Ты, смелая и
кроткая, со мною
В мой дикий
ад сошла рука с рукою
Рай зрела в
нем чудесная любовь.
Боратынский
РОЖДЕНИЕ
ВЕНЕРЫ
Мчится раковина-челн
Волей волн.
Здравствуй, юная богиня.
Блещет зыбью голубой
За тобой
Волн безбрежная пустыня.
Направляя бег ладьи,
Гнут струи,
Дуют буйные зефиры.
В чуткой утренней тиши
Камыши
Звонко зыблются, как
лиры.
Ты смеешься, дочь морей,
И кудрей
Золотые гиакинфы
Треплет ветра легкий
смех,
И на брег
Вышли розовые нимфы.
Дунул Пан в певучий
ствол,
Луг зацвел,
Зелен и гранит
бесплодный.
В солнечный, лазурный
день
Манит тень
Яблони золотоплодной.
Сладок богу, смертным
люб
Пурпур губ
Милой девочки Венеры,
Он хмелен как виноград,
Хор дриад
Выбегает из пещеры.
Оглашают алтари
До зари
Игры, поцелуи, танцы.
Губы тянутся к губам,
По ветвям
– Розовые померанцы.
Миру дряхлому яви
Рай любви.
Лик сияет вожделенный,
Улыбаясь и грустя.
О дитя,
Ты – надежда всей
вселенной.
ПЛАЧ ОРФЕЯ
Посв. В. О. Нилендеру
Сказав «прости» холмам
веселым,
Я в ночь сошел, и правит
челн
Харон, подкупленный
оболом,
Средь бешенства
свинцовых волн.
Нет, я не мог – любовник
сирый –
Не видеть милого лица,
И в путь пошел с одною
лирой –
Мечом и панцирем певца.
Огонь любви неутоленной
Не загасить. В тоске, в
бреду
Влачусь к престолу
Персефоны,
Последнего решенья жду.
О, пощадите возраст
юный!
Ужель не очаруют Кер
Мои магические струны,
Не раз смирявшие пантер.
Затерянный в подземном
мире,
Под вихрем застигийской
тьмы,
Приникнув головою к
лире,
Я наклонился у кормы.
И явственно встает пред
взором
Заветный вечер. Чу!
Напев
Гимена, возглашенный
хором
Фракийских юношей и дев.
Невеста, время! Вытри
слезы!
Звезда вечерняя взошла,
Курится ладан, рдеют
розы,
И в факелах шипит смола.
Влеком воспоминанья
силой,
Тебя, тебя я вижу… ах!
Улыбка уст и голос
милый,
И миртовый венок в
кудрях.
Ты вскрикнула, ты
задрожала,
И встретили глаза твои
В траве раздвоенное жало
–
Отравленный язык змеи.
Орфей! Орфей! все это
было,
И что теперь? Пустынно
мглист
Мой путь, и ветер рвет
ветрило, –
Протяжный, заунывный
свист.
И гложущая боль разлуки,
И всё растущая боязнь…
Один! Один! Какие муки,
Что за неслыханная
казнь!
Я кличу в жажде
ненасытной
Тебя, тебя, и всё
слышней
Растут под ветер
закоцитный
Стенанья страждущих
теней.
И рвусь тебя средь них
узнать я,
Но ты сокрыта темнотой:
Встречают жадные объятья
Лишь воздух, черный и
пустой.
ИФИГЕНИЯ В
ТАВРИДЕ
Посв. Э. К. Метнеру
Целый день в тоске
бессменной
Вижу, стоя у скалы,
Как, бурля, вскипают
пеной
Черно-синие валы.
Там, за далью волн и
пены,
Там – отчизна: царский
дом,
Многозлатные Микены,
Где я выросла с отцом.
О Атрид, о мой родимый!
Неустанна и горька
Дочери твоей любимой
Одинокая тоска.
Я ли – дочь, сестра,
невеста –
Вяну бедной сиротой?
Всё мне мальчика Ореста
Снится локон золотой.
Снится: отчие седаны,
Жертвенник, и надо всем
–
Мой жених на миг единый,
Ярый взор и светлый
шлем.
Защитив забралом брови
И копье наперевес,
В жажде мести, в жажде
крови,
Мчится в битву Ахиллес.
Враг бледнеет, враг
трепещет,
Падает троянский строй,
И, как солнце, шлем твой
блещет,
Мой любовник, мой герой!
Ах, победу торжествуя,
Вспомни радость брачных
дней,
Вспомни сладость поцелуя
Ифигении твоей.
Я зову тебя в дуброве
Пышных и пустынных Тавр.
Глухи к жалобам любови
Нежный мирт и гордый
лавр,
И не внемлет пене
праздной –
Гор и побережий царь, –
Кипарис копьеобразный,
Осеняющий алтарь.
ГЕРМЕС
Мой светлый бог ко мне
слетел из дали:
Змея вокруг жезла,
На белой шапочке и на
ремнях сандалий –
Два легкие крыла.
«Довольно ты боролся с
неизбежным,
Я внял твоим мольбам».
С улыбкой молвил он,
поднявши палец к нежным,
Чуть розовым губам.
Рванулся я изнеможенным
телом
Из цепкого узла,
А тени таяли перед
сияньем белым
Волшебного жезла.
ОРЕСТ –
ЭЛЕКТРЕ
Посв. Марии А. Венкстерн
Мне на земле не остается
места,
Прощай, прощай!
Мчат Эвмениды твоего
Ореста
Из края в край.
Мне духи ада сердце
рвут, как звери,
И наяву,
И в мутном сне. Когда, в
какой пещере
Склоню главу?
Вертепа нет и не найдешь
пустыни,
Где бы умолк,
Как песья стая воющих
Эриний,
Воздушный полк.
Жестокий Феб меня
оставил, выдав
Исчадьям тьмы.
Златые кудри, красота
Атридов, –
Как снег зимы.
Румянец щек сбегает без
возврата,
И нет следа
Былой красы. Но ты
узнаешь брата
Всегда, всегда.
Из мест родных я пропаду
без вести,
Мой след – в крови.
Сестра, святой союз
любви и мести
Не разорви.
1912. Май
* * *
Когда я был отчаяньем
объят
И сокрушен борьбою
непосильной,
И в сердце проникал
смертельный яд,
И сон носился надо мной
могильный,
Когда, в уста лобзая
черный грех,
Всё глубже я тонул в
греховной бездне,
И достигал врага веселый
смех
До скорбного одра моей
болезни, –
Тогда из крови, мрака и
огня,
Из бездны, огнедышащей и
черной,
Ты – благостная – вывела
меня
В цветущий луг, в
лазурный воздух горный.
И смех врага в
безбрежности затих,
И нет следа ни мук, ни
вожделений…
Дай плакать мне у
детских ног твоих,
Дай плакать мне, обняв
твои колени.
1909
ТЕМНЫЙ ПРИНЦ
Сколько лет, рожден для
лучшей доли,
Не мирясь с неправдою и
злом,
Как орел, воспитанный в
неволе,
Я дрожал окованным
крылом.
Сколько лет перед собой
я видел
Острые, сверкавшие ножи,
Торжество всего, что
ненавидел,
Празднество
кощунствующей лжи.
Помня сказку
царственного детства,
Долго я смотрел в окно
тюрьмы,
Как мое законное
наследство
Расточали вскормленники
тьмы.
Но Господь мои услышал
стоны,
И, веленьем праведных
небес,
– Темный принц без
царства и короны –
Избран я принцессою
принцесс.
Ястребам не помогло
коварство
Заклевать державного
птенца,
Но принцесса мне дороже
царства:
Мне не надо царского
венца.
* * *
Когда я в бездну пал,
внимая злобный
Подземный крик,
Ко мне склонился
ангелоподобный
Любимый лик.
Я пролетал безмерные
пространства,
Тонул в крови,
Когда постиг святое
постоянство
Твоей любви.
Ты в черный ад пришла с
цветком весенним
Назло судьбе,
И я взошел по солнечным
ступеням
Вослед тебе.
1912. Апрель
РАЗБОЙНИЧЬЕЙ
ДЕВОЧКЕ
О, до конца в нежданном
милосердье
Тверда пребудь,
И укажи моей печальной
Герде
На верный путь.
Хоть любишь ты забавы
дикой лени:
За рубежом
Полярных стран, любимого
оленя
Ласкать ножом,
Не отвергай блуждающей
подруги!
В тени шатра,
Согрей малютку – жертву
злобной вьюги
Огнем костра.
Она тоскует, я же время
трачу,
Забыт, один,
Решая невозможную задачу
Из синих льдин.
В родном саду алеет
розан нежный,
Смеется май…
Ах, в дальнем замке
Королевы Снежной
Погибнет Кай.
Но ты внемли моей сестры
моленью:
Закутай в мех,
Вели на север верному
оленю
Направить бег,
Чтоб навсегда растаяли
морозы,
И, слив уста,
Воспели мы в тени
весенней розы
Дитя Христа.
1912. Май
Н. П.
КИСИЛЕВУ
На утре наших дней,
венками из аканфа
Венчав чело, мы вышли
для борьбы,
Тогда шептали нам
дубровы Эриманфа
Священные дубы.
Нас Дионис призвал к
таинственной трапезе:
Решая тайну сфинкса, я
погиб,
И не внимал тебе,
провидящий Тирезий,
Ослепши, как Эдип.
О друг возлюбленный, ты
в мрак подземный смело
Ко мне явился с чашей
золотой,
Где кровью древнею
играло и горело
Вино любви святой.
Ты мне вещал о Ней,
принес Ее сиянье,
Ее любовью грех мой
разреша,
И долго плакала слезами
покаянья
Померкшая душа.
Иная нас теперь к себе
зовет дуброва,
Над ней горит неугасимый
луч:
Омоет все грехи, все
исцелит Сарова
Благословенный ключ.
1912. Июль
Дедово
АНДРЕЮ
БЕЛОМУ
Ты помнишь ли, как мы с
тобою встали
У царских врат,
Облекши грудь броней из
тяжкой стали,
Мой старший брат?
Когда мы поклялись до
смерти биться
С напором бурь,
Навстречу нам взвились
две голубицы,
Пронзив лазурь.
Отозвался их песне
голубиной
Звон наших лир,
Обоим нам назначен был
единый
Златой потир.
Мой старший брат, тебе
навстречу рдела
Моя заря,
Когда я пал, пронзив
мечами тело
У алтаря.
Пусть далеко до полного
рассвета,
Пусть ноет грудь, –
Нам белый голубь Нового
Завета
Укажет путь.
1912. 28 Июля
Дедово
* * *
Последний луч бледнеет,
догорая,
Последний шум стихает.
Мы одни.
Твои уста, в которых
сладость рая,
Пророчат мне безоблачные
дни.
Пускай к тебе прильну я,
умирая,
Ты мне шепнешь: я здесь,
с тобой: усни.
Твои уста, в которых
сладость рая,
Пророчат мне безоблачные
дни.
Ты здесь, со мной. Вдали
иного края
Уже мерцают первые огни.
Твои уста, в которых
сладость рая,
Пророчат мне безоблачные
дни.
1912. Июль
Боголюбы