забыл. И
страсти ураган,
Как буря пронесясь
мятежно в пышном поле,
Измял мои мечты, взрастя
в груди обман.
Теперь мечты опять
стихию побороли…
О, женщина! о ты,
владычица над духом!
Прислушайся к тоске моей
сердечным слухом:
Я в одиночестве! я жизнь
готов разбить!
Но как найду тебя? и как
найдешь меня ты?
Я кличу, мучусь, жду! в душе
моей – набаты!
В крови моей – пожар! Но
– некого любить!
1909. Январь
Я пришла к
дверям твоим…
Валерий Брюсов
Она в мои стучалась
двери,
Но я дверей не отворял.
Она ждала в упорной
вере, –
Бесстрастно я не
доверял.
И слыша стуки, мысля
злобно,
Я ликовал, как вечный
зверь.
Она звала, любви
подобна,
Она ко мне врывалась в
дверь.
– Впусти
меня, – она кричала, –
Я жизнь несу тебе:
впусти!
Ей только эхо
отвечало, –
Я не хотел себя спасти.
Я не хотел вернуть
потери,
Как в шторм не хочет
челн ветрил…
Она мне жизнь бросала в
двери,
А я ей смерть не
отворил!
1909. Июль
Мыза Ивановка
Я любил только раз,
только раз,
Но зато всем простором
души,
Без причуд, без
изменчивых фраз…
Это было в сосновой
глуши.
Я любовь потерял, и
никто
Не взволнует сердечной
тиши…
Всем простором, всей
волей души
Я любил только раз, но –
зато!
1909. Июнь
Мыза Ивановка
Угасала тихо, угасала
ясно,
Как звезда при встрече
жданного луча.
Смерть ее бессмертна!
смерть ее прекрасна!
Смерть ее, как жизнь
Христова, горяча!
Было много вздохов. Было
много гула.
Обещалась людям ласковая
мзда.
И в тот миг, когда она
навек уснула,
В небе улыбнулась новая
звезда.
1909
Мыза Ивановка
Б. М. Лотареву
Во сне, убаюканном
ночью,
Я видел изнеженный юг,
Где греза доступна
воочью,
Где нет ни морозов, ни
вьюг.
Был пир захмелевшего
лета,
Цветочков и крылышек
сбор,
И ты, как мечта для
поэта,
Сняла для меня свой
убор…
А утром: за окнами
слякоть,
Мгла, холод, и вьюга, и
снег.
Как грустно! как хочется
плакать
О сне, преисполненном
нег!
1909. Апрель
Почему бы не встречаться
Нам с тобой по вечерам
У озер, у сонных речек,
По долинам, по борам?
Отчего бы нам не грезить
От заката до зари?
Это что-то вроде
счастья,
Что ты там ни говори!
1909. Август, 31
Мелле-Кюлле
Ликует голубь, воет
аспид,
Разлад вселенную объял.
Христос за мир в
страданьях распят
И для бессмертья смерть
принял.
Христос, не знавший
прегрешенья,
С дыханьем лилии в
крови,
Христос воскрес для
воскрешенья
В сердцах людей любви к
Любви!
Полет в лазорь из бездны
мрака,
Свой ослепительный
Вознос,
Свершал спасавший мир от
брака
И забракованный Христос!
1909. Март
Кто пьет запоем – так
трудно, так трудно
Его окончить: запой –
это маг.
Все в жизни скучно,
бесцветно и скудно,
А греза сока пурпурна,
как мак.
Пусть сон
безумен, – зато так прекрасен!
Что в том, что бред он? и
жизнь – это бред…
Запой – волшебник, он
сладко-опасен…
Познай, страдалец, запоя
секрет!..
1909. Сентябрь
У голубеньких маленьких
речек,
Где шуршит
пустоствольный камыш,
Стрекотал изумрудный
кузнечик
И влюбился в воздушную
мышь.
Но не знать им восторга
в их гнездах,
А несчастья – того и
глядишь:
Ведь кузнечик изящен,
как воздух,
А летучая мышь – только
мышь.
1909. Июль
Мыза Ивановка
Где-то на черешнях,
Там, в краях нездешних,
Распевают птицы
Но не так, как тут.
Грезят в сферах вышних
На румяных вишнях,
Грезят небылицы,
Радужно поют.
А у нас, где север
Пожинает клевер,
Нет ни ярких вишен,
Ни веселых птиц.
Все повито дымкой,
Грустью-невидимкой,
Грезы зов не слышен
В сумраке темниц.
1909. Июль
Мыза Ивановка
Петру Гаврилову-Лебедеву
Скончался твой крошка,
твой умный ребенок!
Ты плачешь, ты полон
тоской…
Он был твоя гордость от
детских пеленок,
В Раю – его духу
покой!..
О, я понимаю! о, я
понимаю!
Все в жизни ты с ним
потерял.
Страдалец мой! брат мой!
тебе я внимаю…
За что тебя Бог
покарал?
Судить ли нам Бога?.. С
улыбкой востока
Пой гимны в простор
голубой!
Но это жестоко! но это
жестоко!
И плачу я вместе с
тобой!..
1909. Октябрь, 14
Помещено при сборнике стихов
П. Гаврилова-Лебедева
На канале, у перил,
Чей-то голос говорил:
«Погоди.
Ты один, и я одна…
Я на что-нибудь годна…
Погляди,
Разве я какой урод?
У меня и нос, и
рот –
Все, как след.
Для тебя я не конфуз…
Я умею… Я гожусь…
Хочешь?..» – «Нет».
«Отчего же? –
оскорблен,
Голос молит. – Ты
влюблен?
Не подлец?
Не обманывал ее?
У нее дитя твое?
Ты – отец?»
«Никого я не люблю
И тебя я не куплю: –
Пуст карман».
«О, дозволь, дитя,
дозволь
Предложить тебе
хлеб-соль
За обман…
Ты душой наивно-свеж,
А таких найти нам где ж?
В эту ночь
Мне отдай кусок души
И пади, и согреши,
Заменить мне разреши
Мать и дочь…»
1909. Февраль
Повеяло фиалками,
И ландыши сквозь сон
Под грешными русалками
Вернули чистый звон.
Так сердце шлет из
плена весть
Другому сердцу весть,
Когда затихнет
ненависть
К тому, кто рушил
честь.
1909. Март
Тебе не понравится
сказка моя,
Но сказок иных я не
знаю.
Она голубая и ласковая,
Ее посвящаю Синаю.
Вспомянь: «Не убий!» – и,
накаливая
Святые слова в сердце
мерзлом,
Люби и прощай, вся
эмалевая,
В злом мире, еще до сих
пор злом…
Ты сказки ждала, а не
заповеди,
Но заповедь – что? и что
– сказка?
Воскресни и жизнью врага
победи…
Совет мой тебе не
указка!..
1909. Июнь
Мыза Ивановка
Я спать не мог… Дурман
болотных музык
Кружил мечту, пугая и
пьяня.
Бледнела ночь. И месяц –
хил и узок –
Сребрил змею,
прильнувшую у пня.
Металась мышь воздушная
стеня,
И доносились вопли
трясогузок.
Блуждал туман, как бред
больной земли.
Его вдыхал исчадье мрака
– филин.
А мой челнок приткнулся
на мели,
И – как и я – был жутью
обессилен.
Пылал костер вдали, как
адский факел,
И – сном цветов! –
проснулся светлячок,
Весь – греза их, их
тайных дум зрачок.
Не мог я спать, – я
вздрагивал и плакал.
1909. Март
Тайные чувства – мне
душу теребили,
Грезы порхали – в аду
ли? на небе ли?
Влилась ты в сердце,
как в море река.
Нет здесь нежданного,
нет здесь случайного!..
Полон я помысла
необычайного.
Ты – вне пространства
близка!
1909. Август, 20
Мыза Ивановка
Я люблю тебя, люблю
тебя, люблю я!
Будь жива, ты поняла бы,
как люблю.
О, не надо мне ни клятв,
ни поцелуя,
Как не надо влаги
сочному стеблю.
Я смотрю тебе в
глазенки, их милуя.
Я молюсь тебе, –
молюсь, но не молю.
Я люблю тебя, люблю
тебя, люблю я!
Ты не знаешь обо мне, но
я люблю!..
1909. Октябрь
Как нам не пить, когда в
вине – забвенье,
И гордый мир, и
бодрость, и мечты…
Вино, вино! ты – символ
вдохновенья,
Аэростат от вздорной
суеты.
За знойный темп
дурманного мгновенья
Я отдаю столетья
темноты…
И, как не пить, когда в
вине – забвенье,
Когда в вине – державные
мечты!
1909. Октябрь
Они способны, дети века,
С порочной властью
вместо прав,
Казнить за слабость
человека,
Стихийно мощь его
поправ.
Они способны, дети века,
Затменьем гения
блеснуть.
Но он, поруганный
калека,
Сумеет солнечно уснуть.
Негодованье мстит
жестоко,
Но чем, кому я стану
мстить?
Мой гнев, как кровь зари
Востока,
Ничто не в силах
укротить!
О, гнев, клокочущий,
бурунный,
Убей мне сердце, –
я умру
За лиры изгородью
струнной
С проклятьем злобе и…
добру!
Закат любви, как звезды
кроткой.
Бей милосердия сосуд!
За лиры струнною
решеткой
Паяц над миром правит
суд.
Нахмурьтесь, ясные
сапфиры,
Где всходит карою заря,
За струнной изгородью
лиры
Судьи паденье озаря.
1909. Сентябрь
Живи, Вольфганг! и пусть
твои тома
В шкафу у всех – на
правый фланг!
Ты вдохновил волшебника
Тома, –
Живи, Вольфганг!
Живи, Вольфганг! журчат
мечты ума,
Как ближний Дон, как
дальний Ганг:
Ты вдохновил волшебника
Тома, –
Живи, Вольфганг!
Живи, Вольфганг! и пусть
во все дома
Стремится речь, как
бумеранг:
Ты вдохновил волшебника
Тома, –
Живи, Вольфганг!
1909. Январь
Ах, скорее бы дожить до
встречи дня,
Дня того, когда я больше
жить не буду
И когда, что сердце
прятало храня,
Все печальное и светлое
забуду.
Не печальтесь, не зовите
вновь меня:
Я уйду, но мысль моя меж
вас повсюду.
Ах, скорее бы дожить до
встречи дня,
Дня того, когда я больше
жить не буду.
1909. Январь
Она меня так баловала,
Следя из-за гроба за
мной.
Предчувствие в сердце
обвала
Сближало меня с
неземной.
Как нежно шептала мне
строфы,
Ночами спускаясь ко мне,
И близость моей катастрофы
Она открывала во сне.
Покорные ей колокольцы,
Питомцы раздольных
полей,
Звонили мне рифмы и в
кольца
Сплетали мечтанья аллей.
Сегодня же в книжной
лавчонке,
Когда я купил ее том,
Узнал я, как ясны, как
тонки
Глубокие мысли о том,
Что связаны с нею мы
тесно,
Что ведом ей каждый мой
шаг:
На первой странице
небесно
Святился руки ее знак.
Два-три посвященные
слова
Кому-то далекому – мне!
Вы дали блаженство мне
снова,
Я стану вас видеть во
сне.
Руки ее милой узоры,
Вы любы душе и близки,
Как морю – безмолвные
горы,
Как пылкой пустыне –
пески.
Как счастлив бывал я
бывало,
Так буду – опять и
опять.
Она меня так баловала,
Как только сумела бы
мать.
1909. Октябрь
Холодным майским днем
Я в лес вошел. Валежник
Хрустел во мху. За пнем
Мне встретился
подснежник.
О, девственный
цветок –
Весенних грез предтеча!
В тебе я видеть мог
Прекрасное далече.
Мне вспомнилась
она –
Подснежник увлечений.
Тогда была весна
И страсть без заточений.
Промчалось… Унеслось…
Подснежник сорван
давний…
Хор чувств разноголос,
И сердце спит за
ставней.
Но верю горячо,
Так искренне я верю,
Что свижусь с ней еще,
Верну свою потерю.
Недаром же за пнем
Расцвел опять
подснежник…
Иду, обманут днем,
И жду… хрустит валежник.
1909. Май, 5
Мыза Ивановка
Принц лилий девственных,
принц целомудренный,
Был в Одуванчика,
царевну пажити,
С головкой
шелково-златисто-пудреной,
Влюблен без
памяти, – ну что вы скажете?
Но лишь коснулся он
устами лилии
Уст Одуванчика
безгрешно-женственных,
Она растаяла, фантазясь
пылию…
Что ж целомудрие, принц
лилий девственных?
1909. Февраль
Я невоздержан! я
своеволен!
Весь – вихрь, весь –
буря, весь – пламень игр!
Уж чем доволен – так я
доволен!
Уж если зол я – так зол,
как тигр!
Что полутени! что
полутоны!
Безбрежью неба – в душе
алтарь!
Раз ты страдаешь – пусть
будут стоны!
Раз замахнулся – больней
ударь!
Дышу всей грудью! горю
всем пылом!
Люблю всей страстью!
молюсь душой!
Пусть жизнь суровым
затянет илом,
Хлеща холодной, как
смерть, волной –
Я жизнь отброшу и иссушу
я,
Но не поддамся, не
сдамся в плен.
Так шторм отважный, в
морях бушуя,
Все превращает в сыпучий
тлен.
1909. Сентябрь
Утром сердца голос
розов,
Точно весенние зори.
Солнце сияет во взоре.
Что за дело до морозов!
А когда завечереет
День веселящийся
сердца,
Снег начинает вертеться,
Снег холодной мыслью
реет.
1909. Июнь
Мыза Ивановка
Я вопросил себя
сердечно:
О вы, стихи мои, милы
ли ей?
Моя мечта была протечна,
Провеял воздух белой
лилией.
И я заплакал, весь
изнежен
Прекрасной тайною
общения…
Я откровеньем обнадежен,
И в сердце жажда
всепрощения.
1909. Октябрь
Это сон или бред? Это
греза иль жизни отрывок?
Я опять целовал эти
губы, вкушая ответ!
И луна расцвела, и у ржи
золотеющих гривок
Отдыхала мечтой, посылая
колосьям привет.
Ты ко мне подошла,
подошла, улыбаясь тревожно,
Заглянула в глаза, молча
руку свою подала…
Это так хорошо, что
увидеть во сне невозможно!
Это явь! это жизнь! ты
не грезилась мне, – ты была!
1909. Июль
Мыза Ивановка
Помещено в «Crème des violettes»
В Тебе есть то, чего ни
в ком, ни в ком.
Ты мне близка, как лишь
себе сама.
Твой голос, мной
невпитый, мне знаком.
Люблю Тебя, всей, всей
душой ума.
Бессмертна Ты, а для
меня жива.
Ты мертвая, но эта смерть
без прав.
О, Ты меня провидела
едва,
А я люблю, не видев и не
знав.
1909. Октябрь
Этого быть не могло:
Это волшебно для яви!
Мог ли я видеть святое
чело
В вечной немеркнущей,
солнечной славе?
Мог ли носитель горба,
Данного жизнью суровой,
Видеть сиянье ее
неземного герба
И не ослепнуть,
ослепнуть готовый?
В мире, где царствует
зло,
Этого быть не могло!
1909. Август
Мыза Ивановка
Я верю в Бога потому,
Что никогда Его не
видел.
А тот, кто видел, смерть
тому:
Он жизнь свою
возненавидел.
Мы знаем много – оттого
Мы больше ни во что не
верим.
И верим в Бога своего,
Пока Его мы не
измерим!..
1909. Август
Мыза Ивановка
…Но что светила луч
восточный
Пред блеском звездной
красоты?
Лобзанье женщины
порочной
Мне ближе девственной
мечты.
Когда багрянец клен
умножил,
Зазеленеть не хочет
клен.
Я много чувствовал… Я
пожил…
Я равнодушно-утомлен…
1909. Июль
Мыза Ивановка
Изменяй мне, когда тебе
хочется,
И меняй, как перчатки,
тела:
Страсть, причуд твоих
жгучих пророчица,
И сожжет твое сердце
дотла.
Но в мгновенья от чар
просветления
Будь со мною, бессмертно
любя.
Изменяй, ощущай
впечатления:
Я вполне понимаю тебя!..
1909. Июль
Мыза Ивановка
Мы воспеваем столько
женщин!
Мы воспеваем…
Но лишь с одной поэт
обвенчан
Священным маем.
И эта женщина – вне
плоти,
Вне форм, вне красок.
Ей кончен гимн на
верхней ноте,
Ей – мысль без масок.
И в ней проходят
постепенно
Минут богини.
И эта дева совершенна,
Как луч святыни.
1909. Июль
Мыза Ивановка
Распускаются почки
душистые
На березах, невинных,
как май,
Распевают дрозды
голосистые
Про какой-то несбыточный
край.
К солнцу тянется травка
шелкóвая,
Пробегает
шутник-ветерок.
О, весна! ты стара,
вечно-новая,
И тебе эти несколько строк!
1909. Май
Мыза Ивановка
Шел я парком утренним.
Мысли нездоровые
Голову тиранили. Чувства
были грубы.
Пихта распустила «ягоды»
пунцовые,
Пухлые и клейкие, как у
женщин губы.
О, мои целители, не из
ягод ягоды
В лиственницах шелковых,
в пихтовой глуши!
Для своей фантазии я
построю пагоды,
Буду вам молиться я
отзвуком души.
1909. Май, 11
Мыза Ивановка
Лишь тот велик, кто
верит в мощь свою,
В величии простив ошибки
слабых.
До жабы есть ли дело
соловью?
Что злость людей, когда
поэт не раб их?
Я гению венок из роз
совью
И закреплю надежными
узлами.
Его душой всю землю
напою
И небеса затку его
мечтами!
1909. Июль
Мыза Ивановка
Под осень было. Крапал
дождь;
Вершины тряс еловый
ветер;
День засыпал – и чахл, и
тощ;
В лесу я ночью Тайну
встретил.
Она спала вблизи костра;
Я стал будить, ее не
видя…
Зачем припомнилась
сестра
В гробу на черной
панихиде?..
Я отошел в ночную глубь,
Воспоминанием ужален.
Шептало сердце:
«Приголубь».
Но ум был строг и
опечален.
1909. Апрель
Откройтесь, тихие,
откройтесь, райские
Врата лазурные.
Украсьтесь, ангелы, в
гирлянды майские,
В цветы пурпурные!
Встречайте ласково в
Эдем грядущую
От жизни тягостной.
И пойте встречу ей,
покой дающую
В лазури радостной!
Уснула добрая душа,
свободная,
Уснула чистая…
Рыдай, душа моя! Гуди,
отходная!
Живи, Лучистая!..
1909. Август, 28
«Он лучший изо всех моих
Хозэ», –
Прощебетала пылкая
Ирина,
Изящно выпив ломтик
мандарина.
Пел самовар. Отрезав сыр
в слезе
И разорвавши розанчик,
старушка
Прошамкала: «Ты,
детушка, права;
В нем жизнь кипит и
бьется за права».
«Бессмертие, – Ирэн
мечтала. – Душка!..»
А знаете ли, милые
mesdames,
(Ах, господа, мы многого
не знаем!)
Что тенор, так понравившийся
вам,
Уж не артист, а – кости
под трамваем?..
1909. Октябрь
Чувство крылатое властно
лишь миг,
Мысль вдохновенная –
век.
Что головою поник?
Чувство порывное властно
лишь миг.
О, поспеши, человек,
Мысль полюбить, если ты
не привык!..
Чувство любовное властно
лишь миг,
Мысль вдохновенная –
век!
1909. Март
Дитя мое, дитя! давно
расстались мы…
Давно! но, как вчера,
близка ты и любима.
Зайди ко мне, вернись в
студеный день зимы,
Ушедшая весной. Но ты проходишь
мимо.
О, мог ли думать я, что
так тебя люблю!
Ведь встреча наша мне
казалася игрою…
Приди, любившая,
любившая! молю!
Ушла любовницей, –
вернись сестрою!
1909. Март
То было, может быть,
давно,
А может быть, совсем
недавно.
Ты, опираясь на окно,
Ждала меня, как
Ярославна.
А я, как Игорь, что в
полон
Был взят ордою
половецкой,
Томился, звал, и Аполлон
Манил меня улыбкой
детской.
Не мог препятствия
кандал
Я сбросить пылу чувств в
угоду,
И я страдал, и я рыдал,
Моля судьбу вернуть
свободу.
Мне улыбнулся как-то
день,
И я бежал к тебе
бесславно.
Ты шла по саду, точно
тень,
Грустна, верна, как
Ярославна,
Была задумчивая ночь
Погружена в свои
загадки…
Ты шла спокойно, без
оглядки,
Я – за тобой, но вскоре
– прочь:
Раз не почувствовала ты
Своей душой, чутьем
прихода
Того, кто близок, –
что мечты!
Что упоенье! Что
свобода!
И я ушел… В душе темно…
А ты все ждешь, как
Ярославна…
То было, может быть,
давно,
Но может быть, совсем
недавно.
1909. Январь
Где грацией блещут гондолы,
Лавируя гладью лагун;
Где знойно стрекочут
мандолы;
Где каждый возлюбленный
– лгун;
Где страсть беззаботна,
как люди;
А люди свободны, как
страсть;
Где гении столько
прелюдий
Напели потомству; где
пасть
Умеют победно и славно;
Где скрашена бедность
огнем;
Где чувствуют
смело, – недавно
Я думал о крае таком…
1909. Июнь
(мадригал-триолет)
Среди созвездья поэтесс
Вы многих-многих звезд
светлее.
Среди Парнаса
виконтесс –
Одна из первых поэтесс!
Поете Вы – и жизнь алее,
Чем розы гаснущих небес…
Среди созвездья поэтесс
Вы многих ярких звезд
светлее.
1909. Сентябрь
Во дворце Ильдиз-Киоске,
В экзотическом гареме,
Жены рвут свои прически,
Позабыв о томной дреме.
Мудрено ли? вот обида!
(Их понять вы не хотите
ль?)
Увезут Абдул-Гамида,
А ведь он их повелитель.
Поневоле игры в жмурки
Начались у женских
взоров…
(Разорились младотурки
Над устройкою
«терроров»).
И, пожалуй, продадут их
Ни за грош с аукциона…
И в гареме лиц
надутых –
Сколько капель с
небосклона.
Лишь десяток одалисок
Был догадливее прочих
И представил точный
список
Всех, до горестей
охочих…
Повели Гамид-Абдула
В заточение со свитой!
Снова женщина обдула
План мужчины, плохо
свитый:
У опального султана
И почет, и свита женщин.
Снова он властитель
стана,
Хоть унижен и развенчан.
1909. Весна
Петербург